Отдых в Шэньчжэне (Китай)

Шэньчжэнь

  • Виза

  • Памятка туристу
  • Разговорник

Содержание

О городе

Шэньчжэнь – город, который находится на юге Китайской народной Республики в провинции Гуандун и граничит с Гонконгом. Климат: субтропический, влажный. Лето здесь достаточно жаркое, а зима теплая и малоснежная. Подробнее

Шэньчжэнь в деталях

Транспорт

В Шэньчжэне есть аэропорт, метрополитен. По городу курсируют такси и автобусы.

Достопримечательности

На территории Шэньчжэня и в его окрестностях находится более 50-ти различных достопримечательностей. Стоит увидеть парк Ляньхуашань, зоопарк-сафари «Дикий ми», колокольню в пригороде Дапэн, крепость Дапэн, башни Шунь Хин, плавучий парк развлечений.

Развлечения

В Шэньчжене открыты аквапарки, тематические парки, клубы, рестораны, казино, бары, развлекательные центры. Организовываются выездные экскурсии.

Отели

Отели города относятся к категории 3-5* и открыты для одиноких путешественников, семей с детьми, шумных компаний. Сервис заслуживает всяческих похвал.

Рестораны

Местные рестораны предлагают гостям попробовать блюда национальной и интернациональной кухни. Среди китайских блюд стоит отметить рис с соевым сыром тофу и морепродуктами, утку «по-пекински», пельмени с грибами и другими начинками.

Магазины

Местные магазины торгуют чаем, сувенирами, шелком, фарфором, украшениями из жемчуга, дерева, одеждой, косметикой.

Вместе с Шэньчжэнем обычно смотрят

Самостоятельное бронирование мест в отелях Китая

Планируете отдых в Китае?

Новости туризма Китая  

Информеры

Отзывы туристов об отелях Китая

   / 13.03.2018

Чангжоу — Jinling Mingdu Hotel 4*

[хорошая гостиница мне он понравился советую всем

Светлана   / 12.12.2017

Хайнань — Guest House 4*

Отдыхала с подругой с 29 ноября по 8 декабря.Отель не плохой, каждый день меняют полотенца, правда полы моют не очень — воды нальют на пол и размажут, освежили и хватит, но для меня это не принципиально.На мой вкус еды достаточно,фрукты каждый день — арбуз,дыня, мандарины.Очень удобно машинка возит

Дина   / 05.09.2017

Чжанъе — Hua Chen International Hotel 4*

Мне очень понравился отель. Я жила бы и жила бы здесь. И город компактный, удобный. Ресторан — супер!! Еда тоже отличная! персонал высококвалифицированный! очень не хватает таких отелей в Ланьчжоу и Пекине

Туристу на заметку

Если о том, что Китай – крупнейшее по численности населения государство мира, а каждый пятый человек на планете китаец, знают все, то некоторые любопытные факта об этом огромной и необычной стране могут быть вас удивить.

Рождество среди христиан принято праздновать особенно благоговейно, так как этот праздник уже более 2 тысяч лет считается одним из важнейших событий года для верующих.

Опытных путешественников сегодня достаточно сложно удивить: туристическая индустрия предлагает разнообразные формы отдыха на все вкусы.

Пещеры – удивительный мир, манящий своей загадочностью и неземными красотами. Существует даже специальное направление путешествий – спелеотуризм.

Вопросы туристов

Александр Рыжов   / 22.07.2013 12:57

Землетрясение в Китае

147

Календарь событий

Попутчики

Места

Популярные города, курорты и отели Китая

Нужна помощь профессионалов в подборе тура?

Опытные менеджеры помогут Вам организовать яркое путешествие с учетом ваших пожеланий.

 Китай / Шэньчжэнь Ссылки раздела

  • Отдых в Китае
  • Фото Китая
  • Карта Китая
  • Отзывы о Китае
  • Отели Китая
  • Авиабилеты в Китай
  • Поиск туров в Китай
  • Города Китая
  • Административные районы Китая
  • Контролируемые территории Китая
  • Курорты Китая
  • Острова Китая
  • Провинции Китая
  • Места Китая
  • Виза в Китай
  • Посольства и консульства в Китае
  • Памятка туристу в Китай
  • Погода в Китае
  • Разговорник
  • Отдых в Шэньчжэне
  • Карта Шэньчжэня
  • Отзывы о Шэньчжэне
  • Отели Шэньчжэня
  • Авиабилеты в Шэньчжэнь
  • Поиск туров в Шэньчжэнь

Ваше сообщение

ЗАКАЗ ЗВОНКА

Хайнань

  • Виза
  • Памятка туристу
  • Разговорник

О регионе

Остров Хайнань находится на юге Китая, в окружении вод Южно-Китайского моря. Это способствует формированию здесь благоприятного климата и концентрации полезного морского воздуха. Климат – муссонный, температура воды составляет, в среднем, +26 ˚С, при том, что температура воздуха обычно не превышает +24 ˚С. На острове вы откроете для себя множество возможностей интересно провести досуг, полюбоваться удивительной природой и, в случае необходимости, поправить здоровье. Подробнее

Туры в Китай

Поиск туров в Китай

Хайнань в деталях

Тип курорта

Морской

Курортный сезон

круглый год

Достопримечательности

Одна из самых своеобразных местных достопримечательностей – это парк Остров Обезьян. Здесь, в природных условиях, содержится более 2000 обезьян. Кстати, путь сюда тоже будет увлекательным. Поднимаясь на фуникулере, вы сможете лицезреть прекрасный пейзаж. Если же захотите поближе познакомиться с морскими обитателями, то посетите Океанариум, Морской зоопарк и питомник крокодилов. Одно из самых необычных мест – Долина Бабочек, располагающаяся в бухте Ялунвань. Здесь есть парковая зона и выставочный зал, в котором, собственно, вы можете увидеть огромную коллекцию бабочек. Ну и, наконец, действительно экзотика: в горах Гань Шень можно найти племя дикарей. Вы сможете узнать о традициях этих племен и познакомиться с устройством их быта.

Развлечения

Можно сказать, что больше всего возможностей остров Хайнань предоставляет любителям активного отдыха. Среди самых популярных развлечений выделяют рафтинг, подводную охоту и гольф. Если же в желаете посветить свое время изучению чего-то нового, то можете обратить внимание на народности Ли и Мяо. Экстремалам стоит попробовать множество разнообразных тропических плодов и морепродуктов.

Отели

Остров Хайнань дает туристам возможность располагаться как в фешенебельных отелях, так и в недорогих гостиницах. Современные отели, которые были построены совсем недавно, как правило, гарантируют не только отличный сервис, но и являются уникальными с точки зрения архитектуры. Самые лучшие отели вы сможете найти в признанной туристической зоне, городе Санья, в бухте под названием «Дракон Азии».

Рестораны

Кафе и рестораны в гостиницах можно счесть довольно дорогими, хотя качество блюд не вызывает нареканий. Многие побывавшие на острове туристы рекомендуют китайское пиво и вина. Из ресторанов, отличающихся хорошим уровнем обслуживания и отличной кухней, стоит выделить Армандо-барбекю и ресторан Версаль.

Магазины

Шоппинг на острове Хайнань примечателен в первую очередь тем, что вы можете не только приобрести уникальные вещи, но и стать участником увлекательной экскурсии. Обязательно стоит посетить Дворец жемчуга, где можно приобрести изделия, как из жемчуга, так и из драгоценных и полудрагоценных камней. В «Музее морских раковин» продаются изделия с раковинами, а в «Музее бабочек» можно приобрести картину, элементами которой являются бабочки. Кроме того, стоит посетить магазин музей хрусталя и магазин шелка. Здесь же можно приобрести несравненный китайский фарфор и элитные сорта чая.

Вместе с Хайнанем обычно смотрят

Самостоятельное бронирование мест в отелях Китая

Планируете отдых в Китае?

Новости туризма Китая  

Информеры

Отзывы туристов об отелях Хайнаня

Светлана   / 12.12.2017

Guest House 4*

Отдыхала с подругой с 29 ноября по 8 декабря.Отель не плохой, каждый день меняют полотенца, правда полы моют не очень — воды нальют на пол и размажут, освежили и хватит, но для меня это не принципиально.На мой вкус еды достаточно,фрукты каждый день — арбуз,дыня, мандарины.Очень удобно машинка возит

Irina   / 26.04.2016

GuestHouse International Hotel Sanya 4*

GuestHouse International Hotel Sanya 4*, находится в бухте Дадунхай. Обошелся он мне в 110 000 рублей на неделю на все включено, 2 взрослых + ребенок 7 месяцев. Отель: Тихий, зеленый, клубного типа, построен на горе, часть зданий — прямо встроены в гору, на территории есть 2 бассейна, 1 горка в бассейне,

Татьяна   / 09.07.2014

Landscape Beach Hotel Sanya 4*

Отдыхали в 2013 году второй раз (оба раза с Пегасом), до этого были в 2011. За это время отель сменил имя и владельца. Качество упало намного. В 2011 я написала хороший отзыв(в целом, мы были довольны той поездкой, исключая обычные закидоны Пегаса), а сейчас я его точно никому не посоветую. В день (вернее,

Туристу на заметку

Если о том, что Китай – крупнейшее по численности населения государство мира, а каждый пятый человек на планете китаец, знают все, то некоторые любопытные факта об этом огромной и необычной стране могут быть вас удивить.

Рождество среди христиан принято праздновать особенно благоговейно, так как этот праздник уже более 2 тысяч лет считается одним из важнейших событий года для верующих.

Опытных путешественников сегодня достаточно сложно удивить: туристическая индустрия предлагает разнообразные формы отдыха на все вкусы.

Пещеры – удивительный мир, манящий своей загадочностью и неземными красотами. Существует даже специальное направление путешествий – спелеотуризм.

Вопросы туристов

Александр Рыжов   / 22.07.2013 12:57

Землетрясение в Китае

147

Календарь событий

Попутчики

Места

Популярные города, курорты и отели Китая

Нужна помощь профессионалов в подборе тура?

Опытные менеджеры помогут Вам организовать яркое путешествие с учетом ваших пожеланий.

 Китай / Хайнань Ссылки раздела

  • Отдых в Китае
  • Фото Китая
  • Карта Китая
  • Отзывы о Китае
  • Отели Китая
  • Авиабилеты в Китай
  • Поиск туров в Китай
  • Города Китая
  • Административные районы Китая
  • Контролируемые территории Китая
  • Курорты Китая
  • Острова Китая
  • Провинции Китая
  • Места Китая
  • Виза в Китай
  • Посольства и консульства в Китае
  • Памятка туристу в Китай
  • Погода в Китае
  • Разговорник
  • Отдых в Хайнане
  • Карта Хайнаня
  • Отзывы о Хайнане
  • Отели Хайнаня
  • Авиабилеты в Хайнань
  • Поиск туров в Хайнань

Ваше сообщение

ЗАКАЗ ЗВОНКА

Тарас Анатолий Ефимович

В предлагаемой книге рассматриваются события, связанные с двумя противоположными тенденциями в международной политике 1920-х и 1930-х годов.

Суть первой в том, что после Великой войны 1914―1918 гг. правительства стран Антанты всерьез мечтали о Великом мире. Выйдя победителями из чудовищной бойни, разоружив своих бывших противников, они полагали, что в дальнейшем смогут решать споры между собой путем переговоров. Поэтому они создали Лигу Наций, пошли на серьезные количественные и качественные ограничения своих сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил.

Суть второй тенденции сводилась к тому, что вопреки благим намерениям руководства великих держав, за двадцать лет в мире про-изошли свыше тридцати военных конфликтов и локальных войн. Здание международного мирового порядка настойчиво поджигалось с разных сторон. В конце концов, разгорелся пожар новой всемирной бойни, еще более масштабной и жестокой, чем первой.

Обе эти тенденции подробно рассмотрены в данной книге на материале фактов, связанных с развитием и применением военно-морских флотов великих и второстепенных морских держав.

ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ

В предлагаемой книге рассматривается события, связанные с двумя противоположными тенденциями в международной военно-морской политике 1920-х и 1930-х годов

Первая из них заключалась в том, что после Великой войны 1914–1918 гг. народы и правительства стран Антанты всерьез мечтали о Великом мире. Выйдя победителями из чудовищной бойни, разоружив своих бывших противников, они полагали, что отныне смогут решать все споры между собой цивилизованным путем — за столом переговоров. Поэтому они создали Лигу Наций (прообраз ООН), пошли на серьезные количественные и качественные ограничения своих военно-морских сил.

Суть второй тенденции сводилась к тому, что вопреки благим намерениям и официальным заявлениям руководства великих держав, за два десятилетия в мире произошли свыше тридцати международных военных конфликтов и локальных воин. При этом в пятнадцати из них боевые действия захватывали моря либо внутренние водные коммуникации.

Причины вооруженных столкновений были различными: борьба метрополий с национально-освободительными движениями в своих колониях, гражданские войны, споры из-за территорий, соперничество за рынки и за сферы политического влияния. Но, каковы бы ни были причины. здание международного мирового порядка настойчиво поджигалось с разных сторон. В конце концов, разгорелся «пожар» новой всемирной бойни, еще более масштабной и жестокой, чем первая.

Обе эти тенденции совершенно недостаточно отражены не только в популярной, но и в научной pуccкоязычной литературе. Соответственно. существует значительный дефицит первоисточников и доступных обзоров. В качестве таковых составителю пришлось использовать преимущественно периодические издания, а также исторические работы общего плана (не военно-морского). К сожалению, те и других дают далеко не полную картину описываемых событий, содержат неизбежные ошибки и неточности.

Тем не менее, составителю удалось собрать материалы, позволяющие достаточно ясно представить суть международной военно-морской политики периода 1920-х и 1930-х годов. Без всякого преувеличения, ее можно характеризовать следующим образом. Каждая из великих морских держав стремилась к тому, чтобы путем переговоров и соглашений максимально ограничить возможности своих потенциальных противников в тех видах вооружений, которые представляли для нес наибольшую опасность. Наиболее яркий пример — настойчивые попытки Великобритании добиться полного запрета подводных лодок.

Что касается приведенных в книге описаний военных конфликтов с участием военно-морских сил, то все они по-своему интересны. Однако наибольшее внимание составитель уделил действиям противоборствующих сторон на Балтике в 1919 году, во время гражданской войны в Испании и в ходе агрессии Японии против Китая в 1937―1939 гг.

ЧАСТЬ I

МЕЖДУНАРОДНАЯ СИТУАЦИЯ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ

Глава 1. РАЗОРУЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВ ЦЕНТРАЛЬНОГО БЛОКА

11 ноября 1918 года, после четырех лет тяжелых сражений, завершилась Великая война, в которой участвовали 33 государства с общим населением 1,5 миллиарда человек — две трети тогдашнего населения земного шара. Главным театром военных действий являлась Европа. Но в той или иной мере война шла и в некоторых районах Африки и Азии, а также на всех океанах. Воюющие стороны поставили под ружье 74 миллиона человек — 48 миллионов в лагере Антанты, 26 миллионов в блоке Центральных государств.

Это была жуткая бойня, не прикрытая флером возвышенных идеалов, необычайно кровавое сведение счетов между империалистическими государствами, боровшимися за свою гегемонию в Европе и во всем мире. В ходе войны погибли более 10 с половиной миллионов человек, около 20 миллионов получили тяжелые ранения. Небывалыми оказались материальные потери. Но огромные жертвы были принесены напрасно.

Во-первых, войну фактически проиграли все главные участники — Великобритания и Франция, Германия и Австро-Венгрия, Россия и Турция, Австро-Венгрия и Болгария. Выиграли только США и Япония, которые сильно обогатились на военных поставках и приобрели статус великих держав.

Например, Великобритания заплатила за победу цену, значительно превосходившую реальные и мнимые потери от немецкой конкуренции в мировой торговле. Только се прямые военные расходы составили 8 миллиардов фунтов стерлингов, что в несколько раз превышало стоимость гигантского британского военно-морского флота. Но главное даже не это. Вступив в войну мировым кредитором, Великобритания к ее концу превратилась в страну-должника.

Северная Франция и вся Бельгия лежали в руинах. Генофонд французской нации оказался подорванным колоссальными потерями (1 млн. 383 тысячи одних только убитых и умерших от ран). Погибли либо превратились в инвалидов свыше трети французских мужчин «цветущего возраста».

Развалилась Российская империя, строившаяся более 350 лет. От нее отделились прибалтийские страны, завоеванные царями — Эстония, Латвия, Литва, Финляндия. «Окно в Европу», прорубленное Петром Великим на Балтике, сузилось до размеров форточки. Отпали также Польша, Бесарабия, Западная Белоруссия и Западная Украина. В ходе войны погибли либо умерли от ран около 4 миллионов русских солдат и офицеров. Не менее 12 миллионов человек стали жертвами гражданской войны, а свыше 4 миллионов бежали в зарубежные страны.

Германия потеряла часть своей территории в Европе и все заморские колонии. Материальные потери немцев — с учетом ограбления их по условиям Версальского договора — оказались просто фантастическими. К ним следует добавить 1 млн. 843 тыс. убитых и умерших от ран, более чем 2,5 млн. раненых, ставших инвалидами.

Рухнула древняя Турецкая империя. Ее владения на Ближнем Востоке и в Средиземном море достались англичанам, французам, итальянцам. Миллионам греков пришлось навсегда покинуть Малую Азию, где они жили тысячи лет.

Развалилась Австро-Венгрия — наследница тысячелетней Священной Римской империи. Она распалась на три независимых государства — Австрию, Венгрию и Чехословакию. Значительная часть бывших австро-венгерских территорий отошла к Италии, Югославии, Румынии и Польше.

Во-вторых, мирные договоры 1919―1920-х не установили порядок лучше довоенного. Фактически они стали лишь инструментом для наказания проигравших — Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Именно эти несправедливые соглашения запрограммировали практически все основные политические кризисы и военные конфликты в Европе на последующие 20 лет.

В-третьих, победившая Антанта не вышла из войны единым. внутренне консолидированный монолитом. Составлявшие ее державы — Франция. Великобритания, США, Италия, Япония — демонстрировали различные, порой диаметрально противоположные взгляды на многие ключевые проблемы международной политики.

В-четвертых, общий расклад политических сил в Европе изменился в негативную сторону. Восточная и юго-восточная Европа превратилась в конгломерат «малых» государств, в общественно-политической жизни которых преобладала примитивная националистическая идеология. В 1920-е и 1930-е годы к их числу относились как «новые государства» — Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Венгрия, Чехословакия, Албания. Югославия — так и «старые» — Болгария, Греция и Румыния.

Те из них, кто имел общую границу с СССР, образовали так называемый «санитарный кордон», посредством которого Западная Европа надеялась оградить себя от Красной России, где утвердился политический режим принципиально нового типа, ранее неизвестный в истории. По своей сути он сводился к абсолютному господству во всех сферах общественно-политической, экономической и культурной жизни страны партии большевиков — полувоенной организации, состоявшей из представителей люмпен-пролетарских и маргинальных слоев города и деревни. Свою власть эта партия осуществляла в форме крайне жестокой диктатуры.

Главной целью большевиков являлась «мировая революция», то есть, захват власти сначала в Европе, а затем во всем мире. На практике это должно было выглядеть как сочетание вооруженных восстаний и других массовых выступлений пролетариата, инспирированных Коминтерном в разных странах, с вооруженной агрессией со стороны СССР, планировавшего придти «на помощь» угнетенным трудящимся.

Главные цели мирных соглашений 1919―1920 гг.

Определение условий мирных договоров между Антантой и странами Центрального блока оказалось довольно трудным делом. Франция, которая понесла наибольшие людские и материальные потери (если не считать Россию, оставшуюся за рамками всех договоров), стремилась максимально ослабить Германию в политическом, военном и экономическом аспектах.

Поэтому французы требовали возвращения Эльзаса и Лотарингии, оккупации Рейнской области не менее, чем на 25 лет, предельно возможного сокращения германских вооруженных сил, выплаты Германией огромной контрибуции французам за понесенные ими в ходе войны материальные и людские потери.

Кроме того, с целью недопущения самой возможности возрождения германской угрозы, Франция предлагала передать значительную часть земель Рейха его восточным соседям.

Великобритания придерживалась диаметрально противоположных взглядов. Желая по своей старой традиции сохранять равновесие сил в Европе, англичане с опаской смотрели на устремления Франции. Для британских политиков было вполне достаточно того факта, что Германия потерпела поражение, лишилась своих колоний и военного флота, а стало быть, перестала угрожать интересам Британской империи. Навязывание немцам французской версии условий послевоенного устройства значительно усилило бы позиции Франции в Европе, а этого Лондон не желал допускать.

Соединенные Штаты, в лице президента Томаса Вудро Вильсона, лично представлявшего свою страну в Париже, старались занять позицию третейского судьи. Более того, Вильсон был воодушевлен собственным проектом реформирования общественных отношений в послевоенном мире. Эти идеи были сформулированы в 14-ти пунктах его знаменитой декларации. Кроме того, Вильсон усиленно продвигал идею создания Лиги Наций — международной организации, которая должна была развивать сотрудничество между народами и мирным путем разрушать всевозможные конфликты, споры, недоразумения между государствами.

Однако идея создания Лиги Наций поначалу встретила весьма сдержанную реакцию со стороны Великобритании и Франции. Оба государства опасались, что такая организация будет слишком сильно вмешиваться в их внутренние дела и в отношения с другими странами, которые далеко не всегда строились на базе равноправия и добросердечности. Кроме того, они рассчитывали на захват германских колоний и на раздел оттоманской империи, тогда как Вильсон предлагал учесть волю народов, населявших колонии этих стран.

По германскому вопросу Вильсон занимал позицию, промежуточную между английской и французской: кроме возвращения Франции Эльзаса и Лотарингии, гарантий доступа к морю для Польши, ликвидации колониальных владений и выплаты разумной военной контрибуции, никаких других карательных мер по отношению к Германии он не предусматривал.

Две другие «великие» державы — Италия и Япония — играли на этой конференции значительно меньшую роль, остальным 22 странам-участницам фактически вообще ничего не дали сказать.

Мирная конференция началась 18 января 1919 года в Париже. Теоретически, управление ее работой и принятие решений возлагалось на Высший Совет Послов, в состав которого входили представители пяти крупнейших держав; но фактически все решала «большая тройка» — президент США Вудро Вильсон, премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж, премьер-министр Франции Жорж Клемансо. Эта же тройка выработала условия мирного договора.

Однако навязанные Тройкой решения никого не удовлетворили. Побежденные государства вынуждены были им подчиниться из опасения полной оккупации и экономических репрессий, другие государства (например, Советская Россия, страны Центральной Европы) не признали их либо целиком, либо в каких-то частях.

В конце концов, после долгих споров, в первых днях мая 1919 был принят текст договора, с которым ознакомили германскую делегацию. Немцы, конечно же, стали оспаривать большинство решений, в чем их поддержал Ллойд-Джордж. Запугав остальных членов Высшего Совета опасностью всеобщей революции в Германии, британский политик вынудил своих партнеров согласиться с тем, чтобы из-за неуступчивости Франции на западе пойти навстречу немцам на востоке, отказавшись от изъятия у нее ряда территорий.

После этой уступки германский парламент (Рейхстаг), невзирая на яростное сопротивление националистической и военной оппозиции, согласился с условиями мирного договора. Впрочем, заодно парламент отметил, что считает его несправедливым. 28 июня 1919 года в Версале был подписан мирный договор с Германией, который вступил в силу с 10 января 1920 года.

Договор с Германией

В первой части этого договора (статьи 1 — 26) провозглашалось создание Лиги Наций, во второй и третьей частях закреплялись послевоенные границы. Согласно им, Германия была лишена некоторых своих территорий. Эльзас и Лотарингия отходили к Франции, округи Эйпен и Мальмеди — к Бельгии, так называемый «Краик гульчинский» — к Чехословакии, город Познань, часть Померании и Силезии — к Польше. Город Данциг (ныне Гданьск) с окрестностями (1892 кв. км., 353.000 человек населения) получил статус «вольного города» под протекторатом Лиги Наций и с гарантией особых прав для Польши.

Кроме того, Германию заставили отказаться в пользу великих держав от округа Мемель (ныне Клайпеда), а также от Саарского угольного бассейна, который на 15 лет переходил под опеку Лиги Наций; в дальнейшем его судьбу должен был решить опрос местного населения. Мемель тоже получил статус «вольного города». Угольные шахты Саарского бассейна отдавались в эксплуатацию Франции в качестве военной контрибуции. Судьбы Шлезвига, Силезии, а также района Мазурских озер и земель вдоль Вислы должен был решить опрос местного населения.

Согласно 22-й статье, Лига Наций выдала мандаты на управление бывшими германскими колониями (2,9 млн кв. км., 13 млн. жителей в 1914 г.). Их получили Великобритания, Южноафриканский Союз, Австралия, Новая Зеландия, Франция, Бельгия, Португалия и Япония. Германия также отказалась от своих концессий и привилегий в Китае, Сиаме (Таиланде), Марокко и Египте.

Согласно ст. 80, Германия признала независимость Австрии, Чехословакии и Польши. Брестский мирный договор 1918 года (равно как и другие германо-советские договоры), а также Бухарестский договор были признаны недействительными.

В общей сумме Германия потеряла по Версальскому договору 1/6 часть своей европейской территории (705.000 кв. км., 6,5 млн. жителей, в основном, за счет Эльзаса и Лотарингии). а также все колониальные владения, что в значительной степени уменьшило ее экономический потенциал.

На всей левобережной части Рейнской области и в полосе шириной 50 км от реки на правом берегу Рейна была создана демилитаризованная зона. Все укрепления на островах Гельголанд и Дюне подлежали уничтожению (ст. 115).

В четвертой части договора оговаривалось, что гарантией выполнения его постановлений властями Германии будет являться оккупация войсками союзников трех рейнских областей — соответственно — на 5, 10 и 15 лет (оккупация могла быть прекращена раньше срока, если все положения договора будут строго выполняться).

В пятой части содержались положения, касавшиеся германских вооруженных сил. Отныне армия Германии (Рейхсвер) не должна была превышать 100 тысяч человек (включая 4 тысячи офицеров) и могла комплектоваться только из добровольцев, на контрактной основе. Срок их службы был определен в 12 лет. Германии запрещалось иметь впредь тяжелую артиллерию, танки, авиацию и химическое оружие, отменялся обязательный призыв на воинскую службу, подлежал ликвидации генеральный штаб.

***

Во время войны германский надводный флот понес следующие потери: 1 линкор-додредноут (Pommern), 1 линейный крейсер (Lutzow), 6 броненосных крейсеров (Blucher, Friedrich Carl, Gneisenau, Prinz Adalbert, Scharnhorst, Yorck), l9 легких и малых крейсеров (Arcade, Bremen, Breslau, Coln (1-й), Dresden (1-й), Elbing, Emden (1-й), Frauenlob, Hela, Gazelle, Karlsruhe (1-й), Koenigsberg (1-й), Leipzig, Magdeburg, Mainz, Nurnberg (1-й), Rostock, Wiesbaden, Undine), 64 эсминца, 38 миноносцев, а также более сотни тральщиков, других боевых кораблей и вспомогательных судов.

Подводный флот потерял 243 субмарины, из них 178 в ходе боевых действий и 65 по другим причинам (в результате аварий, навигационных ошибок, затопления экипажами и т. д.).

Тем не менее, он продолжал оставаться грозной силой, уступая по своей мощи лишь британскому. На 10 ноября 1918 года в состав германского флота входили: 39 линкоров (18 дредноутов и 21 додредноут), б линейных крейсеров, 8 броненосцев береговой обороны, 40 крейсеров (3 броненосных, 37 легких и малых), 302 эсминца и миноносца, 189 подводных лодок, 350 вспомогательных судов (без учета мобилизованных судов торгового флота). Общее их водоизмещение составляло 1.450.000 тонн.

Согласно условиям капитуляции, Германия должна была немедленно прекратить все военные действия на море и в 14-дневный срок передать победителям все подводные лодки. Костяк «Hochseeflotte» (Флота Открытого Моря)— 11 линкоров-сверхдредноутов, 5 линейных крейсеров, 8 легких крейсеров, 50 новейших эскадренных миноносцев — подлежал немедленному интернированию в английской бухте Скапа Флоу (Scapa Flow) на Оркнейских островах, вплоть до подписания мирного договора.

Однако по инициативе вице-адмирала Л. фон Рейтера, эту эскадру 21 июня 1919 года затопили собственные экипажи. В Скапа Флоу затонули 10 линкоров (Bayern, Friedrich der Grosse, Grosser Kurfurst, Kaiser, Kaiserin, Konig, Konig Albert, Kronprinz Wilhelm, Markgraf, Prinzregent Luitpold), 5 линейных крейсеров (Derflinger, Hindenburg, Moltke, Seydlitz, Von der Tann), 5 легких крейсеров (Bremse, Вгummer, Coln-2, Dresden-2, Karlsruhe-2) и 44 эсминца. Англичанам удалось предотвратить полное затопление одного линкора (Baden), 3 легких крейсеров (Emden-2, Frankfurt, Nurnberg-2) и 6 эсминцев.

Положения, касающиеся дальнейшей судьбы «Kaiserliche Marine», были изложены в статьях 181―197 Версальского договора. Отныне германский ВМФ должен был состоять из б старых линкоров-додредноутов типа «Deutschland» и «Lothringen», б легких крейсеров, 12 эсминцев и 12 миноносцев (статья 181). Кроме того, определенное, согласованное с правительствами Антанты, число тральщиков должно было поддерживаться в рабочем состоянии для ликвидации минных полей в Балтийском и Северном морях (ст. 182 и 193).

Численность плавающего и берегового личного состава сокращалась до 15.000 человек, в том числе 1500 офицеров и мичманов (ст. 183). Пополнение персонала должно было осуществляться на строго добровольной основе. Срок непрерывной службы для офицеров и мичманов был определен в 25 лет, для матросов — в 12 лет, причем запрещалось военное обучение персонала торгового флота (ст. 194).

Вспомогательные крейсеры (32 единицы) подлежали разоружению и переоборудованию в торговые суда (ст. 187). Германии отныне запрещалось иметь, строить самой или покупать за границей подводные лодки (ст. 191).

Все подлодки и обслуживающие их вспомогательные суда должны были быть выданы союзникам, а находящиеся в плохом техническом состоянии — уничтожены (ст. 188).

Германии отныне разрешалось строить надводные корабли только для замены отслуживших свой срок единиц (ст. 181), причем новые броненосцы не могли превышать водоизмещением 10.000 тонн, крейсеры — 6000 тонн, эсминцы — 800 тонн, миноносцы — 200 тонн. Замена могла происходить через 20 лет (броненосцы и крейсеры) либо 15 лет (эсминцы, миноносцы) со дня спуска на воду корабля, подлежавшего замене (ст. 190).

Германия должны была выдать союзникам все военно-морское вооружение и оборудование, запасы которого превышали нормы, установленные для Рейхсмарине, запрещалось производить новое вооружение (ст. 192). Для обеспечения свободы мореплавания Германии запрещалось строить укрепления в районе Кильского канала со стороны как Балтийского, так и Северного морей; существующие здесь укрепления и береговые батареи подлежали уничтожению (ст. 195).

В остальных районах запрещалось расширять либо модернизировать существующие укрепления, находящиеся в них запасы боеприпасов следовало резко сократить (ст. 196). Кроме того, было запрещено использовать в военных целях мощные радиостанции в Науэне, Ганновере и Берлине, а также строить новые такие станции (ст. 197).

Положения, касавшиеся морской авиации, содержались в статьях 198―202. Самая главная из них, статья 198, запрещала Германии иметь морскую авиацию, за исключением тех 100 гидропланов, которые использовались до 1 октября 1919 года для поиска в море плавающих мин заграждения. Все остальные следовало немедленно передать союзникам вместе с дирижаблями. В общей сумме союзники получили от немцев более тысячи гидросамолетов и 8 дирижаблей.

Положения, касавшиеся торгового флота, излагались в приложении III к восьмой части договора. Параграф I гласил:

«Передать союзникам и дружественным им государствам все торговые суда грузоподъемностью брутто свыше 1600 регистровых тонн, 50 % всех судов грузоподъемностью от 1000 до 1600 брт, 25 % тоннажа рыболовных судов и 25 % тоннажа паровых катеров». В итоге союзники получили суда общим тоннажем около 4.716.000 брт.

Кроме того, Германия должна вернуть все коммерческие и другие суда речного флота, которые попали в руки немцев после 1 сентября 1914 года. Помимо этого, для восполнения потерь пострадавшим судовладельцам было передано 20 % тоннажа немецких речных судов по состоянию на 11 ноября 1918 года.

Из других статей, касавшихся мореплавания и водных путей сообщения, самой важной являлась статья 380, провозглашавшая демилитаризацию и открытие для всех государств Кильского канала, а также статья 331, по которой реки Эльба, Влтава, Одер, Неман и Дунай открывались для международного судоходства.

***

Согласно статьям 181 и 190, общий тоннаж боевых кораблей германского ВМФ не должен был превышать 108.000 тонн. Кроме того, в 1920 году Высший Совет Послов позволил держать в резерве еще 30 % от этого числа, что дало дополнительные 36.000 тонн.

В итоге, к концу 1921 года германский ВМФ (Reichsmarine) обладал суммарным тоннажем 144.000 тонн. В его состав входили 8 старых линкоров-додредноутов (включая два резервных), 8 старых малых крейсеров (из них 2 в резерве), 32 миноносца (из них 8 в резерве), 32 тральщика (5 в резерве). 18 патрульных кораблей, 5 учебных кораблей и 33 вспомогательных судна.

Весь остальной флот был передан союзникам или ликвидирован. Уничтожению, в частности, подлежали 151 недостроенная подводная лодка, а также лодки с серьезными техническими неисправностями. Кроме того, согласно статье 186, были разобраны на металл 2 недостроенных линкора (Sachsen, Wurttemberg), 7 линейных крейсеров (Furst Bismarck, Graf Sреe, Mackensen, Prinz Eitel Friedrich, и еще 3 без названия), 8 легких крейсеров (Frauenlob-2, Leipzig-2, Magdeburg-2, Rostock-2, Wiesbaden-2, плюс 3 без названия), 93 эсминца и миноносца.

«Schlesien» — один из шести устаревших линкоров Рейхсмарине

В рамках компенсации за корабли, пущенные на дно в Скапа Флоу, что якобы противоречило мирному договору (хотя это произошло за неделю до заключения такового), Германию принудили передать дополнительно 5 легких крейсеров (Graudenz, Koenigsberg, Pillau, Regensburg, Strassburg), а также вспомогательные суда и плавсредства (буксиры. плавучие доки, землечерпалки) общим тоннажем 275.000 тонн.

В конечном итоге, германские боевые корабли разделили между собой государства Антанты.

Великобритания получила 5 линкоров (Baden, Helgoland. Posen, Rheinland, Westfalen), 6 легких крейсеров (Danzig, Lubeck, Munchen, Nurnberg-2, Stettin, Stuttgart), 59 эсминцев и миноносцев (не считая кораблей, затонувших в Скапа Флоу, а зачем поднятых и проданных на металл), 105 подводных лодок.

США получили 1 линкор (Ostfriesland), 1 легкий крейсер (Frankfurt), 3 эсминца (G-102, S-132, V-43), 6 подводных лодок.

Япония — 2 линкора (Nassau, Oldenburg), 1 легкий крейсер (Augsburg), 6 эсминцев и миноносцев (А-70, S-51, S-60, T-181, V-80, V-127), 8 подводных лодок.

Все эти корабли были разрезаны на металл либо потоплены в качестве кораблей-мишеней.

Исключение сделали для Франции и Италии, которым разрешили около 30 новейших трофейных кораблей включить в состав своих флотов.

Франция получила 1 линкор (Thuringen), 4 легких крейсера (Kolberg, Konigsberg-2, Regensburg, Stralsund), 9 эсминцев, 4 миноносца, 49 подводных лодок. Из них в состав французского флота вошли все 4 легких крейсера (под названиями — соответственно — Colmar, Metz, Strasbourg, Milhouse), 9 эсминцев (Н-146, Н-147, S-113, S-133, S-134, S-135, S-139, V-79, V-130), 4 миноносца (А-66, 75, 76, 86) и 10 субмарин (U-79, U-105, U-108, U-119, U-139, U-162, U-166, UB-94, UB-99, UB-155).

Италия получила 10 подводных лодок как металлолом, а для продолжения службы под итальянским флагом 3 легких крейсера (Graudenz, Pillau, Strassburg; получили имена Ancona, Bari, Taranto) и 3 эсминца (В-97, S-63, V-116).

Одновременно, Высший Совет Послов в декабре 1919 года принял решение передать ряд небольших кораблей «малым странам». Бельгии — 14 миноносцев, 12 патрульных кораблей и 2 подводные лодки; Бразилии — 7 эсминцев и миноносцев; Польше — 6 миноносцев; даже Китаю достались две речные канонерки — «Ottег» (Ли Цзи) и «Faterland» (Ли Суй).

Боевые корабли, оставшиеся у немцев помимо вышеперечисленных (за исключением тральщиков), союзники передали в распоряжение министерства финансов Германии для дальнейшей продажи торговому флоту либо заводам по переработке металлолома. Это были 13 устаревших разоруженных линкоров-додредноутов, 8 броненосцев береговой обороны, 3 броненосных и 4 малых крейсера, 2 канонерки, 8 учебных кораблей, 113 эсминцев и миноносцев, 9 других кораблей. Что касается судьбы вспомогательного флота, то две трети его тоннажа достались Великобритании, оставшуюся треть поделили остальные четыре великие державы.

Германский легкий крейсер «Konigsberg» превратился во французский «Metz»

Крейсер «Stalsund» французы переименовали в «Milhouse»

В конце 1920 года, после окончания большей части работ по тралению в Балтийском и Северном морях, был произведен раздел флотилии «пахарей моря». У «Reichsmarine» остались 32 тральщика (из них 5 в резерве); остальные корабли (включая негодные) сдали на слом или продали: частично немецким коммерческим судовладельцам, частично за границу. 10 тральщиков купила Аргентина, 6 — Югославия, 4 — Польша, по 2 — Албания и Италия, по одному — Литва, Португалия и Иран.

Итак, с германской морской угрозой» было покончено. Как думали союзники — навсегда.

***

Для надзора за соблюдением отдельных положений договора, касавшихся армии и контроля над вооружениями, были созданы межсоюзнические контрольные комиссии. Восьмая часть договора накладывала на Германию обязательство по возмещению потерь, понесенных союзниками во время войны, причем способ оплаты и ее величину должна была установить международная комиссия по делам репараций. После длительной дискуссии сумма репараций 20 марта 1920 года была определена в 132 миллиарда марок, подлежавших выплате в течение 40 лет — до 31 марта 1960 года!

Только дебил не мог бы понять, что под видом мирного договора союзники (в первую очередь — французы) стремились полностью ограбить Германию, а немецкий народ превратить на 40 лет в своих рабов. Одним словом, восторжествовал лозунг древних римлян: «горе побежденным»! Ни о какой справедливости речь не шла.

Договор с Австрией

Поскольку Австро-Венгрия уже не существовала в виде единого государства, были подписаны отдельные мирные договоры с Австрией и Венгрией. Подписание мирного договора с Австрией состоялось 10 сентября 1919 года в парижском пригороде Сен-Жермен (Saint-Hermann-en-Laye). Он вступил в силу с 16 июля 1920 г.

Договор закреплял распад австро-венгерской монархии и создание Республики Австрия с территорией площадью 82,4 тыс. кв. км и населением 6,5 млн. человек, лишенной доступа к морю.

Австрия утратила следующие регионы: Чехия и Моравия вошли в состав Чехословакии; Буковина отошла к Румынии; часть Краины и Каринтии, а также Триест с окрестностями и южный Тироль — к Италии. Далмация, большая часть Краины, часть Каринтии и южная Истрия вошли в состав нового государства — Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев (Югославии).

Военная часть договора предусматривала сокращение вооруженных сил Австрии до 30 тысяч человек. Они должны были набираться по контракту, сроком на 12 лет. Австрии запрещалось иметь тяжелую артиллерию и танковые войска, предписывалось ограничить производство оружия, на нее тоже накладывались обязательства по выплате контрибуции.

***

Статьи 136―143 решали судьбу бывшего австро-венгерского флота.

За время войны он потерял 2 линкора-дредноута (Szent Istvan, Viribus Unitis), 1 броненосец береговой обороны (Wien), 2 крейсера (Kaiserin Elisabeth, Zenta), 4 эсминца (Lika (1-й), Streiter, Triglav (1-й), Wildfang), 3 миноносца, 8 подводных лодок (U-З, U-6, U-10, U-12, U-16, U-20, U-23, U-30).

На 5 ноября 1918 года в состав австро-венгерского ВМФ входили: 11 линкоров (2 дредноута, 9 додредноутов), 2 броненосца береговой обороны, 3 броненосных и 7 легких крейсеров, 2 мореходные канонерки, 26 эсминцев, 89 миноносцев, 20 подводных лодок, 35 вспомогательных судов, 18 блокшивов, а также 10 мониторов и 8 канонерок Дунайской речной флотилии. Их общее водоизмещение составляло 345.700 тонн (в том числе 243.700 тонн — боевые корабли). Попытка присвоения всех этих кораблей Народным Советом Сербов, Хорватов и Словенцев не удалась, ибо активно воспротивились великие державы.

Согласно положениям мирного договора, Австрия могла держать на Дунае всего лишь три патрульных корабля для полицейской службы. Все остальные морские и речные корабли следовало разделить между союзниками (ст. 136). Вспомогательные крейсеры, а также суда специального назначения предписывалось разоружить и переоборудовать в торговые суда (ст. 137). Все военные корабли, находившиеся в постройке (3 легких крейсера, 6 эсминцев, 16 подводных лодок, ряд малых кораблей) подлежали сдаче на слом.

Австрии отныне запрещалось строить либо покупать подводные лодки (ст. 140). Все военно-морское вооружение и оборудование надо было передать союзникам (ст. 141). Австрии запретили использовать в военных целях мощную радиостанцию в Вене и запретили строить новые станции такого типа (ст. 143).

Решения, касавшиеся воздушного флота, содержались в статьях 144―148. Австрия лишалась военной и морской авиации (ст. 144), ей запрещалось производство самолетов и авиационных моторов (ст. 147), а уже существующие самолеты и авиационное оборудование следовало передать союзникам (ст. 148). В частности, они получили около 320 гидросамолетов.

Судьбу австро-венгерского торгового флота определяло Приложение III к восьмой части договора. Правительство Австрии в порядке военных репараций должно было передать государствам Антанты все торговые суда (в 1912 году их тоннаж составлял 903.000 брт), а также все рыболовные и речные суда других стран, захваченные во время войны, начиная с 28 июля 1914 года. Для возмещения убытков от Австрии также потребовали передать пострадавшим странам 20 % австрийских речных судов по состоянию на 3 ноября 1918 года (параграф 5).

Согласно 136 статье договора, австро-венгерский флот был разделен между союзными государствами.

Больше всего трофеев получила Италия: 4 линкора (Erzherzog Franz Ferdinand, Radetzky, Tegettgoff, Zrinyi), 2 легких крейсера, 21 эсминец, 25 миноносцев, 13 подводных лодок, 22 вспомогательных судна, а также 12 буксиров. Из них продолжили службу под итальянским флагом 2 легких крейсера (Helgoland, Saida; соответственно — Brindisi, Venezia), 7 эсминцев (Balaton, Csepel, Lika-2, Orjen, Tatra, Triglav-2, Uzsok) и 10 вспомогательных судов (Hercules, Gaa, Lussin, Pluto, Pola, Taurus, Teodo, Uhl, Vesta, № 203), остальные пошли на слом.

Великобритания получила 4 линкора-додредноута (Arpad, Babenberg, Erzherzog Ferdinand Мах, Habsburg), 2 броненосца береговой обороны (Budapest, Monarch), 3 броненосных крейсера (Kaiser Karl VI, Kaiserin und Konigin Marie Тheresie, Sankt Georg), 3 легких крейсера (Admiral Spaun, Aspern, Szigetvar), 2 канонерки (Leopard, Panther), 25 миноносцев и 2 минных заградителя (Chameleon, Salamander). Все они пошли на слом.

Старый австрийский миноносец 92 F

Франции достались 3 линкора (Erzherzog Friedrich, Erzherzog Karl, Prinz Eugen), 2 легких крейсера (Kaiser Franz Joseph I, Novara), 4 эсминца (Dukla, Pandur, Reka, Satellit), 4 миноносца, 6 подлодок (U-4, 22, 31, 41, 43) и 2 минных заградителя (Basilisk, Dromader). Из них в состав французского флота были включены 1 легкий крейсер (Novara, переименованный в Thionville) и 1 эсминец (Dukla).

Все остальные корабли итальянцы, англичане и французы разобрали на металл, либо потопили в качестве мишеней на учебных стрельбах.

При этом разделе больше всех пострадала главная австрийская наследница — Югославия. Она получила всего лишь 16 старых изношенных миноносцев, не имевших никакого боевого значения, 9 вспомогательных судов и 6 блокшивов, плюс к ним 4 речных монитора для дунайской флотилии.

Остальные 20 австрийских миноносцев союзники разделили между Грецией, Португалией и Румынией. Греческий флот получил 7 миноносцев; португальский — 6, румынский — 7 миноносцев и 3 речных монитора для дунайской флотилии. Из трех оставшихся дунайских мониторов два были превращены в понтоны для обслуживания международной дунайской комиссии, еще один разобран на металл.

Таким образом, от довольно мощного флота двойной монархии, занимавшего в 1914―18 гг. 8-е место в мире, осталась лишь крохотная полицейская флотилия на Дунае, с базой в Линце (4 речных сторожевика, несколько катеров и вспомогательных пароходов общим водоизмещением 850 тонн)!

Договор с Венгрией

Он был подписан 4 июня 1920 года во дворце Большой Трианон в парке Версаля, но вступил в силу только 26 июля 1921 года. Столь поздняя дата объясняется прежде всего недавней революцией в этой стране, за которую венграм пришлось расплатиться чуть ли не в большей степени, чем за участие в мировой войне на стороне Германии.

Если взять за основу границы венгерского королевства 1867 года, то у Венгрии отобрали в пользу соседей 67,8 % территории, где проживали 59 % ее населения! Чехам отдали Словакию и Закарпатскую Русь; провинция Бургенланд временно вошла в состав Австрии; Трансильвания и восточный Банат отошли к Румынии; Хорватия, Бачка и западный Банат — к Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев.

Венгерская армия была сокращена до 35 тысяч солдат, ей запрещалось иметь авиацию и танковые войска. Всеобщий обязательный призыв заменялся добровольной службой по контракту сроком на 12 лет, ограничивался выпуск продукции военного предназначения, на страну накладывалась обязанность выплат военных репараций.

Старый австрийский миноносец 93 F

В соответствии со статьей 120, Венгрия создала Дунайскую Речную Стражу, выполнявшую полицейские функции. Первоначально она состояла из 4 сторожевиков, 3 бронекатеров и 5 вспомогательных судов. В 1927―1929 гг. в нее вошли еще 5 сторожевиков, переданных Австрией.

Исключение было сделано лишь для строившихся тральщиков, которые следовало переделать в гражданские суда, достроить и отдать другим государствам в качестве репараций (ст. 122).

Кроме того, Венгрии запрещалось иметь авиацию, в том числе морскую, строить самолеты и авиационные двигатели, а уже существующее оборудование она должна была передать союзникам (ст. 128―132).

Договор с Болгарией

Он был подписан 27 ноября 1919 года в парижском пригороде Нейи (Neuilly-sur-Seine) и вступил в действие с 12 января 1920 года.

По этому договору Болгария передала Греции западную часть Тракии, а Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев — округи Струмица и Цариброд. На Болгарию наложили обязательство по выплате военных репарации Греции, Югославии и Румынии.

Болгарская армия была сокращена до 33 тысяч человек (20 тысяч солдат, 10 тысяч полицейских, 3 тысячи пограничников), был также отменен всеобщий обязательный призыв в армию. Болгарии запретили иметь военную авиацию и флот.

К дню прекращения огня (30 сентября 1918 года) болгарский флот состоял из четырех старых миноносцев, одной подводной лодки, одной канонерки («Надежда»), игравшей роль учебного корабля и двух вспомогательных судов. Суммарное водоизмещение этого микроскопического флота составляло 2.253 тонны.

Его судьбу определили ст. 83―88 мирного договора. Болгарии разрешили держать на Дунае и в Черном море для охраны границ и рыболовства 4 миноносца без торпедных аппаратов и 6 сторожевиков, но с гражданскими экипажами. По мере износа их можно было заменить новыми кораблями водоизмещением до 100 тонн.

Согласно статье 83, единственная болгарская подлодка «N 18» (бывшая немецкая «UB-8») была передана Франции на лом. Но, поскольку состав болгарского флота была даже меньше, чем установил договор, то ей разрешили в 1921―22 гг. купить во Франции 6 сторожевых катеров (бывшие катера-охотники) для полицейской и пограничной службы.

Отныне запрещалось покупать подводные лодки (ст. 86); все морское вооружение и снаряжение по состоянию на 29 сентября 1918 года передавалось союзникам (ст. 87). Запрещалось использовать в военных целях мощную радиостанцию в Софии (ст. 88).

Болгарии запрещалось (ст. 89―93) обладать военной (в том числе морской) авиацией.

Договор с Турцией

Самые тяжелые условия мирного договора были навязаны Турции. Договор, подписанный в Севре (Sevres) 10 сентября 1920, сводил всю ее территорию к округу Константинополя и к части Анатолийского полуострова. Восточная Тракия (вместе с полуостровом Галлиполи), округ Смирна (ныне Измир), острова Имброс и Тенедос отходили к Греции; юго-западная Анатолия (район Анталии) и острова Додеканез — к Италии; юго-восточная Анатолия (Киликия) — к Франции; остров Кипр — к Великобритании. Ряд восточных территорий был предназначен для передачи новым государствам, спроектированным Вильсоном — Великой Армении и Курдистану.

Арабские владения бывшей османской империи разделили между собой Великобритания и Франция, получивший так называемые «мандаты» на управление ими. Франции достались Сирия и Ливан; Великобритании — Палестина, Трансиордания, Ирак. В Йемене и Хиджазе возникли независимые государства, земли на побережье Персидского Залива вошли в состав Королевства Неджд (с 1926 года — Саудовская Аравия).

Турция полностью отказалась от своих претензий на Ливию; проливы Босфор и Дарданеллы подлежали демилитаризации и переходу под международный контроль. Суверенитет Турции был ограничен путем установления союзнического контроля над ее хозяйством и финансами.

Турецкая армия не должна была превышать 50 тысяч человек (из них 35 тысяч жандармерии); Турции запрещалось иметь военную авиацию и танки; тяжелая артиллерия была ограничена всего лишь 96 орудиями, а почти весь военный флот следовало разделить между союзниками.

***

В день прекращения огня (30 октября 1918 года) турецкий ВМФ имел следующий состав: старый линкор-додредноут «Torgut Reis» (бывший немецкий «Wiessenburg»), линейный крейсер «Sultan Yawus Selim» (бывший немецкий «Goeben»), 2 легких крейсера (Hamidieh, Medjidieh), 12 эсминцев и миноносцев, 10 канонерок (плюс 3 серьезно поврежденные в резерве), 1 минный заградитель, а также 5 вооруженных транспортов. Общее водоизмещение 58.000 тонн. За исключением линейного крейсера, 5 эсминцев и 5 канонерок, все они давно устарели и не представляли серьезной боевой ценности.

Согласно решениям договора (ст. 181―190), турецкий ВМФ должен был состоять из 7 канонерок и 6 миноносцев. Все остальные корабли требовалось передать государствам Антанты. Канонеркам разрешалось нести два орудия калибра до 76 мм и два пулемета, миноносцам — одно орудие калибра до 76 мм, а торпедные аппараты предписывалось снять (ст. 181).

По истечении 20 лет службы со дня спуска на воду, эти корабли можно было заменить новыми (миноносцы — сторожевиками), причем водоизмещение новых канонерок не должно было превышать 600 тонн, сторожевиков — 100 тонн. Строительство или покупка любых других кораблей запрещалась, в том числе подводных лодок. Вспомогательные суда предписывалось разоружить. Запасы морских вооружений и снаряжения, превышавшие установленную квоту, надо было передать союзникам (ст. 187).

Экипажи кораблей ВМФ отныне могли набираться исключительно на добровольной основе. Срок службы офицеров был определен в 20 лет, унтер-офицеров и матросов — 12 лет (ст. 189). Все радиостанции в зоне проливов передавались союзникам (ст. 190).

Статья 191 запрещала Турции иметь свою военную авиацию, в том числе и морскую. Весь авиационный персонал демобилизовался (ст. 192), авиационное оборудование и снаряжение — передавались союзникам (ст.195).

Решения, касавшиеся черноморских проливов и прилегающих к ним островов содержались в ст. 177―179. Согласно статье 178, все береговые батареи и фортификационные сооружения подлежали разоружению, а железные дороги, проходящие по берегам проливов и на прилегающих к ним островам, уничтожению (чтобы исключить возможность размещения там железнодорожных батарей). С той же целью подлежали конфискации 4 железнодорожных парома. Контроль над зоной проливов и прилегающими островами возлагался на Великобританию, Францию и Италию, которые могли держать здесь свои военные гарнизоны, авиационные и морские части. Турции разрешалось размешать лишь небольшие полицейские силы, подчиняющихся союзникам.

Управлять зоной проливов должна была Международная Комиссия по Проливам, обладающая своим флагом, полицией, бюджетом и персоналом. Проход через проливы становился свободным для военных кораблей и гражданских судов всех стран, как в мирное время, так и во время войны. Ст. 179 определяла границу демилитаризованной зоны проливов, которая уходила на расстояние от 15 до 80 км вглубь европейской и азиатской частей территории Турции.

Согласно ст. 181, турецкие корабли (кроме тех, которые были ей оставлены), подлежали выдаче союзникам, а сильно поврежденные канонерки — разборке на металл.

Султан, которым с 1918 года являлся престарелый Мехмет VI, и его правительство покорно приняли все эти условия. Но во время подписания этого договора, турецкие представители в Севре уже не обладали реальными полномочиями. Великое Собрание Турецкого Народа отказалось ратифицировать договор, а свержение султана и победоносная война с Грецией (1919―1922) позволили Турции добиться гораздо более выгодных для себя условии при подписании нового мирного договора в Лозанне (1923).

***

По мнению руководителей держав-победительниц, благодаря всем этим договорам государства, якобы повинные в развязывании мировой войны (с себя страны Антанты такую вину полностью снимали) были сурово наказаны. А главное, руководители США, Великобритании и Франции верили в то, что благодаря масштабному разоружению стран Центрального блока и созданию Лиги Наций они полностью ликвидировали возможности для возникновения новых войн в Европе.

Однако это мнение находилось достаточно далеко от реальности. Так, хотя решения Версальского договора сократили тоннаж германского ВМФ в десять раз, лишили его подводных лодок и морской авиации, все же сам флот уничтожен не был. Более того, «Reichsmarine» остался самым сильным флотом в Балтийском море и представлял потенциальную угрозу для других стран региона.

Таким положением вещей Германия была целиком обязана Великобритании, которая, опасаясь роста французского влияния, хотела сохранить равновесие сил в Европе. Англичане рассматривали Рейхсвер и Рейхсмарине в качестве противовеса польско-французскому союзу, контуры которого уже обозначились в 1920 году.

На Балтике Рейхсмарине могли противостоять только шведский и советский флоты. Однако Швеция уже более 100 лет строго придерживалась политики нейтралитета, а советский Балтийский флот, вследствие утраты портов в Финляндии, Эстонии, Латвии и Литве, был изолирован в самой восточной части Финского залива. Кроме того, после мировой и гражданской войн он весьма значительно сократился в своей численности, испытывал очень серьезные трудности с кадрами и техническим обеспечением. Поэтому, хотя формально Балтийский флот несколько превышал Рейхсмарине по тоннажу, фактически он был намного слабее его.

Германия также располагала на Балтике множеством портов, мощными, практически не разрушенными верфями и оборонными предприятиями. В скором времени Рейхсвер и Рейхсмарине послужили костяком для создания Вермахта и Кригсмарине.

***

Короче говоря, система мирных договоров, составлявших так называемую «версальскую систему», хотя и сулила надежды на длительное сохранение прочного мира, не обладала достаточным «запасом прочности».

Прочный мир в Европе могло обеспечить только полное и точное выполнение всех пунктов заключенных договоров. А гарантией тому могла служить, прежде всего, солидарность США, Великобритании и Франции. Однако американский Конгресс не ратифицировал заключенные договоры и отказался сотрудничать с Лигой Наций. После поражения в Конгрессе, Вильсон потерпел неудачу и на президентских выборах в ноябре 1920. Новый президент Уоррен Дж. Хардинг, сторонник курса «строгого изоляционизма», сделал все, чтобы Соединенные Штаты отошли от активного участия в европейской политике.

После этого лидерами в Лиге Наций остались Великобритания и Франция. Но их пути все больше и больше расходились, что вместе со стремлением к изменению сложившегося расклада политических сил в Европе не гарантировало спокойствия в ближайшем будущем.

Желание большинства немцев взять реванш за поражение в мировой войне, крайне несправедливые и грабительские по отношению к Германии условия Версальского договора, мировой экономический кризис 1929 года — все это, вместе взятое, обеспечило приход к власти в 1932 году германских нацистов во главе с их лидером — Адольфом Гитлером. Своей целью они сделали установление контроля над всей Европой.

В СССР, возникшем на обломках бывшей Российской империи, утвердилась диктатура партии большевиков. Эту партию возглавлял Сталин, постепенно превративший диктатуру партии в режим своей личной власти. Он, как и Гитлер, тоже хотел подчинить себе всю Европу, создать общеевропейский Союз советских республик.

Столкновение между этими двумя диктаторами, а также между ними и остальной Европой, было неизбежно. В итоге всего через 20 лет после Версаля в Европе началась новая война, значительно более масштабная и жестокая, чем война 1914―1918 гг.

ГЛАВА 2. ПЕЧАЛЬНАЯ СУДЬБА РУССКОГО ФЛОТА

Поначалу, после стихийной февральской революции 1917 года, большевики усиленно заигрывали с балтийскими матросами, поскольку видели в них реальную силу, способную обеспечить захват власти в столице разваливавшейся на глазах Российской империи. Действительно, революционные матросы, не желавшие воевать с внешними врагами, оправдали оказанное им «высокое доверие». Они помогли Ленину и его сообщникам совершить государственный переворот в Петрограде 7―8 ноября того же года. Этот переворот спустя десять лет идеологи партии большевиков стали именовать Великой Октябрьской Социалистической Революцией.

В последующие годы более 75 тысяч моряков сражались в пехотных частях и в составе экипажей «сухопутных броненосцев» — знаменитых бронепоездов. Но сам флот был слишком слаб для решения даже такой задачи, как блокада морских коммуникаций противника, не говоря уж о достижении морского господства на Балтике, на Черном море или на Севере. Да и вообще судьба власти большевиков решалась в сражениях на суше.

Сомнения в полезности флота для дела «мировой революции» значительно усилились в результате неудачных действий новоявленных красных флотоводцев на Балтике в 1918―1919 гг. против англичан. Оказалось, что командовать боевыми кораблями гораздо труднее, чем расстреливать своих прежних командиров.

Кронштадтский мятеж 1921 года привел к полному разочарованию Ленина и его сподвижников в военных моряках. Пришлось даже устроить показательную «порку» балтийским «красным военморам». Вот что пишут по этому поводу современные историки:

«После подавления Кронштадтского восстания деятельность флота практически оказалась парализованной. Большая часть квалифицированных матросов старших возрастов оказалась среди «классовых врагов», судьба этих людей, не воспользовавшихся возможностью уйти по льду в Финляндию, оказалась очень печальной (расстреляли каждого второго повстанца из числа сдавшихся комиссарам — Авт.)… Фильтрационные комиссии безжалостно «вычищали» всех, кто давал малейшие основания для подозрений в нелояльности — в первую очередь «бывших офицеров», большинство из которых было арестовано летом 1921 года… В августе арестовали более половины из находившихся в Петрограде 977 флотских офицеров…

Флот, надолго ставший для партийно-государственного руководства страны символом серьезнейшей внутренней опасности, подвергся опале. Последовали резкие сокращения ассигнований и численности, которые «идеологи» маскировали «недостаточным количеством выделенных пайков». Тогда же из состава Морских Сил вывели береговую оборону, морскую авиацию и командные учебные заведения.»

Одержав в 1918―21 гг. победу над своим народом, пытавшимся бунтовать против их власти, большевики устремили взгляды в Европу. Однако первая попытка насильственной смены власти на Западе (Польский поход, предпринятый в 1920 году Красной Армией под командованием Александра Егорова и Михаила Тухачевского) завершилась полным провалом. Стало ясно, что лихим кавалерийским наскоком Запад не возьмешь, надо серьезно готовиться к штурму «цитадели империализма».

В пределах контролируемой ими территории большевики провозгласили 30 декабря 1922 года создание нового государства — Союза Советских Социалистических Республик (СССР). Фактически эта была та же Российская империя, но в сокращенном виде. От нее отделились Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Западная Белоруссия, Западная Украина, Бесарабия. Кроме того, в Закавказье большевики уступили туркам большую часть Армении с городами Артвин и Карс, с огромным озером Ван и другими территориями, имевшими важное стратегическое значение.

С 1925 года в СССР началось и с каждым годом приобретало все более широкие масштабы планомерное военное строительство. Но при этом военно-политическое руководство СССР делало главную ставку на кавалерию, пехоту, артиллерию и бронепоезда, флот в своих перспективных военных планах оно фактически игнорировало. Почти до конца 30-х годов стратеги «мировой революции» считали флот не более, чем придатком сухопутных вооруженных сил, целиком от них зависящим и тесно с ними взаимодействующим.

Одно из последних писем Ленина генеральному секретарю ЦК РКП(б) Сталину, опубликованное в Полном собрании сочинений вождя, никогда не цитировалось в многочисленных трудах по истории советского флота, ибо не соответствует официальной версии о горячей ленинской любви к нему. Что же такое написал Ильич своему верному ученику и наследнику в ноябре 1922 года по поводу флота, раз его письмо постарались прочно забыть?

«Я думаю, что флот в теперешних размерах, хотя и является флотишкой… все же для нас непомерная роскошь… Флот нам не нужен, а увеличение расходов на школы нужно до зарезу… держать флот сколько-нибудь значительного размера нам, по соображениям экономическим и политическим, не представляется возможным».

Итак, товарищ Ленин считал военный флот излишней роскошью для Страны Советов. Более того, он требовал скорейшей продажи за границу уцелевших и недостроенных боевых кораблей. Так, Ильич дал согласие на финансирование достройки черноморского крейсера «Адмирал Нахимов» (будущего «Червона Украина») лишь потому, что — как его убедили «военспецы» — тогда этот корабль можно будет продать какой-нибудь Турции или Греции значительно дороже, чем по цене металлолома.

Аналогичной точки зрения придерживались руководители Реввоенсовета и Наркомата обороны, среди которых кавалеристы и пехотинцы имели абсолютное большинство. Они тоже считали, что без флота можно прекрасно обойтись. По их мнению, судьба мировой революции будет решена на сухопутных полях сражений.

Остатки императорского флота

Кратко рассмотрим боевой состав того «флотишки», который находился в распоряжении руководителей СССР к концу периода восстановления экономики после мировой и гражданской войн.

Как известно, по состоянию на 1 августа 1914 года российский императорский флот по своей величине (тоннажу) занимал седьмое место в мире — после Великобритании, Германии, Франции, США, Японии, Италии. Среди тогдашних великих держав ему уступал только флот Австро-Венгрии. Но реальные боевые возможности русского флота были еще скромнее, чем величина. Во-первых, немногочисленные корабли находились в морях (на Балтике, в Черном море, на Каспии, в Японском море), изолированное географическое положение которых исключало взаимодействие флотов и усиление одних за счет других. Во-вторых, почти все имевшиеся в 1914 году корабли относились к числу безнадежно устаревших.

Правда, с 1909 года предпринимались попытки возрождения флота после полного разгрома в русско-японской войне.

В частности, выполнялась так называемая «малая программа судостроения» 1912―1916 гг. В рамках этой программы (включавшей также достройку ранее заложенных кораблей) планировалось построить до конца 1917 года 8 линкоров, 4 линейных и 10 легких крейсеров, 54 эскадренных миноносца, 30 подводных лодок — всего 106 боевых единиц основных классов. Однако в связи с мировой войной данная программа была выполнена лишь на 60 %. Флот получил от промышленности 7 линкоров, 32 эсминца и 24 подводные лодки; 1 линкор, 14 крейсеров, 22 эсминца, 6 подлодок (43 корабля) остались недостроенными.

В результате мировой и гражданской войн Российский флот понес огромные потери. Во-первых, погибли по разным причинам (не считая затонувших, но затем поднятых и снова вступивших в строй) 3 линкора, 4 крейсера, 7 канонерских лодок, 27 эсминцев, 23 подводные лодки, 4 заградителя, десятки малых боевых единиц (тральщики, посыльные и сторожевые корабли) и вспомогательных судов (учебные суда, плавбазы, транспорты и т. д.).

Это были следующие корабли. Линкоры — «Императрица Екатерина Великая», «Императрица Мария», «Слава». Крейсеры — «Жемчуг», «Олег», «Паллада», «Пересвет». Канонерки — «Гиляк», «Донец», «Кореец», «Кубанец», «Сивуч», «Уралец», «Черноморец». Эсминцы — «Бдительный», «Владимир», «Гавриил», «Гаджибей», «Гром», Громкий», «Доброволец», «Живой», «Живучий», «Исполнительный», «Казанец», «Капитан-лейтенант Баранов», «Керчь», «Константин», «Лейтенант Бураков», «Лейтенант Зацаренный», «Лейтенант Пущин», «Лейтенант Шестаков», «Летучий», «Москвитянин», «Охотник», «Пронзительный», «Сметливый», «Стремительный», «Стройный», «Счастливый», «Фидониси». Подводные лодки — «АГ-14», «Акула», «Барс», «Гагара», «Гепард», «Единорог», «Kapаcь», «Карп», «Кашалот», «Кит», «Краб», «Лебедь», «Лосось», «Львица», «Морж», «Налим», «Нарвал», «Орлан», «Пеликан», «Скат», «Сом», «Судак», «Угорь». Заградители — «Буг», «Енисей», «Ладога», «Прут».

Во-вторых, целую эскадру боевых кораблей и вспомогательных судов Черноморского флота (156 вымпелов) белогвардейцы увели в Константинополь (а затем часть их в Бизерту — французскую военно-морскую базу на территории Туниса).

Это линкор «Генерал Алексеев» (бывший «Император Александр III»). Крейсер «Генерал Корнилов» (бывший «Кагул»). Старый броненосец «Георгий Победоносец». Эсминцы «Беспокойный», «Гневный», «Грозовой», «Дерзкий», «Жаркий», «Живой» (затонул в пути), «Звонкий», «Зоркий», «Капитан Сакен», «Поспешный», «Пылкий», «Цериго». Канонерки «Гайдамак», «Грозный», «Джигит», «Кавказ», «Страж», «Урал», «Якут». Подводные лодки «АГ— 22», «Буревестник», «Тюлень», «Утка». Авиатранспорт Алмаз». Заградители «Аю-Даг», «Ксения», «Константин», «Николай», «Шилка». Посыльные суда «Гидра», «Днепровец», «Киев», «Лукулл». Тральщики «Альбатрос», «Баклан», «Веста», «Доброволец», «Жанетта», «Капитан 2 ранга Медведев», «Керчь», «Китобой», «Мери», «Мечта», «Ногайск», «Пандия», «Скиф», «Скорый», «Смелый», «Чурубаш». Парусно-моторное учебное судно «Моряк». Ледоколы «Всадник», «Горгипия», «Козьма Минин», «Илья Муромец», «Морж». Гидрографические суда «Беглицкий», «Веха», «Казбек», «Тендра». А также около 90 коммерческих пароходов, шхун, буксиров и военных транспортов (из них в состав Русской эскадры в Бизерте в ноябре 1920 года официально вошли 38 транспортов и 8 буксиров).

Русский ледокол «Козьма Минин» стал французским минным заградителем «Castor»

Русский ледокол «Илья Муромец» тоже стал «французом» — минным заградителем «Роllих»

Крейсер «Варяг» (Фл. СЛО), эсминцы «Автроил» (БФ), Спартак» (БФ) и «Счастливый» (ЧФ), тральщики флотилии СЛО Т-6, Т-12, Т-13, Т-14, Т-16, Т-17, Т-19, Т-22, Т-31, Т-ЗЗ, Т-34, Т-36, Т-41 и посыльное судно «Порыв» захватили англичане; крейсер «Прут» — турки. Более сотни боевых кораблей и вспомогательных судов (включая 10 недостроенных сторожевиков) достались финнам, эстонцам, латышам, румынам.

Так, финны захватили 5 старых миноносцев (Подвижный, Послушный, Прозорливый, Резвый, Рьяный), 21 посыльное судно (Беркут, Воевода, Виола, Кондор, Посадник, №№ 103, 104, 119, 120, 127, 128, 129, 212, 214, 215, 716, 217, 218, 219, 220, 222), 5 сторожевиков (Голубь, Гриф, Пингвин, Филин, Чирок), более 20 сторожевых катеров, 9 заградителей (Бурея, Воин, Дюна, Зея, Ильмень, Иртыш, Луга, Молога, Мста), 30 тральщиков (Алеша Попович, Груз, Добрыня, Дуло, Защитник, Капсюль, Комета, Крамбол, Микула, Минреп, Намет, Пламя, Планета, Поток Богатырь, Святогор, Ствол, Тумба, Фортрал, Цапфа, Чека, М-1, М-4, М-5, М-6, М-7, №№ 2, 3, 16, 17. 23), ряд вспомогательных судов. Эстонцы «прихватизировали» малые заградители М-2, М-8 и М-10, канонерку «Бобр», несколько вспомогательных судов.

Тридцать кораблей и судов Сибирской флотилии вице-адмирал В.К. Старк увел сначала в Шанхай, а затем в Манилу, где продал их. Среди них были канонерка «Манчжур», заградитель «Алеут», вспомогательный крейсер «Лейтенант Дыдымов», тральщики «Аякс» и «Патрокл», ледокол «Илья Муромец», транспорты «Байкал», «Камчадал», «Охотск», «Якут» и другие

В-третьих, множество кораблей в 1922―27 гг. большевики продали как металлолом. Так, в Германию были проданы на слом 15 кораблей Балтийского флота. Это недостроенные линейные крейсеры «Бородино», «Кинбурн», «Наварин»; крейсеры «Аскольд», «Адмирал Макаров», «Баян», «Богатырь», «Громобой», «Диана», «Россия», эсминец «Властный», канонерская лодка «Грозящий», подводная «Язь», учебные суда «Заря Свободы» и «Африка».

Различным советским предприятиям были переданы для разборки на металл недостроенный дредноут «Демократия» (бывший «Император Николай I») и 8 старых броненосцев: «Андрей Первозванный». «Республика» (бывший «Император Павел I»), «Евстафии», «Иоанн Златоуст», «Три Святителя», «Гражданин» (бывший «Цесаревич»), «Чесма» (бывший «Полтава»), «Борец за свободу» (бывший «Князь Потемкин»); крейсер «Рюрик», 7 недостроенных эсминцев («Брячислав», «Федор Стратилат», «Капитан Конон Зотов», «Капитан Кроун», «Мечеслав», «Михаил», «Сокол»); учебное судно «Освободитель» (бывший «Рында»).

Русское посыльное судно «Воевода» стало финским сторожевиком «Matti-Kurki»

Русский сторожевик «Филин» превратился в финский «Kajrala»

Русский сторожевик «Голубь» получил у финнов название «Uusimaa»

Кроме того, были отправлены на слом 60 устаревших эсминцев и миноносцев, 3 новые подводные лодки, ряд других боевых кораблей и вспомогательных судов. Эсминцы и миноносцы — «Беспощадный», «Бесстрашный», «Бесшумный», «Бодрый», «Боевой». «Бойкий», «Бравый», «Бурный», «Видный», «Властный», «Внимательный», «Всадник», «Гайдамак», «Генерал Кондратенко», «Грозный», «Громящий», «Дельный», «Деятельный», «Донской казак», «Достойный», «Жуткий». «Забайкалец», «Заветный», «Завидный», «Инженер-механик Анастасов», «Искусный», «Капитан Юрасовский», «Крепкий», «Легкий», «Лейтенант Малеев», «Лейтенант Сергеев», «Лихой», «Ловкий», «Меткий», «Молодецкий», «Мощный», «Пограничник», «Поражающий», «Послушный», «Прочный», «Прыткий», «Разящий», «Расторопный», «Резвый», «Ретивый», «Свирепый», «Сердитый», «Сильный», «Скорый», «Смелый», «Статный», «Стерегущий», «Сторожевой», «Страшный», «Твердый», «Точный», «Тревожный», «Уссуриец», «Финн», «Эмир Бухарский», подводные лодки «Вепрь», «Кугуар», «Угорь».

Что же осталось после всего этого?

По состоящего на 1 августа 1929 года Морские Силы Балтийского моря имели в своем составе 3 линкора («Марат», «Октябрьская Революция», «Парижская Коммуна»); 1 легкий крейсер («Профинтерн»); 1 канонерскую лодку («Красное Знамя»); 12 эсминцев типа «Новик» («Володарский», «Зиновьев», «Калинин», «Карл Либкнехт», «Карл Маркс», «Ленин», «Рыков», «Сталин», «Троцкий», «Урицкий», «Энгельс», «Яков Свердлов»); 9 подводных лодок типа «Барс» («Батрак», «Большевик», «Комиссар», «Коммунар», «Красноармеец», «Краснофлотец», «Пролетарии». «Рабочий», «Товарищ»); заградители «Баррикада» и «25 Октября»; 7 учебных кораблей («Аврора», «Девятое января», «Дозорный», «Комсомолец», «Красный Ленинград», «Ленинградсовет», «Яуза»); около 30-и вспомогательных судов.

Морские Силы Черного моря включали 1 легкий крейсер («Червона Украина»); 5 эсминцев («Дзержинский», «Незаможник», «Петровский», «Фрунзе», «Шаумян»); 5 подводных лодок («Коммунист», «Марксист», «Политработник», «Политрук», «Шахтер»); 5 канонерских лодок («Красная Абхазия», «Красная Армения», «Красная Грузия», «Красная Молдавия», «Красный Аджаристан»); заградитель «1 Мая», учебный корабль «Коминтерн», около 20 вспомогательных судов.

Эти жалкие остатки бывшего императорского флота не представляли сколько-нибудь серьезной угрозы ни для одного вероятного противника, за исключением разве что ближайших соседей, таких как Эстония или Румыния. Например, подводные лодки типа «Барс» (9 на Балтике) и «Нерпа» (1 на Черном море) морально устарели еще к моменту своего вступления в строй в 1915―16 гг. Линкоры типа «Гангут», как известно, обладали очень слабым бронированием, делавшим их легкой добычей для любого линейного корабля, спущенного на воду после 1913 года. Эсминцы, канонерки и заградители годились только для охраны собственных берегов, да и то в ограниченных пределах, поскольку тоже безнадежно устарели.

На Дальнем Востоке и на Севере военного флота у СССР до 1932―33 гг. вообще не было.

Помимо весьма скромного корабельного состава и устарелой материально-технической базы, имела место вопиющая нехватка кадрового командного состава и технических специалистов. Старый офицерский корпус в своем большинстве либо бежал в эмиграцию, либо навсегда покинул службу, либо был уничтожен во время революции и гражданской войны. Места прежних офицеров и адмиралов заняли рядовые матросы или унтер-офицеры бывшего императорского флота или же младшие офицеры ускоренных военных выпусков. Поэтому профессионализм командного состава всех звеньев оставлял желать много лучшего.

Поиски доктрины

Большевики с первых дней захвата власти в России постоянно твердили о том, что их главной целью является победа революции в «мировом масштабе». Однако уже к 1925 году они поняли, что даже в Европе, не говоря обо всем мире, с «пролетарской революцией» придется повременить Более того, идеологи РКП(б) уяснили очень важное обстоятельство: «недостаточно сознательные» пролетарии на Западе вряд ли смогут самостоятельно придти к власти. Поэтому необходимо оказать им «помощь» в деле захвата власти.

В 1925 году советское руководство прекратило необъявленную партизанско-диверсионную войну на территории Польши (велась в 1921―25 гг.) и начало планомерную подготовку к грядущему «Великому освободительному походу».

В докладе на Пленуме ЦK ВКП(б), состоявшемся 19 января 1925 года, Сталин сделал вывод о неизбежности в будущем новой «большой войны» и заявил, что «в связи с этим нс может не встать перед нами вопрос о нашем вмешательства в эти дела». Но для того, чтобы такое вмешательство стало возможным и успешным, требуется в кратчайшие сроки создать мощную военно-экономическую базу, которая станет надежным фундаментом для войны с «капиталистическим окружением».

В декабре 1927 года, выступая с отчетным докладом на XV съезде партии, Сталин поставил задачу «партийному активу» и руководителям всех ведомств — учесть противоречия в лагере империалистов. оттянуть войну» до того момента. пока «не назреют вполне колониальные революции», либо «пока капиталисты не передерутся между собой»

Давным-давно опубликовано множество подобных высказываний и документов, предельно откровенных, не составляющих никаких сомнений в изначально агрессивных устремлениях большевистского режима. С ними не знакомы лишь те, кто не желает знать правду, а упрямо повторяет ложь о миролюбивом характере внешней политики СССР, об исключительно оборонительном характере советских военных доктрин и планов и т. п.

В связи с ясно указанной в 1925―27 гг. «генеральной линией» партии и правительства, проблемы возрождения и дальнейшего развития флота стали предметом оживленной дискуссии среди военных моряков. При этом очень скоро определились две принципиально различные точки зрения на возможные пути развития советского флота.

Бывшие офицеры императорского флота, пошедшие на службу большевикам, составили основу так называемой «старой школы». В нее входили В.А. Белли (1887―1981), Е.А. Беренс (1876―1928), А.К. Векман (1884―1955), Л.М. Галлер (1883―1950), Л.Г. Гончаров (1885―1948), А.В. Домбровский (1882―1954), Б.Б. Жерве (1878―1934), А.В. Немитц (1879―1967), Н.Н. Несвицкий, Э.С. Панцержанский (1887―1937), М.А. Петров, Ю.Ф. Ралль (1890―1948), Е.Е. Шведе, А.В. Шталь (1865―1950) и другие.

Они считали, что в первую очередь нужно строить линейные корабли, крейсеры, авианосцы и эскадренные миноносцы, способные действовать в открытом море. Например, известный в те годы теоретик, начальник военно-морской академии М.А. Петров считал, что для войны с Великобританией Балтийский флот должен иметь в строю как минимум 8 линкоров, 16 крейсеров и 3 флотилии эсминцев (15―18 единиц). Иными словами, «старая школа» ратовала за создание сбалансированного флота, ядро которого обычно составляют крупные боевые единицы.

В отличие от этих «военспецов», «революционные новаторы» так называемой «молодой школы» предложили теорию «малой морской войны». Это были М.В. Викторов (1894―1938), К.И. Душенов (1895―1940), В.И. Зоф (1889―1937), И.К. Кожанов (1897―1938), С.В. Курков, И.М. Лудри (1895―1937), Р.А. Муклевич (1890―1938), В.М. Орлов (1895―1938), Ф.Е. Родин и прочее флотское начальство «пролетарского происхождения».

Их концепция заключалась в том, что для разгрома линейных, легких и десантных сил противника в прибрежной зоне вполне достаточно применить ограниченные по составу силы и средства. Основу этих сил, по мнению «новаторов-пролетариев», составляют торпедные катера (их в то время часто называли «москитами» — по аналогии с мошками, способными искусать до смерти крупное животное), подводные лодки и морская авиация; главными средствами обороны являются береговая артиллерия и стационарные минные заграждения. Основными формами боевых действий «малого флота» они считали «молниеносные» удары по вражеским эскадрам, противодействие операциям вражеских легких сил возле собственных берегов и поддержку сухопутных войск. Все это — без значительного удаления от своих баз.

Именно вторая из упомянутых концепций в период 1927―1936 гг. пользовалась официальной поддержкой «наверху». Во-первых, как уже сказано выше, главную ставку в будущих революционных войнах военно-политическое руководство СССР в то время делало на сухопутные войска. Во-вторых, денег и материально-технической базы для создания мощного флота «открытого моря» все равно не было. Существовавшее положение вещей нашло зримое выражение в организации вооруженных сил. Сейчас уже мало кто знает, что «красный флот» в 1920―1930-е годы являлся… частью армии! Руководство им осуществляло Управление военно-морских сил РККА.

В начале 1928 года высшее военное руководство страны призвало своих подопечных прекратить дискуссию и полностью определиться со «значением и задачами морских сил в системе вооруженных сил страны». Черту под спорами между «старой» и «молодой» школами подвело постановление Реввоенсовета СССР:

«При развитии Военно-Морских Сил стремиться к сочетанию надводного и подводного флотов, береговой и минно-позиционной обороны и морской авиации, отвечающему характеру ведения боевых операций на наших морских театрах в обстановке вероятной войны… Считать основными задачами Военно-Морских Сил PKKA:

А) содействие операциям сухопутной армии в прибрежных районах;

Б) оборону берегов в условиях совместного разрешения этой задачи средствами морских сил и сухопутной армии;

В) действия на морских коммуникациях противника; Г) выполнение особых морских операций.

По составу флота руководствоваться нижеследующим:

А) основным фактором, сообщающим операциям флота боевую устойчивость и активность действий, являются линейные корабли;

Б) развитие легких сил (крейсера, миноносцы, торпедные катера, сторожевые суда, канлодки) должно отвечать требованиям современной морской войны и соответствующей организации флота на наших театрах с учетом особенностей характера использования морских сил в будущей войне;

В) развитию подводного плавания уделять особое внимание, при учете специальных операций подводных лодок и обеспечения возможности совместных их действий с надводным флотом».

Этот документ интересен тем, что он представлял собой попытку объединения противоположных взглядов. В самом деле, в нем сказано, что флот должен действовать в основном возле своих берегов, а его главную силу составят подводные лодки. Но в то же время основным фактором «устойчивости» флота были названы линкоры (которые, напомним, имелись в количестве всего лишь трех безнадежно устаревших единиц).

Строительство «малого флота»

В соответствии с концепцией «малого» флота, шестилетняя программа военного судостроения, принятая Советом Труда и Обороны СССР в ноябре 1926 года, предусматривала постройку всего лишь 12 подводных лодок, 18 сторожевых кораблей и 36 торпедных катеров для Балтийского и Черного морей.

Программа была разделена на два этапа. В ходе первого из них (1927―1928 гг.) планировалось построить 6 больших подводных лодок, 8 сторожевых кораблей, 6 торпедных катеров. Одновременно следовало достроить 2 легких крейсера типа «Светлана» и 3 эсминца типа «Новик», спущенные на воду в 1915―16 гг.

Второй этап (1929―1932 гг.) предусматривал строительство еще 6 подводных лодок, 10 сторожевых кораблей и 30 торпедных катеров, достройку еще одного крейсера типа «Светлана», а также восстановление одной подводной лодки типа «АГ», одного эсминца типа «Новик» и поврежденного пожаром линкора «Фрунзе».

Всего в рамках этой программы, подвергавшейся изменениям, были достроены три крейсера: «Адмирал Нахимов» («Червона Украина», 1927 г.), «Светлана» («Профинтерн», 1928 г., позже переименован в «Красный Крым»), «Адмирал Лазарев» («Красный Кавказ», 1932 г.) и три эсминца: «Прямислав» («Калинин», 1927 г.), «Капитан Белли» («Карл Либкнехт», 1927 г.), «Капитан Керн» («Рыков», 1927 г. позже переименован в «Куйбышев»). Были восстановлены поднятый в 1925 г. в Новороссийске эсминец «Калиакрия» («Дзержинский», 1929 г.) и поднятая в 1928 г. районе Севастополя подводная лодка «АГ-21» («Металлист»).

В 1927―32 гг. были построены 6 подводных лодок типа «Д» (они получили «революционные» имена, соответствовавшие эпохе: «Декабрист», «Народоволец», «Красногвардеец», «Революционер», «Спартаковец», «Якобинец»), а в 1929―33 гг. — 6 подводных заградителей типа «Л» («Ленинец», «Сталинец», «Фрунзенец», «Гарибальдиец», «Чартист», «Карбонарий»).

В 1929 г. в указанную программу были внесены коррективы. Реввоенсовет СССР принял постановление об увеличении количества строившихся подводных лодок. На основе данного постановления в 1930 г. были заложены 4 подводные лодки типа «Щ» («Щука», «Окунь», «Ёрш», «Комсомолец»). Чтобы при этом не выходить за пределы отведенных на флот финансовых средств, пришлось сократить количество сторожевых кораблей, вместо 18-ти построили только 10 («Вихрь», «Вьюга», «Гроза», «Метель», «Смерч», «Тайфун», «Ураган», «Циклон», «Шквал», «Шторм»). Восстановление линкора «Фрунзе» (бывшего «Полтава») тоже было исключено из плана.

В связи с составлением Первого пятилетнего плана развития экономики СССР на 1929―33 гг., Реввоенсовет решил «пересмотреть программу строительства морского флота в сторону некоторого увеличения», по-прежнему делая упор на строительство подводных лодок и малых надводных кораблей.

Первый пятилетний план предусматривал строительство уже 18 больших (типа «Л») и 4 средних (типа «Щ») подводных лодок, 3 больших эсминцев (лидеров), 18 сторожевых кораблей, 5 охотников за подводными лодками, а всего 28 боевых кораблей, 22 подводных лодок и 37 вспомогательных судов.

Но одного желания вождей, без прочной материальной основы, оказалось совершенно недостаточным для претворения в жизнь даже этой скромной программы. Как известно, первый советский пятилетний план был провален по всем основным параметрам и заданиям, хотя советская пропаганда твердила об его выполнении и даже перевыполнении. Оказалась невыполненной и программа военного судостроения. Из предусмотренных к постройке 28 надводных кораблей были заложены всего лишь 18, немного лучше обстояло дело с подводными лодками.

Кадры

В довоенную эпоху в СССР был весьма популярен лозунг «кадры решают всё»! Спорить с ним не приходится. Действительно, главное — это люди, их квалификация и моральный дух. Поэтому давайте бегло прикоснемся к проблеме обеспечения советского флота квалифицированными кадрами.

Современный автор отмечает, что период 1920―1928 гг. характеризовался подготовкой специалистов для флота и его береговых учреждений «из числа лиц преимущественно рабоче-крестьянского происхождения, имевших недостаточный общеобразовательный уровень (5―6 классов средней школы и ниже) и не имевших военно-морского образования».

Чтобы сделать для «пролетариев» доступным обучение в военно-морской академии, им сначала давали общее образование (по программе средней школы) на курсах продолжительностью от 6 до 24 месяцев. Однако, как известно, ускоренное образование всегда является неполноценным. Что же касается ВМА, то перегрузка ее программы ненужными предметами, постоянные изменения структуры и содержания учебных планов, слабая материально-техническая обеспеченность учебного процесса, репрессии в отношении преподавательского состава — все это сильно снижало эффективность обучения.

Весьма характерно то, что высшие военно-морские «командиры-пролетарии» до Гражданской войны на флоте либо вообще не служили, либо служили матросами, а специальное военно-морское образование у них отсутствовало.

Например, Михаил Викторов, который в период с 1924 по 1937 гг. последовательно командовал морскими силами на Балтике, на Черном море и на Дальнем Востоке, пришел на флот лишь в 1918 г. Все его специальное образование, это трехмесячные (!) курсы командного состава в 1924 г.

Ромуальд Муклевич в 1926―1931 гг. командовал ВМС СССР, в 1931―1934 гг. являлся инспектором ВМС; в 1934―1936 гг. был начальником Главного управления судостроительной промышленности. Он в 1915 г. окончил школу мотористов, затем служил в армии унтер-офицером. После революции продолжал армейскую службу до тех пор, пока Реввоенсовет республики не поручил ему командование сразу всеми морскими силами СССР.

Владимир Орлов в 1926―1931 гг. командовал морскими силами Черного моря, а в 1931―1937 гг. всеми морскими силами СССР. На флот он пришел в 1918 году, где сразу нашел занятие себе по душе: стал комиссаром. Главное комиссарское занятие заключалось в том, чтобы повсюду выискивать «контру» и вдохновлять «братишек» безжалостно ставить «контру к стенке» (варианты: топить в проруби, сжигать живьем, закапывать в землю, вешать за ноги — комиссары были весьма изобретательны по этой части). В 1919―1926 гг. Орлов возглавлял политотделы разного уровня. Военно-морское образование этого «стратега» и «флотоводца» заключалось в трехмесячных курсах, которые он прошел в 1926 году, перед тем, как возглавить Черноморский флот.

Под стать Орлову, Муклевичу, Викторову были все остальные «начальники флота» периода 1925―1938 гг. Именно такие «эрзац-специалисты» принимали ответственные решения, разрабатывали оперативные планы, руководили боевой подготовкой военно-морских сил СССР.

***

Итак, в период 1920-х и 1930-х годов Россия (CCCP) имела небольшие военно-морские силы, способные действовать лишь в незначительном удалении от своих берегов. Вдобавок, эти весьма скромные силы были разделены между несколькими морскими театрами. Соответственно, страны Запада вплоть до конца 30-х годов могли позволить себе не принимать русский (советский) флот в расчет.

Глава 3. ФЛОТЫ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ В 1919–1921 гг

Первая мировая война в огромной мере стимулировала качественное и количественное развитие военно-морской техники. Появились новые классы боевых кораблей и катеров — авианосцы и гидроавианосцы, сторожевики, охотники за подводными лодками, эскортные и патрульные корабли, торпедные катера, десантные суда. Очень большое распространение получили подводные лодки, тральщики и заградители, такие виды вооружения как мины заграждения, глубинные бомбы, тралы, радиостанции, гидрофоны, а также средства маскировки (дымовые завесы, камуфлирующая окраска).

За время войны государства Центрального блока потеряли 390 боевых кораблей и 62 вспомогательных судна, а государства Антанты 418 боевых кораблей и 682 вспомогательных судна. Суммарное водоизмещение погибших боевых кораблей составило 1.866.000 тонн; вспомогательных судов (считая только суда водоизмещением свыше 500 тонн) — около 500.000 тонн. Потери в судах, зафрахтованных военно-морскими силами Антанты, составили около 1.200.000 брт.

К этим потерям надо добавить потери торговых флотов. В результате действии надводных и подводных кораблей одних только центральных государств погибли более 6000 судов общим тоннажем свыше 14.235.000 брт.

Но, несмотря на многочисленные трудности, промышленность великих держав сумела компенсировать понесенные ущерб и обеспечила флоты боевыми кораблями, необходимыми для успешного ведения войны. По состоянию на 1 января 1919 года состав флотов великих морских держав был следующим:

Великобритания: 52 линкора (сверхдредноуты, дредноуты, додредноуты), 11 линейных крейсеров (и 1 в постройке), 114 (17 в постройке) броненосных и легких крейсеров, 541 (61 в постройке) эсминец и миноносец, 155 (39 в постройке) подводных лодок, 7 (2) авианосцев. Общее водоизмещение (без учета строившихся кораблей) — 2.561.200 тонн;

США: 39 (13) линкоров, 0 (6) линейных крейсеров, 32 (10) броненосных и легких крейсеров, 229 (127) эсминцев и миноносцев, 80 (89) подводных лодок, общим водоизмещением 1.073.250 тонн;

Франция: 26 (5) линкоров, 27 броненосных и легких крейсеров, 273 эсминца и миноносца, 61 (11) подводная лодка общим водоизмещением 745.000 тонн;

Япония: 17 (4) линкоров, 4 (4) линейных крейсера, 26 (7) броненосных и легких крейсеров, 127 (15) эсминцев и миноносцев, 16 (33) подводных лодок общим водоизмещением 655.000 тонн;

Италия: 15 (1) линкоров, 15 броненосных и легких крейсеров, 152 (30) эсминца и миноносца, 70 (15) подводных лодок общим водоизмещением 390.000 тонн.

Британский линейный крейсер «Repulsе» (вступил в строй 18 августа 1916 года)

Правда, многие из этих кораблей были устаревшей конструкции и в ближайшем будущем подлежали списанию, либо уже давно стояли на приколе (линкоры-додредноуты, броненосные и бронепалубные крейсеры постройки 1890―1905 гг. и другие).

В ходе войны произошла фундаментальная смена ролей сил флота вследствие новых способов ведения боевых действий (широкомасштабное использование подводных лодок, мин заграждения, авиации, торпедных катеров), а также переход флотов от генеральных морских сражений и набеговых операций к повседневным боевым действиям (дозорная и патрульная служба, разведка, конвоирование, охота за подводными лодками, минные постановки, траление, обеспечение связи, охрана баз и побережья и т. д.).

Однако на эту революцию обратили серьезное внимание лишь немногочисленные энтузиасты новых видов оружия, в основном, представители авиации. Адмиралы европейских держав в своем большинстве сохранили старые представления о якобы «решающей» роли линейных кораблей. Соответственно, они по-прежнему считали, что главную силу любого флота составляют линейные корабли и линейные крейсеры. Именно такие корабли рассматривались как наиболее ценные в боевом отношении, что вполне отвечало популярной во время войны концепции «fleet in being».

Тот факт, что во время войны в Великобритании, Франции, Италии, Германии, России, Австро-Венгрии строительство линкоров и линейных крейсеров прервалось, был обусловлен исключительно экономическими причинами. Из-за огромных военных расходов бюджеты великих держав находились в плачевном состоянии.

Лишь в Японии и США, слабо участвовавших в европейской войне, дело обстояло иначе. Однако главную роль в этом играло возрастающее соперничество обоих государств в тихоокеанском регионе. Именно соперничество между ними стало основной причиной продолжения гонки вооружений после окончания мировой войны. Эта гонка оказывала также давление на Великобританию, которая, хотя и ослабла во время войны, из соображений престижа не желала уступать свое традиционное место «владычицы морей».

Эсминцы флота США, построенные в годы войны, в камуфляжной окраске

Остальные три государства Антанты не могли считаться конкурентами. В России шла гражданская война, ее экономика развалилась, тяжелая промышленность фактически перестала существовать. Экономика Франции и Италии была серьезно подорвана, а их флоты структурно и качественно устарели. Они не могли соперничать со своими союзниками. На какое-то время им пришлось ограничиться тем, что в качестве трофеев они получили современные корабли германского и австро-венгерского флотов.

***

Конгресс США принял 29 августа 1916 года план морских вооружений. Вместе с более поздними дополнениями, он предусматривал построить в течение 1916―1926 гг. 10 линкоров, 6 линейных и 10 легких крейсеров, 270 эсминцев и 84 подводные лодки.

Япония ответила на этот план так называемой «программой 8―8». Согласно ей, в 1916―1928 годы планировалось строительство 8-и линкоров, 8 линейных и 34 легких крейсеров, 77 эсминцев и 30 океанских подводных лодок.

Для достижения не только количественного, но и качественного превосходства над американским флотом, японцы использовали то обстоятельство, что их военно-морские базы находятся гораздо ближе к тем районам, куда были устремлены их политические и экономические интересы (Китай, юго-восточная Азия), чем базы ВМФ США. Поэтому они меньше внимания уделяли дальности плавания своих кораблей, зато старались всемерно усилить их бронирование и вооружение.

Чтобы сохранить за собой перевес в силах на Тихом океане, американцам надо было ежегодно вводить в строй по 2 линкора или линейных крейсера, одновременно расширяя и обновляя свои крейсеры, которых у них имелось сравнительно немного, причем в основном устаревших. Расчеты показывали, что к 1927 году перевес США над Японией в Тихом океане по количеству боевых кораблей первой группы уже исчез бы. Чтобы избежать этого, командование ВМФ США в 1918 году потребовало в дополнение к программе 1916 года построить еще 12 линкоров и 16 крейсеров. Однако конгресс ответил отказом и не выделил средств.

По сравнению с грандиозными планами США и Японии, намерения Великобритании выглядели более скромно. Как уже отмечалось выше, Англия вышла из войны должником США. Это существенно сказалось на ее военных расходах. Если в 1914–1919 гг. они соотносились с аналогичными расходами США в пропорции 7:6, то уже в 1921 году снизились до пропорции 1:8. Поэтому англичане прежде всего занялись реорганизацией своего огромного флота. В период 1919―21 гг. они отправили в резерв (т. е. поставили на прикол) или перевели в разряд учебных более 900 боевых кораблей и вспомогательных судов.

Тем не менее, Великобритания намеревалась построить 4 линейных крейсера (проект 1921 года, 53.000 тонн, 32 узла, 9 орудий калибра 406 мм), затем 4 линкора (тоже 53.000 тонн, 29 узлов, 9 орудий 457 мм), а после них еще 2 линейных крейсера, вооруженных шестью 508-мм орудиями. Остальные средства военно-морского бюджета планировалось использовать для окончания строительства наиболее ценных легких боевых кораблей из числа тех, что были заложены до декабря 1918 года.

Более того, поначалу англичане еще надеялись сохранить за своим флотом не просто первое место в мире, а первенство на основе старого принципа «two power standard» (он означал, что британский флот должен был обладать совокупной мощью двух сильнейших флотов после него). Ради этой голубой мечты» британское правительство попыталось получить финансовую помощь от своих доминионов, но безуспешно. В итоге на имперской конференции 1921 года в Лондоне ему пришлось согласиться с идеей паритета с флотом Соединенных Штатов (one power standard). Так что эпоха господства Королевского флота в Мировом океане стала приближаться к концу.

Но, к счастью для Англии, ее соперники не вынесли взятого ими темпа и тяжести гонки вооружений. Правительство США достаточно быстро поняло, что такая гонка неизбежно приведет к финансовому краху. Даже американская экономика, сильно обогатившаяся на военных поставках, не могла выдержать ее в течение долгого времени. Именно поэтому Конгресс не утвердил дополнительные кредиты на морские вооружения (по британским данным — 37 миллионов фунтов стерлингов ежегодно) и потребовал от нового президента Уоррена Хардинга (Warren Harding) серьезного ограничения военных расходов.

Япония тоже вряд ли смогла бы выдержать такое финансовое бремя. Экономике этой страны было весьма далеко до США, создание мощных вооруженных сил доставалось ей ценой тяжких лишений всей нации (по британским данным, бюджет японского флота в 1921―1922 гг. составлял 75 миллионов фунтов стерлингов).

Иначе говоря, к 1921 году великие морские державы оказались перед лицом серьезных экономических и финансовых проблем. В сложившейся ситуации им не оставалось ничего другого, кроме как найти взаимоприемлемый компромисс.

ЧАСТЬ II

ПОПЫТКИ ОГРАНИЧЕНИЯ МОРСКИХ ВООРУЖЕНИЙ

Глава 4. ВАШИНГТОНСКАЯ МОРСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ В 1921―1922 гг

10 июля 1921 года государственный секретарь США (т. е. министр иностранных дел) Чарльз Эванс Хьюз (Charles Evans Hughes) предложил созвать конференцию девяти государств. Во-первых, в ней должны были участвовать страны, имеющие выход к Тихому океану — США, Япония и Китай. Во-вторых, страны, обладавшие колониями в данном регионе — Великобритания, Франция, Нидерланды, Португалия (плюс США и Япония). В-третьих, страны, имевшие концессии в Китае — Бельгия и Италия (плюс США, Великобритания, Япония, Франция).

Советская Россия не получила приглашение на том основании, что она утратила выход к Тихому океану в связи с образованием так называемой Дальневосточной республики — ДВР. Однако представителей ДВР, прибывших в Вашингтон, к участию в работе конференции тоже не допустили в связи с тем, что правительство ДВР — это марионетка, всецело зависящая от Москвы. В ответ правительство РСФСР заявило протест США, Великобритании, Японии, Франции и Китаю, подчеркнув, что оно не будет считать обязательным для себя ни одно принятое на конференции решение.

Конференция должна была обсудить два главных вопроса: ограничение морских вооружений и урегулирование положения на Дальнем Востоке. После стадии предварительных переговоров, она начала свои заседания 12 ноября 1921 года в Вашингтоне, под председательством Ч.Э. Хьюза.

В итоге работы конференции были подписаны три договора, ставшие победой американской дипломатии. Соединенным Штатам удалось затормозить японскую экспансию в бассейне Тихого океана и в Китае, а также установить принцип паритета с флотом Великобритании, не прибегая при этом к дорогостоящей гонке вооружений.

Первый из указанных договоров (договор четырех государств) подписали 13 декабря 1921 года США, Великобритания, Япония и Франция сроком на 10 лет. Стороны обязались соблюдать права каждого из государств-участников договора и гарантировали сохранность их владений на островах Тихого Океана (то есть, они разделили сферы влияния). После его ратификации терял силу англо-японский договор от 1902 года (продленный в 1911 году), оговаривавший интересы обеих стран в этом регионе, что облегчало американскую экономическую экспансию на Дальнем Востоке.

Второй договор (договор девяти государств) 6 февраля 1922 года подписали представители США, Великобритании, Японии, Франции, Италии, Нидерландов, Бельгии, Китая и Португалии. Он касался политики этих государств по отношению к Китаю. Участники договора обязались уважать суверенитет, независимость и административно-территориальную целостность Китая. В результате Японии пришлось вернуть Китаю полуостров Шандунь, захваченный ею в 1914―1915 гг. вместе с германской военно-морской базой Циндао. Возврат произошел до конца 1922 года. Одновременно договор обязал Китай и дальше проводить политику открытых дверей», что было на руку прежде всего именно американцам.

***

Третий договор касался военно-морских вооружений. Здесь исходная позиция США была достаточно ясной. Военно-морские флоты Австро-Венгрии и Турции удалось ликвидировать, а германский и российский (советский) флоты сократились до безопасного минимума. Осталось договориться лишь остальным пяти «великим морским державам».

Этот договор, известный также как «договор пяти государств» (США, Великобритании, Японии, Франции, Италии) — был принят после долгого периода споров. Госсекретарь США Хьюз заявил, что, договариваясь о разоружении, следует принять за исходную точку уже существующий потенциал флотов великих морских держав. При этом сравнение этих потенциалов надо производить по общему водоизмещению линкоров и линейных крейсеров, т. е. так называемых «capital ships». Тоннаж остальных боевых единиц следует суммировать и пересчитать на количество условных линкоров либо линейных крейсеров соответствующего водоизмещения.

Самым главным пунктом плана ограничения вооружений, предложенного Хьюзом, являлось провозглашение своего рода «каникул в строительстве линкоров» на срок не менее 10 лет.

Далее американская делегация предложила детальную программу разоружения, касавшуюся только трех самых крупных морских держав.

Соединенные Штаты, реализовывавшие план 1916 года, имели в тот момент 10 линкоров и 6 линейных крейсеров в разных стадиях строительства. Причем один линкор был уже почти полностью построен, готовность еще 2 составляла 80 %, а остальные 7 линкоров находились на стапелях.

Согласно предложения Хьюза, все 9 недостроенных линкоров и 6 линейных крейсеров следовало отправить на слом, что давало в сумме 15 кораблей общим водоизмещением 618.000 тонн (тоннаж кораблей, указанный Хьюзом, отличался от реального в пределах 6―7 %). Кроме того, он предлагал разобрать на металл 15 старых американских линкоров, за исключением «Delaware» и «South Dacota», что добавляло еще 15 кораблей общим водоизмещением 227.000 тонн, а всего 30 кораблей и 845.700 тонн.

Великобритании было предложено отказаться от постройки 4 линейных крейсеров по проекту 1921 года (172.000 тонн), сдать на слом все линкоры-додредноуты, а также дредноуты, построенные до серии кораблей типа «King George V» — это составляло 19 единиц. Итого 23 корабля общим водоизмещением 583.375 тонн.

Японии предложили отказаться от запланированного строительства 8 линкоров и линейных крейсеров, разобрать 3 линкора — «Mutsu» (готовый на 95 %), «Tosa» и «Kaga» (спущенные на воду), а также 4 линейных крейсера — «Amagi» и «Akagi» (спущенные на воду), «Atago» и «Takao» (на стапелях). Всего японцам было предложено отправить на слом 7 недостроенных кораблей общим водоизмещением 289.100 тонн. Кроме того, им следовало уничтожить все додредноуты — 10 единиц (159.828 тонн). А всего на слом должны были пойти 17 кораблей общим водоизмещением 448.928 тонн.

Тем самым три великие морские державы отказывались от 70 крупных военных кораблей общим водоизмещением 1.878.000 тонн. Пораженный масштабами такого «погрома», корреспондент лондонской газеты «Times» написал в своем репортаже: «Госсекретарь Хьюз за 35 минут потопил больше линейных кораблей, чем все адмиралы мира на протяжении веков»!

Через три месяца после подписания договора количество оставшихся в строю кораблей данного класса было бы следующим: 1) США — 18 линкоров, 500.650 английских тонн; 2) Великобритания — 18 линкоров и 4 линейных крейсера, 604.450 тонн; 3) Япония — 6 линкоров и 4 линейных крейсера, 299.700 тонн.

Одновременно Хьюз предложил установить максимально допустимый общий тоннаж линкоров для США и Великобритании по 500.000 тонн, для Японии — 300.000 тонн, для Франции и Италии — по 175.000 тонн.

Надо пояснить откуда взялись эти цифры. Согласно принятым на конференции положениям, каждый флот должен был складываться из двух групп кораблей: линейных и легких, при этом соотношение между группами определялось как 1: 1.

Суммарный тоннаж британского флота был установлен на основании математического равенства суммарного тоннажа флотов трех самых крупных европейских государств на 1921 год: Франции (575.000 тонн), Италии (345.000 тонн) и Германии (108.000 тонн) — всего 1.028.000 тонн, после округления 1 000.000 тонн.

Такой же предел тоннажа предусматривался для американского флота. Учитывая пропорцию между группами внутри флотов — 1:1, получаем по 500.000 тонн линкоров для каждой из обеих англосаксонских стран. Аналогичным образом были рассчитаны показатели для французского и итальянского флотов. Из упомянутого выше математического равенства следовало, что тоннаж каждого из них не должен превышать 1/3 тоннажа британского флота, т. е. 333.333 тонны для каждой страны, после округления — 350.000 тонн, из которых на долю линкоров приходилось по 175.000 тонн.

Что касается Японии, то ее тоннаж был определен следующим образом: под конец 1921 года водоизмещение американского флота составляло 2.052.000 тонн (считая вместе корабли в строю и в постройке), а японского — 1.042.042 тонны, т. е. около 50 % тоннажа флота США. Эту пропорции решено было сохранить, отсюда цифра 500.000 тонн для императорского флота. Японцы сумели выторговать еще 10 % американского тоннажа — в сумме набралось 600.000 тонн, из них для линкоров — 300.000 тонн.

Таким образом, пропорции тоннажа линкоров для 5 государств должны были составлять 5:5:3:1,75:1,75. Было также предложено, чтобы стандартное водоизмещение новых линкоров не превышало 35.000 тонн, а калибр орудий — 406 мм.

При этом американцы взяли за основу характеристики своих новейших линкоров типа «Colorado», стандартное водоизмещение 32.500 тонн, наибольшая ширина — 30 метров, осадка — 9,5 метров, вооружение — 8 орудий калибра 406 мм, дальность плавания — 10.000 миль на 10 узлах. Между тем, ширина шлюзов Панамского канала составляла тогда 35 метров. Иными словами, более крупные линкоры через этот канал не могли пройти.

Вторую группу боевых кораблей разделили на три категории: легкие надводные единицы (крейсеры и эсминцы), подводные лодки, авианесущие корабли (авианосцы и гидроавианосцы).

Для трех государств вводились лимиты в этой группе. Легкие надводные корабли США и Великобритании — по 450.000 тонн, Японии — 270.000 тонн; подводные лодки США и Великобритании — по 90.000 тонн, Японии — 54.000 тонн; авианесущие корабли США и Великобритания — по 80.000 тонн, Японии — 48.000 тонн.

Было также предложено достроить корабли данной группы, находившиеся в стадии строительства. А тоннаж, превышающий установленные лимиты, предлагалось пустить на слом только после полной замены устаревших кораблей. Срок службы устанавливался такой: для линкоров и авианесущих кораблей — 20 лет; для крейсеров — 17 лет, для эсминцев и подводных лодок — 12 лет.

В отношении всех остальных боевых единиц водоизмещением менее 3.000 тонн, со скоростью до 15 узлов, вооруженных орудиями калибра до 127 мм, никакие ограничения не предусматривались.

Страны-участницы договора должны были предоставлять всем заинтересованным сторонам всестороннюю информацию о сроках замены кораблей и тактико-технических данных строящихся новых единиц. Было предусмотрено, что подлежащие списанию крупные боевые корабли нельзя продавать третьим странам и что такие корабли для третьих стран нельзя строить на верфях стран-участниц.

***

15 ноября началась дискуссия по американским предложениям. При этом выявилось значительное расхождение мнений. Делегация Франция, оскорбленная тем, что Францию низвели до уровня второстепенной морской державы (паритет с Италией), требовала равного тоннажа с флотом Японии. Французы мотивировали это большой протяженностью своей береговой линии, а также необходимостью охраны коммуникаций, связывающих метрополию с колониями.

Франция планировала создать две линейные эскадры — атлантическую и средиземноморскую. Между тем, в рамках предложенных ей 175.000 тонн она могла иметь только 5 линкоров (по 35.000 т), из которых можно было составить всего одну эскадру. Ссылаясь на упомянутое выше математическое равенство, французы аргументировали, что благодаря ограничениям, наложенным на германский флот Версальским договором, они, французы, могли бы сохранить существующий тоннаж, то есть 575.000 тонн. Следовательно, общее водоизмещение их линкоров должно составлять 290.000 тонн, то есть почти тоже, что и у японского флота.

Однако эти требования встретили резкое сопротивление Великобритании, вечного соперника Франции. Англия не желала, чтобы недавний союзник увеличил тоннаж своего флота за счет немцев. Свою позицию англичане мотивировали тем, что в будущем германский флот может увеличиться и тогда упомянутое равенство будет нарушено, а три главных европейских флота превысят своим тоннажем британский флот. Кстати говоря, такой аргумент свидетельствовал, что спустя всего два года после Версаля англичане уже были готовы смотреть сквозь пальцы на возрождение германской морской мощи.

Оба англосаксонских государства твердо придерживались указанной позиции. Когда французская делегация затребовала директив из Парижа, Хьюз энергично надавил на французского премьер-министра Аристида Бриана (Aristide Briand), заявив, что в случае отказа именно Франция «в глазах мирового сообщества будет ответственна за срыв конференции по разоружению». Бриан капитулировал. В качестве компенсации французская делегация выторговала себе больший тоннаж легких единиц и подводных лодок, решительно отвергнув предложенные ей 200.000 тонн. Она потребовала 420.000 тонн, в том числе 90.000 тонн для подводных лодок.

Против этого, в свою очередь, стала протестовать Великобритания, которая еще слишком хорошо помнила то побоище, которое учинили ее коммерческому флоту германские субмарины. Британская делегация заявила, что такое количество французских подводных лодок представляет угрозу британской империи. Британский представитель лорд Ли (Lee) сказал: «Франции никогда не приходилось опасаться вторжения из Великобритании, имеющей слабую армию; британские линейные корабли не могут угрожать существованию Франции ни на один час. Зато Франция может совершенно уничтожить Англию с помощью подводных лодок». На этом основании он потребовал полного прекращения их строительства.

Но тут англичане встретили решительный отпор. Французский представитель парировал: «Если Англия не намерена использовать против Франции свои линейные корабли, которые она держит, по всей вероятности, для ловли сардинок, так пусть же будет разрешено бедной Франции строить подводные лодки для ботанических исследований морского дна». Французов поддержали итальянцы, японцы и американцы, тоже являвшиеся сторонниками этого вида оружия. Британской делегации пришлось уступить.

Японская делегация внешне казалась удовлетворенной третьим местом в мире. Японцев волновали иные проблемы, по сравнению с которыми вопросы тоннажа линкоров отходили на второй план. Они прежде всего опасались англо-американского сближения на Тихом океане и расширения американских военно-морских баз на Филиппинах и острове Гуам. Если бы это произошло, флот США значительно приблизился бы к японским островам.

На уступчивость Японии влиял еще один фактор, хотя и в меньшей степени — судьба линкора «Mutsu». Согласно американским предложениям, он должен был пойти на слом. Поскольку его строительство полностью завершилось 24 октября 1921 года, Японии важно было сохранить его, чтобы располагать двумя кораблями с артиллерией калибра 406 мм. Поэтому они предложили сдать на слом вместо него устаревший дредноут «Settsu» (он был спущен на воду в 1911 году; 12 орудий калибра 305 мм). Тем самым общее число уничтожаемых кораблей сохранялось, но суммарное водоизмещение оставшихся единиц возрастало на 13.600 тонн, до 313.000 тонн.

Участники переговоров встретили это предложение «в штыки». Им очень не хотелось оставлять в распоряжении японцев два новейших линкора большой боевой мощи. Однако неожиданно на помощь азиатам пришли американцы. Два их корабля с орудиями калибра 406 мм — «Colorado» и «West Virginia», готовые на 80 %, тоже предназначались на слом. Воспользовавшись прецедентом с «Mutsu», американцы пообещали, что они достроят эти два корабля, а вместо них разберут два более старых — «North Dacota» и «Delaware». Опять же, при этом общее число кораблей не менялось, но суммарный тоннаж возрастал на 25.200 тонн (до 525.850 тонн).

Тут уже резко запротестовали англичане, у которых вовсе не было ни одного линкора, сконструированного после Ютландской битвы. Самый мощный их корабль — линейный крейсер «Hood» — строился по старым чертежам, лишь частично измененным после сражения в мае 1916 года.

Американский линкор «Colorado»

Японский линкор «Mutsu»

Чтобы сломить сопротивление англичан, конференция согласилась на то, чтобы для сохранения равновесия Великобритания построила 2 новых линкора по 35.000 тонн с орудиями калибра 406 мм. Вступив в строй, они должны были заменить 3 корабля типа «King George V» и один типа «Orion», благодаря чему число линкоров в британском флоте сократилось бы до 20, тогда как их общий тоннаж составил бы 558.950 тонн, что давало превышение над американским флотом 33.100 тонн. Такое превышение стороны признали допустимым, поскольку все британские дредноуты были построены до 1916 года и в течение ближайших 10 лет все они приближались к верхней планке срока эксплуатации.

Разумеется, вопрос о «новейших» линейных кораблях для Франции и Италии даже не поднимался, что еще больше разъярило французов, имевших линкоры исключительно довоенной конструкции. Даже 5 недостроенных линкоров типа «Normandie» были заложены еще в 1913 году, то есть, морально они давно устарели. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Франции разрешили временно сохранить тоннаж, превышающий допустимые 175.000 тонн, а именно 221.170 тонн, причем после 1927 года Франция могла начать замену старых линкоров на новые, но уже в пределах тоннажа, установленного соглашением.

Такое же разрешение получила Италия, чей линейный флот находился в состоянии почти плачевном (из 15 имевшихся у нее в 1921 году линкоров только 5 представляли реальную боевую ценность, остальные 10 являлись безнадежно устаревшими и, к тому же, сильно изношенными).

***

Поименный список линейных кораблей и линейных крейсеров, обладание которыми было разрешено, выглядел следующим образом.

Великобритания: «Ajax», «Barham», «Benbow», «Centurion», «Emperor of India», «Hood», «Iron Duke», «King George V», «Malaya», «Malborough», «Queen Elizabeth», «Ramillies», «Renown», «Repulse», «Resolution», «Revenge», «Royal Oak», «Royal Sovereign», «Thunderer», «Tiger», «Valiant», «Warspite».

Всего 22 единицы суммарным водоизмещением 580.450 тонн. После вступления в строй двух новых линкоров, разрешенных к постройке («Nelson» и «Rodney»), были сданы на слом «Ajax», «Centurion», «King George V» и «Thunderer», а общий тоннаж 20 кораблей составил 558.950 тонн.

США: «Arizona», «Arkansas», «California», «Delaware», «Florida», «Idaho», «Maryland», «Mississippi», «OkIahoma», «Nevada», «New Mexico», «New York», «North Dakota», «Pennsylvania», «Tennessee», «Texas», «Utah», «Wyoming».

Всего 18 единиц суммарным водоизмещением 500.650) тонн. После окончания строительства, линкоры «Colorado» и «Vest Virginia» заменили линкоры «Delaware» и «North Dacota», а общее водоизмещение составило 525.850 тонн.

Япония: «Fuso», «Haruna», «Hiei», «Hyuga», «lse», «Kirisimа». «Kongo», «Mutsu», «Nagato», «Yamashiro».

Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 313 300 тонн.

Франция: «Bretange», «Condorcet», «Courbet». «Diderot», «France», «Jean Bart», «Lorraine», «Paris», «Provence», «Voltaire».

Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 221.170 тонн. С учетом того, что все эти корабли, спущенные на воду в 1909―12 гг., давно устарели, разрешалось построить 3 новых линкора стандартным водоизмещением по 35.000 тонн, с закладкой их в 1927, 1929 и 1931 гг. Однако Франция не смогла использовать данное разрешение в связи с недостатком средств.

Италия: «Andrea Doria», «Caio Duilio», «Conte di Cavour». «Dante Alighieri», «Giulio Cesare», «Leonardo da Vinci», «Napoli», «Regina Elena», «Roma», «Vittorio Emanuele».

Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 182.800 тонн. Однако 4 последних корабля были спущены на воду еще в 1904―07 гг. и являлись броненосцами (додредноутами). Дредноут «Leonardo da Vinci», затонувший в Таранто от взрыва погребов 2 августа 1916 г., был поднят в ноябре 1919 г. и введен в док, но из-за недостатка средств не ремонтировался. Он был сдан на слом в 1922 г. Поэтому итальянцам тоже разрешили построить 3 новых линкора по 35.000 тонн, с закладкой их в 1927, 1929, 1931 гг. Нехватка средств не позволила воспользоваться этим разрешением.

***

После того как разобрались с линкорами, делегации снова занялись подводными лодками. Но теперь речь шла об ограничении подводной войны против торгового флота.

По этому вопросу докладывал член делегации США, сенатор Э. Рут (Е. Root). Суть его предложений сводилась к тому, что во всех случаях следует производить проверку груза. Если судно после проверки подлежит уничтожению, то необходимо гарантировать жизнь его пассажирам и экипажу. Без соблюдения этих условий судно нельзя атаковать, а если проверка невозможна, то надо отказаться от атаки. Нарушители этих постановлений подлежат суду как военные преступники.

Под давлением Хьюза предложения Рута были одобрены и 6 января 1922 года делегаты утвердили окончательный вариант текста отдельного договора, состоявшего из трёх пунктов, о правилах подводной войны против торгового флота. В пункте 1 содержались указанные выше предложения Рута; пункт 2 призывал от имени участников договора народы всего мира заключить всеобъемлющий договор, устанавливающий правила ведения подводной войны; пункт 3 призывал международное право принять запрет на использование подводных лодок для нарушения морской торговли.

Несмотря на то, что представители Франции подписали этот договор, французское правительство отказалось его ратифицировать, желая посредством расширения подводного флота компенсировать перевес линейного флота Великобритании. Англо-французские споры по данному поводу продолжались вплоть до лондонской конференции 1930 года.

***

В ходе дискуссий в Вашингтоне явно вырисовалась разделительная линия между участниками конференции. По одну ее сторону находились США и Великобритания, по другую — Япония, Франция и Италия. Обе группы преследовали противоположные интересы, обе хотели извлечь максимальную выгоду из принятых ограничений. Такая атмосфера, царившая на переговорах, не способствовала первоначальной идее Вильсона о полном разоружения.

Стало известно, что перед конференцией шли доверительные переговоры между англичанами и американцами, во время которых США получили согласие на свои главные предложения взамен на обещание, что в процессе общего морского разоружения британский флот сохранит свою позицию ведущего в мире. Правда, Великобритании все же пришлось отказаться от первой позиции среди флотов, но лучше было «делить ее с родственником», чем с японцами могло бы произойти, если бы гонка вооружении продолжалась.

C немцами, как с соперниками на море, можно было уже не считаться, Франция же вырвалась далеко вперед в отношении сухопутных сил. Поэтому усилия британской дипломатии были направлены на то, чтобы ограничить хотя бы морские силы Франции. При поддержке США эти старания увенчались успехом. В свою очередь, французам удалось избежать обсуждения проблемы ограничения сухопутных войск (к чему призывали англичане), так что у них тоже было свое утешение.

Что касается авианесущих кораблей, то в отношении их установили максимальное водоизмещение (27 тысяч тонн) и определили калибр главной артиллерии (не более 203 мм). Был также увеличен, по сравнению с американским предложением, их общий тоннаж, однако количественное соотношение сохранилось в пропорции 5:5:3.

Относительно крейсеров конференция не приняла никаких ограничений, кроме определения максимально допустимого тоннажа (10 тысяч тонн) и калибра главной артиллерии (203 мм).

По кораблям других классов, ввиду решительного противодействия Франции, не было достигнуто никакой договоренности. Единственно, подписали соглашение относительно постройки на верфях стран-участниц легких кораблей по заказу третьих стран, однако запрещалось продавать или передавать им уже построенные единицы.

***

6 февраля 1922 года была подписана окончательная редакция договора, вошедшего в историю под названием «Вашингтонского». Он состоял из трех разделов, содержавших 24 статьи. Первый раздел (статьи 1―20) содержал наиболее важные постановления, касавшиеся тоннажа и вооружения боевых кораблей основных классов.

Для участников договора были определены следующие суммы тоннажа. Линкоры — Великобритания и США по 525.000 тонн, Япония — 315.000 тонн, Франция и Италия — по 175.000 тонн (ст. 4). Авианесущие корабли (авианосцы и гидроавианосцы) — Великобритания и США по 135.000 тонн, Япония — 81.000 тонн, Франция и Италия — по 60.000 тонн (ст.7).

Максимально допустимое водоизмещение линкора устанавливалось в 35.000 тонн — без учета веса топлива и смазки, воды для котлов, боеприпасов, продовольствия, экипажа (ст.5), а калибр его главной артиллерии в 406 мм (ст.6). Только Великобритании в порядке исключения разрешили оставить в строю линейный крейсер «Hood» водоизмещением 42.100 тонн.

Водоизмещение авианосца не должно было превышать 27.000 тонн (ст.9), причем каждому из участников договора разрешили переоборудовать в авианосцы по два линкора либо линейных крейсера из числа предназначенных на слом, при том условии, что водоизмещение каждого из них не превысит 33.000 тонн. Калибр орудий авианосца ограничивался 203 мм, число таких орудий — 10 стволами для кораблей водоизмещением до 27.000 тонн и 8 стволами для кораблей большего водоизмещения (ст.10).

В договоре был дан поименный перечень тех линкоров и линейных крейсеров, которые могли оставаться в боевом составе флотов (приложение 5), а также постановления, касавшиеся срока службы и способов замены линкоров и авианосцев. За исключением кораблей, утерянных в результате несчастных случаев, которые могли заменяться немедленно, остальные корабли разрешалось менять на новые лишь после 20 лет эксплуатации.

Максимальное водоизмещение крейсеров было определено в 10.000 тонн, а калибр их орудий в 203 мм (ст. 12). Надо отметить, что в этом случае делегаты взяли в качестве образца британские крейсеры типа «Effingham», которые только что вступили в строй. Их водоизмещение составляло 9800 тонн, а вооружение было представлено семью орудиями калибра 190 мм.

Запрещалось в мирное время переоборудовать гражданские суда в военные корабли. Единственное, что разрешалось, это укреплять палубы, чтобы в будущем при необходимости на них можно было ставить орудия калибром до 152 мм (ст. 14).

В бассейне Тихого океана участникам договора разрешалось строить военно-морские базы в следующих регионах (ст.19): 1) Великобритании — на берегах Канады, Австралии и Новой Зеландии, а также в Сингапуре. Ей запрещалось укреплять базу в Гонконге; 2) США — на западном побережье Штатов, на Аляске, в районе Панамского канала, на Гавайях. Им запрещалось укреплять Алеуты, Филиппины и Гуам; 3) Японии — на самих Японских островах, в районе Корейского пролива, на Сахалине. Ей запрещалось укреплять Курилы, архипелаги Бонин, Пескадоры, Рюкю (Окинава) и остров Формоза (Тайвань).

***

Договор считался действительным до 31 декабря 1936 года (раздел 3, ст. 23), причем этот срок подлежал автоматическому продлению, если за два года до истечения ни один из участников его не расторгнет. Аннулирование договора тоже наступало автоматически через два года после выхода из него кого-либо из участников.

Через восемь лет после подписания договора должна была собраться новая конференция для уточнения ограничений, касающихся линкоров, в свете новых научно-технических достижений (ст.21).

От выполнения предписаний договора можно было уклониться лишь в случае войны, предварительно уведомив остальных участников (ст.22). Специальный протокол, приложенный к договору, содержал помимо упомянутого выше постановления, касавшегося методов ведения подводной войны, еще и запрет на использование отравляющих веществ в боевых действиях на море.

***

Оценивая результаты Вашингтонской конференции, надо подчеркнуть, что она на какое-то время смягчила разногласия между государствами Антанты. С другой стороны, она углубила и дополнила Версальский договор, став вторым важнейшим составным элементом так называемой Версальско-вашингтонской системы. формировавшей тогдашние международные отношения.

Разумеется, как и всякий договор, Вашингтонское соглашение представляло собой определенный компромисс. Уже только поэтому оно не могло сдержать гонку морских вооружений. Правильнее сказать, что это соглашение изменило курс военно-морской политики некоторых стран. Так, отсутствие количественных ограничений в категории легких надводных единиц и подводных лодок позволяло всем странам, особенно «обиженным» при распределении тоннажа больших кораблей (Японии, Франции, Италии) воспользоваться этой возможностью для увеличения своих флотов. В дальнейшем все они так и поступили.

В наибольшей мере результатами конференции были довольны правящие круги США. Хотя убытки американцев, связанные с уничтожением недостроенных линкоров и линейных крейсеров, составили около 357 млн. долларов, договор ограничил аппетиты Японии, возвратил в Китай полезную для США политику «открытых дверей», установил принцип паритета с ВМФ Великобритании. Таким образом, «доход» превысил «расход».

Реализация решений Вашингтонского договора

Итак, Вашингтонский договор внес конкретные качественные и количественные ограничения в строительство линкоров и авианосцев, а также качественные в строительство крейсеров, оставив при этом полную свободу действий при строительстве эсминцев, подводных лодок и кораблей других классов.

Линкоры

Согласно договору, к строительству новых линкоров сразу же приступила только Великобритания. Два новых корабля (напомним, взамен трех типа «King George V» и одного типа «Orion»), были заложены на стапелях уже в 1922 году.

Это были «Rodney» и «Nelson», спущенные на воду в 1925 году и вступившие в строй в 1927 году. При их конструировании были частично использованы проекты линейных крейсеров образца 1921 года, строительство которых прекратилось в соответствии с решениями конференции.

Имея стандартное водоизмещение 33.900 тонн (Rodney) и 33.950 тонн (Nelson), они были вооружены 9 орудиями калибра 406 мм с дальностью стрельбы 32 км, 12 пушками калибра 152 мм, 6 зенитками калибра 120 мм, а также 8 зенитными автоматами калибра 40 мм и 15 пулеметами. Кроме того, они имели по два подводных торпедных аппарата калибра 609 мм. Мощная броня (по ватерлинии — 356 мм, палубы от 76 до 159 мм, башни ГК 178―406 мм) защищала лишь жизненно важные части корабля, но все равно существенно снизила скорость, составившую всего 23 узла.

Британский линкор «Nelson»

Главная архитектурная особенность линкоров типа «Nelson» заключалась в том, что вся три башни 406-мм орудий (по 1300 тонн каждая) находились в носовой части. Трехногую фок-мачту сменила пятиэтажная надстройка призматической формы. Чтобы избежать ее задымления, трубу перенесли в сторону кормы, благодаря чему котлы оказались за ходовыми турбинами, а не перед ними. Большое внимание было уделено противоторпедной защите и разделению корабля на водонепроницаемые отсеки. Стоимость каждого линкора составила 14.893.538 фунтов стерлингов. В целом, получились очень мощные, но довольно тихоходные корабли.

Хотя после Вашингтонского договора в составе флотов великих держав остались только самые современные линкоры, срок службы которых не превышал 10 лет, однако вследствие непрерывного прогресса техники, а также в силу боевого опыта, приобретаемого в локальных конфликтах и «малых войнах», с ходом времени возникла необходимость их модернизации.

Усовершенствовали свои корабли не только участники договора, но и другие государства, имевшие линкоры либо броненосцы береговой обороны. В период 1922–1931 гг. такую модернизацию провели Великобритания (5 кораблей типа «Revenge», 5 типа «Queen Elizabeth»); Франция (3 корабля типа «Courbet», 3 типа «Bretagne»); Соединенные Штаты (2 типа «Florida», 2 типа «Wyoming», 2 типа «New York», 2 типа «Nevada»); Япония (3 типа «Kongo»); СССР (3 типа «Гангут»); Аргентина (2 типа «Rivadavia»); Чили («Almirante Latorre»); Турция («Yawus Selim»); Германия (3 старых броненосца типа «Schlesien»).

Модернизация заключалась, прежде всего, в установке нового оборудования для управления огнем, которое позволяло вести прицельную стрельбу на дистанциях свыше 20 км; в перестройке броневых башен для увеличения угла подъема стволов (например, увеличение угла американских 356-мм орудий с 15 градусов до 30 увеличило их дальнобойность с 19 км до 30 км; у британских 381-мм орудий переход от 20 градусов к 30 увеличил дальнобойность с 21 до 29 км); в усилении зенитной артиллерии (как правило, 4―8 орудий калибра 75―127 мм); в демонтаже торпедных аппаратов и части казематной средней артиллерии.

Кроме того, улучшалась противоторпедная защита путем устройства в подводной части корпуса специальных кессонов (так называемых «булей»). Они увеличивали ширину корабль на насколько метров и тем самым отдаляли место взрыва торпеды от собственно корпуса, что уменьшало последствия этого взрыва. Усиливалось также горизонтальное бронирование палуб для зашиты от авиабомб и от снарядов, выпущенных с большого расстояния.

Одновременно паровые машины заменялись на турбины, а вместо угольных котлов ставили котлы на жидком топливе — мазуте. Это значительно облегчало корабли, что позволяло увеличить либо скорость, либо бронирование. На верхней палубе размешали одну — две катапульты для запуска гидросамолетов, корректирующих огонь орудий ГК, а также краны для подъема этих самолетов с воды.

Модернизация кардинальным образом меняла первоначальный внешний вид линкоров. Постепенно все эти изменения привели к исчезновению разницы между линкорами и линейными крейсерами, так что к концу 1920-х годов, несмотря на сохранение теоретического разделения, практически они стали кораблями одного класса. Модернизация производилась до самого начала второй мировой войны.

Американский линкор «New Mexico»

Американский линкор «Pennsylvania»

Французский линкор «Bretagne»

Французский линкор «Courbet»

Авианосцы, гидроавианосцы, авиатранспорты

Согласно представлениям 20-х годов, корабельная авиация должна была наносить бомбовые удары по кораблям противника, корректировать огонь орудий главного калибра линкоров и крейсеров, производить разведку акватории и баз противника, защищать свои корабли от его авиации. Учитывая небольшую дальность полета тогдашних самолетов, все эти действия становились возможными лишь при использовании соответствующих кораблей — авианосцев и гидроавианосцев, имеющих оборудование, делающее возможным взлет самолетов и их посадку.

Поначалу оба этих класса занимали почти одинаковые позиции, но вскоре большая автономность авианосцев (возможность использования независимо от состояния моря, атмосферных условий и без ограничений скорости при взлете и посадке самолетов) решительно выдвинули их на первое место среди всех подклассов авианесущих кораблей.

Удобная стартовая палуба, делающая возможным взлет и посадку колесных самолетов, а также вместительные ангары привели к тому, что численность их авиагрупп быстро перевалила за 20, достигнув рекордной отметки 90 на американских авианосцах типа «Lexington». Кроме самолетов, авианосцы имели достаточно сильное артиллерийское вооружение (4―16 орудий калибра от 120 до 203 мм и пулеметы), поскольку считалось, что они сами должны защищаться от атак легких надводных кораблей противника. В то время еще не была решена проблема посадки на авианосцы скоростных бомбардировщиков, поэтому их авиагруппы состояли в основном из истребителей и разведчиков.

В 1921―1930 годы в строй вступили 13 авианосцев (5 в Великобритании, 3 в США, 3 в Японии), из них 9 являлись переоборудованными линейными крейсерами или линкорами, 2 — перестроенными гражданскими судами и только 2 были с самого начала спроектированы как авианосцы. Именно эти два корабля продемонстрировали выдающиеся конструкторские решения и принципы. Британский авианосец «Hermes», построенный в 1919―1924 годы, отличался длинной полетной палубой (182 м), под которой находились ангары. Все палубные надстройки и зенитная артиллерия находились по правому борту в так называемом «острове», благодаря чему почти вся ширина палубы (27 м) была доступна самолетам. Именно такое конструктивное решение позже стало образцом для большинства типов авианосцев.

Другой удачный вариант представлял собой японский «Hosho», построенный в 1918―1922 годах. Не слишком большая стартовая палуба (163×19 м) позволяла стартовать и садиться только легким самолетам, но надо учесть, что японцы добились максимальной ее площади, убрав первоначально запроектированные надстройки. Выброс продуктов сгорания из паровых котлов осуществлялся через трубы в бортах, ниже уровня полетной палубы, там же находились все орудия главного калибра. Такая схема общего расположения («гладкопалубная») стала типичной для более поздних японских авианосцев.

Японский авианосец «Hosho» — первый в мире авианосец специальной постройки

Американский авианосец «Lexington» — самый большой в мире в 1930-е годы

Транспорты гидросамолетов, обычно называемые гидроавианосцами, не имели стартовой палубы. Гидросамолеты взлетали с помощью катапульт, а после выполнения задания садились на воду возле корабля и на палубу их поднимали краны.

Поначалу на этот подкласс кораблей возлагали определенные надежды. Предполагалось, что они будут взаимодействовать с разведывательными силами флота, однако гидроавианосцам для подъема самолетов с воды на палубу нужно было останавливаться, что в условиях угрозы со стороны подводных лодок являлось слишком большим риском. Кроме того, запуск и прием гидросамолетов нельзя было производить в свежую погоду. Вдобавок, эти корабли являлись сравнительно тихоходными, а численность их авиагрупп уступала авианосцам.

Итальянский гидроавианосец «Giuseppe Miraglia»

Французский гидроавианосец «Соттапdаnt Teste»

В течение рассматриваемого периода времени вступили в строй 6 гидроавианосцев, из которых 3 являлись переоборудованными торговыми судами, а 3 три были специальной постройки. Если не считать Японии, где в 30-е годы построили еще 4 гидроавианосца, больше таких кораблей никто не строил вплоть до Второй мировой войны.

Крейсеры

Ограничение общего тоннажа линкоров вызвало рост интереса к крейсерам. Большая скорость и хорошая маневренность позволяли им уклоняться от боя с линкорами, избегать атак подводных лодок и самолетов, тогда как сильное артиллерийское вооружение давало возможность побеждать надводные корабли всех остальных классов. Но в начале 20-х годов вступали в строй последние из серий крейсеров, начатых постройкой еще во время войны.

Первыми крейсерами, полностью спроектированными и построенными после войны, стали законченные в 1926―27 годах французские крейсеры типа «Duguay Trouin» водоизмещением по 7250 тонн. Согласно концепции тогдашних французских теоретиков, они совсем не имели брони, но зато развивали скорость 34 узла (63 км/час). Такую же концепцию приняли итальянцы, которые до 1933 года построили 6 аналогичных крейсеров: 4 типа «Alberto di Giussano» (5.070 тонн, скорость 37 узлов) и 2 типа «Luigi Cadorna» (5.000 тонн, скорость 42 узла). Однако позже как итальянцы, так и французы отказались от концепции легких сверхскоростных крейсеров в пользу так называемых «вашингтонских» крейсеров.

Вашингтонский договор установил довольно высокие качественные лимиты для кораблей данного класса. Поэтому, как только были введены ограничения на количество линкоров, следующие за ними по значимости артиллерийские корабли — крейсеры — тут же заняли важное место в программах расширения и реорганизации флотов пяти великих морских держав на 1923―27 годы. До конца 1932 года было завершено строительство 40 крейсеров (не считая 2 британских типа «York» по 8390 тонн и 4 японских типов «Furutaka» и «Aoba» по 8100―8300 тонн) и строились еще более 10.

Обладая большим радиусом действия, «вашингтонские» крейсеры предназначались для контроля морских коммуникаций, дальней разведки и для нанесения артиллерийских ударов по кораблям и соединениям противника. Орудия калибра 203 мм обладали дальнобойностью на 30 % большей, чем 152-мм орудия, а снаряды (весом 113―123 кг) — значительной разрушительной силой снарядов. К тому же эти корабли отличались большой дальностью плавания (10.000 миль и больше), достаточно сильной зенитной артиллерией, мощным торпедным вооружением. Кроме того, они несли по 2―4 гидросамолета, запускавшиеся с катапульт.

При встрече с небольшими группами кораблей противника, вашингтонские крейсеры могли вести с ними бой, либо, благодаря большой скорости, уклониться от него. Высокая скорость являлась главным козырем этих кораблей. Для ее обеспечения приходилось весьма значительно увеличивать мощность машин. Чтобы получить нужный резерв водоизмещения, конструкторы ослабляли броню. Некоторые вашингтонские крейсеры обладали броней, сведенной до минимума, другие вообще ее не имели, например, британские крейсеры, которые презрительно прозвали «tin class» — «класс жестянок» (или консервных банок).

Данная особенность их конструкции вызвала много критических замечаний, тем более, что сами они представляли собой слишком большую мишень для снарядов и авиабомб (длина корпуса порядка 170―200, ширина около 20 метров). Была также проблематичной полезность орудий калибра 203 мм. Они не представляли никакой угрозы линкорам, а в условиях ограниченной видимости (ночью, в туман), когда дистанция боя сокращалась, 203-мм орудия существенно уступали 152-мм орудиям по скорострельности.

Британский крейсер «Frobisher» (типа «Еffiпghат»)

Американский крейсер «Wichita»

Кроме того, вашингтонские крейсеры были слишком дорогими. Они стоили в среднем 1,5―2 миллиона фунтов стерлингов. В частности еще и поэтому к концу 20-х годов определились две тенденции в строительстве крейсеров: согласно первой усиливалась броня, согласно второй — строили корабли меньших размеров, с более легкой артиллерией, зато дешевые и большими сериями.

Глава 5. ПЕРВАЯ ЛОНДОНСКАЯ МОРСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ В 1930 г

Вашингтонский договор не установил никаких количественных ограничений в категории легких кораблей. Поэтому его участники обладали полной свободой выбора относительно того, сколько им строить новых крейсеров, эсминцев и подводных лодок.

Этой свободой воспользовались все главные участники договора. Во-первых, Франция, недовольная тем, что на конференции в Вашингтоне не учли ее требования, а также Италия.

Во-вторых, Великобритания и США, которые всегда уделяли большое внимание состоянию своего крейсерских сил. К тому же им в то время не требовалось увеличивать численность эсминцев и подводных лодок, поскольку кораблей этих классов у них после войны было более чем достаточно.

В-третьих, Япония. Японцы считали себя обиженными на Вашингтонской конференции в вопросе о количестве линкоров. Поэтому в качестве своего рода компенсации они интенсивно расширяли свои легкие силы.

В итоге, по состоянию на декабрь 1927 года, страны, подписавшие договор, строили в общей сложности 28 крейсеров, а во Франции, Италии и Японии, кроме крейсеров, в постройке находилось значительное число эсминцев (44 единицы) и подводных лодок (47 единиц).

Эту новую гонку вооружений попыталась притормозить Лига Наций. Еще в апреле 1927 года в Женеве состоялась конференция, главной целью которой было ограничение тоннажа легких кораблей (так называемая «крейсерская конференция»). Однако Италия и Франция отказались в ней участвовать, а остальные государства столкнулись лоб в лоб именно по вопросу о крейсерах.

В то время как Япония желала получить 70 % американского тоннажа в этом классе кораблей, между США и Великобританией разгорелся спор относительно «стандартного» типа крейсера. Американцы, провозглашая принцип ограничения общего тоннажа крейсеров, хотели в пределах отведенных им 400.000 тонн строить исключительно крейсеры «вашингтонского типа», с орудиями калибра 203 мм и значительной дальностью плавания. Англичане, наоборот, считали, что им нужно определенное количество крейсеров, а именно 70 единиц. Чтобы уложиться в отведенный им лимит общего тоннажа (572.000 тонн), они желали понизить «верхнюю планку» разрешенного водоизмещения и калибра орудий крейсера.

Конференция закончилась полным провалом. Дело даже дошло до обострения американо-британских отношений; оно выразилось в том, что конгресс США 13 февраля 1929 года одобрил законопроект о строительстве 15 новых «вашингтонских» крейсеров.

Только после смены правительств в обеих странах (новым президентом США стал Герберт Гувер, премьер-министром Великобритании — Джеймс Мак-Доналд), а также в связи с мировым экономическим кризисом, стало возможным снова приступить к переговорам. В конце сентября 1929 года была достигнута предварительная договоренность на этот счет. Дальнейшие переговоры, согласно статье 21-й Вашингтонского договора, должны были проходить с участием остальных государств — его участников.

Лондонская конференция морских держав

Заседания новой конференции по разоружению начались 21 января 1930 г. в здании британского парламента в Лондоне. Ряд морских государств прислал на нее своих наблюдателей (Испания, Нидерланды, Греция, Польша и другие).

Председательствовал на конференции британский премьер Мак-Доналд. В повестке дня значились вопросы дальнейшего ограничения морских вооружений, полной ликвидации подводных лодок (либо гуманизации подводной войны), а также установления строгих лимитов для тоннажа флотов государств — участников конференции. Вскоре определились три главных предмета спора: британско-французский, о ликвидации подводных лодок; франко-испанский, о паритете тоннажа флотов обеих стран; японо-американский, об увеличении соотношения тоннажа флотов обеих стран с 5:3 до 10:7.

Довольно быстро участники конференции пришли к соглашению относительно компромиссного метода ограничения морских вооружений. Он заключался в том, что для каждого государства устанавливался общий тоннаж флота, не подлежащий никакому пересмотру, который затем делился между классами кораблей. Компромисс состоял в том, что допускались некоторые «подвижки» тоннажа между классами кораблей, при условии точного соблюдения лимита общего тоннажа флота.

Основную часть заседаний (до 11 февраля) заняло обсуждение проблемы подводных лодок как средства войны. Главным их противником выступили Великобритания и США, главным сторонником — Франция. Англичане, которым для защиты своих протяженных коммуникаций требовалось очень много надводных кораблей, твердили, что подводную лодку нельзя использовать для обороны, а только для нападения, причем в первую очередь на торговые суда. Ликвидация их, с серьезным видом заявляли эти лицемеры, уменьшит военные расходы (ведь сами субмарины стоят дорого, а еще надо прибавить расходы на создание средств борьбы с ними). Кроме того, служба подводников более опасна, чем личного состава надводных кораблей.

Американцы сделали главный упор на финансовые аргументы. Дескать, одна тонна подводной лодки обходится при строительстве в два раза дороже, чем тонна надводного корабля, содержание же и ремонт подводной лодки стоят в 3―4 раза дороже.

Но французы твердили в ответ, что подводная лодка — это такой же корабль, как всякий другой, только обладающий возможностью погружения, и предостерегали от преувеличения значения подводных лодок. Они считали, что это оружие слабых (поскольку представляет угрозу для сильного надводного флота противника), которое должно использоваться прежде всего в целях обороны, не исключая, конечно, действий против торгового флота. Главное — распространить на подводные лодки международное морское право и тогда неограниченная подводная война не будет иметь места.

Позицию Франции поддержала Япония. Ее представитель заявил, что подводная лодка — это дешевое военное средство, наилучшим образом отвечающее задачам обороны, а их «гуманность» или «не гуманность» как оружия зависит лишь от того, как лодки используют люди.

В такой ситуации решающее значение приобрело мнение Италии. Англичанам не помогла попытка сыграть на франко-итальянских разногласиях, поскольку итальянцы, очевидно рассчитывая на смягчение позиции Франции по вопросу паритета их флотов, поддержали позицию Франции в отношении подводных лодок, правда не очень решительно (Мол, Италия согласится с запретом подводных лодок только в том случае, если к такому мнению придут все стороны).

Таким образом, проблема ликвидации подводных лодок утратила актуальность. В связи с этим была создана комиссия для разработки проекта конвенции, запрещающей подводным лодкам действовать против судов торгового флота вопреки нормам международного морского права.

Затем конференция приступила к рассмотрению главного вопроса — ограничения тоннажа легких надводных кораблей и подводных лодок, находящихся в составе флотов стран-участниц конференции. Согласно британским данным, тоннаж кораблей этих классов у пяти «великих морских держав» на 1 января 1930 года был следующим:

Таблица 1

Для того, чтобы остановить реализацию весьма амбициозного французского «Закона о флоте», следовало навязать Франции паритет с Италией по тоннажу. Французы на это не соглашались, и тогда Мак-Доналд попытался решить сначала другие проблемы. Основой для дискуссии послужили меморандумы, предоставленные 6―8 февраля британской, американской и японской делегациями.

Американцы хотели достичь паритета с Великобританией по легким кораблям к 31 декабря 1936 года, а по линкорам уже к 1 января 1931, для чего следовало списать 5 британских и 3 американских корабля этого класса. Некоторое превышение тоннажа линкоров следовало компенсировать соответствующим уменьшением тоннажа крейсеров. В остальных классах должно было соблюдаться равенство (по 135.000 тонн авианесущих кораблей, по 150.000 тонн эсминцев, по 60.000 тонн подводных лодок). Таким образом, оба флота должны были иметь тоннаж по 1.200.000 тонн.

Англичане предложили качественные ограничения: установить предельное водоизмещение авианосца — 25.000 тонн, крейсера с орудиями калибра 152 мм — 6.000 тонн, большого эсминца (лидера) — 1.850 тонн, эсминца — 1.500 тонн; сохранить запрет на строительство линкоров до 1936 года. При этом они хотели ограничить суммарный тоннаж авианосцев цифрой 100.000 тонн.

Много споров возникло по вопросу о паритете крейсеров. Согласно заявлениям англичан, равенство тоннажа не означало равенства в смысле количества единиц. Они утверждали, что Великобритания нуждается для защиты своих коммуникаций как минимум в 50 крейсерах общим тоннажем 339.000 тонн (15 крейсеров с 203-мм и 35 крейсеров со 152-мм орудиями), тогда как США (при лимите 315.000 тонн) — всего лишь в 36 крейсерах (по 18 единиц с орудиями калибра 203 и 152 мм).

Американцы согласились на 18 крейсеров с орудиями калибра 152 мм, водоизмещением до 10.000 тонн и с большой дальностью плавания, но зато потребовали 21 «вашингтонский» крейсер с 203-мм орудиями, что завело переговоры в тупик.

Американо-японские переговоры тоже продвигались с трудом. Японцы, находившиеся у черты полного финансового краха, стремились к сокращению вооружений, чтобы сохранить соответствующие пропорции с флотом США. Они утверждали, что их флот способен контролировать только Желтое и Восточно-Китайское море, тогда как со всех сторон им угрожает опасность (от англичан, американцев, русских, китайцев). Поэтому японцы хотели на каждые 10 американских крейсеров иметь 7 своих, а в классе подводных лодок они желали паритета.

Одновременно японские делегаты предложили: а) ввести мораторий на строительство линкоров до 1936 года; б) снизить водоизмещение одного авианосца до 20.000 тонн (чтобы уменьшить опасность авиационных налетов на их базы «в отдаленных уголках мира»); в) водоизмещение линкора — до 25.000 тонн, а калибр его орудий до 356 мм; г) водоизмещение крейсера со 152-мм орудиями — до 7.500 тонн; д) продлить сроки службы для кораблей этих классов.

Американцы отреагировали достаточно гибко, представив 1 марта встречное предложение. Согласно ему, японцы должны были сократить свой подводный флот до 60.000 тонн и согласиться на строительство американцами крейсеров со 152-мм орудиями по 9.000 — 9.500 тонн; взамен Штаты обязались до 1936 года иметь не более 15 «вашингтонских» крейсеров (150.000 тонн), что при уже существующих 12 японских (108.400 тонн) позволило бы Японии получить желаемые 70 % без постройки дополнительных кораблей.

Относительно удачные результаты этих переговоров заставили Францию несколько изменить свою позицию. Французы представили меморандум, по которому французский флот должен иметь к 1936 году общий тоннаж 724.479 тонн. При этом указывалось, что нынешний тоннаж составляет 681.808 тонн (включая все устаревшие и все строящиеся корабли). На самом деле здесь заключалась уловка: тем самым показывалось, что общая величина французского флота вырастет за 5 лет всего лишь на 42.671 тонну, и что эта величина столь значительно превышает тоннаж итальянского флота (около 435.000 т), что ни о каком паритете не может быть и речи.

Далее в меморандуме утверждалось, что Франция, как страна расположенная на берегах Средиземного моря и Атлантического океана, представляющая собой вторую в мире колониальную империю, с протяженными морскими путями, должна иметь соответствующий флот не только для охраны своих берегов, но и для обеспечения перевозок войск и сырья.

Поскольку Вашингтонский договор ограничил тоннаж французских линкоров, то эту задачу взяли на себя легкие корабли. Кроме того, французы предупредили, что в ответ на строительство немцами трех «карманных» линкоров типа «Deutschland», они построят два или три линейных крейсера.

Французские аргументы сильно возмутили итальянскую делегацию и серьезно обеспокоили британскую. Итальянцы заявили, что при всем своем стремлении к разоружению они не согласятся с тем, чтобы по общему тоннажу их флот был слабее, чем Средиземноморские эскадры Франции или Великобритании.

Англичане, сравнив французские требования с уже утвержденными цифрами для себя и американцев, увидели, что к 1936 году французский ВМФ достигнет 3/4 тоннажа их флота, а по некоторым классам кораблей даже превысит британский тоннаж (например, 99.629 тонн французских подводных лодок против 60.000 тонн британских). Следовательно, им потребовались бы дополнительно 150.000 тонн для легких кораблей. А это означало новый виток гонки вооружений, поэтому англичане стали резко протестовать против французских требований.

В свою очередь, французы не желали соглашаться с тем, чтобы мерилом величины их флота был тоннаж ВМФ Италии, утверждая, что паритет с Италией сильно ослабит морскую оборону Франции. Логика в их аргументах была: итальянский флот действовал лишь в Средиземном море, тогда как французский еще и в Атлантике, а также в Индийском океане, в Вест-Индии и в Океании.

Тогда французам предоставили на выбор три предложения:

— признать фиктивный паритет с Италией (так называемый «chiffres dе prestige»), тогда реальное количество итальянских легких кораблей не будет увеличено;

— обоим государствам взять обязательство в течение ряда лет (как минимум, пяти) не строить новых кораблей;

— Франция, признав паритет с Италией в Средиземном море, может построить дополнительные корабли для Атлантики, без права использования их в Средиземном море, причем Великобритания будет тому гарантом (по примеру договора в Локарно от 16 октября 1925 года, гарантировавшего нерушимость западных границ Германии).

В ответ Франция заявила, что готова отступить от своих требований в ответ на гарантии обшей безопасности. Такие гарантии должны быть обеспечены путем соглашения между великими державами, которые обязуются сообща выступить против возможного агрессора (речь тут шла о том, чтобы сильнее привязать США и Великобританию к европейскому континенту). Кроме того, французы выдвинули проект средиземноморского пакта о ненападении (так называемый «средиземноморский Локарно»).

Французский авианосец «Bearn»

Однако англосаксы заняли по отношению к этому предложению отрицательную позицию. США, не входившие в Лигу Наций и придерживавшиеся принципов изоляционизма, не желали ввязываться в европейские дела. Великобритания же, полагая, что за таким предложением кроется желание получить безусловный перевес в сухопутных вооруженных силах, заявила, что гарантии были даны ею уже в Локарно. Ничего сверх того для континентальной Европы она гарантировать не может. Японцев все это вообще не интересовало. В сложившейся ситуации Франция сочла невозможным пойти на снижение тоннажа своего флота.

Разногласия с Францией несколько сгладило японо-американское соглашение, принятое по инициативе японского министерства иностранных дел, несмотря на яростное сопротивление японского морского генерального штаба. Ценой снижения общего тоннажа подлодок до 52.700 тонн (из них 19.200 тонн подлежали замене после истечения срока службы в 13 лет), Япония получала право на 70 % американского тоннажа в категории легких кораблей на срок до 1936 года. После этой даты вопрос подлежал новому рассмотрению.

***

В итоге не оставалось ничего иного, кроме как подписать договор между Великобританией, США и Японией, с тем условием, что когда Франция и Италия договорятся между собой, то они присоединятся к этому договору. В итоге, Лондонский договор 1930 года получился не вполне определенным, поскольку установленные лимиты зависели от дальнейшего развития французского флота.

Но, хотя переговоры с премьер-министром Брианом закончились неудачей, Мак-Доналд, желая сохранить видимость согласия с Францией, заявил, что только чрезвычайные обстоятельства могут заставить Великобританию нарушить договор. На это Бриан, в свою очередь, ответил заверением, что Франция и Италия будут стремиться к подписанию договора, чтобы он стал, как и Вашингтонский, договором пяти стран.

Таким образом, формально конференция не была завершена, а лишь прервана до того времени, когда придут к соглашению Италия и Франция. После окончательного уточнения положений, касавшихся качественных ограничений некоторых классов кораблей и сроков их службы, а также ограничений в использовании подводных лодок против гражданских судов, 22 апреля 1930 года Лондонский морской договор был подписан.

***

Его текст состоял из пяти частей, содержавших 24 статьи. При этом условия третьей части распространялись только на три государства (США, Великобританию, Японию), тогда как содержание остальных четырех частей договора имели силу для всех пяти великих морских держав».

Запрет на строительство новых линкоров был продлен до 31 декабря 1936 года (статья 1), только Италия и Франция могли построить линкоры (по 70.000 тонн для каждой страны) с целью замены кораблей данного класса, отслуживших установленные сроки (20 лет).

Три других флота должны были вывести из боевого состава 9 линкоров и линейных крейсеров. Великобритания — 5 (Benbow, Emperor of India, Iron Duke, Marlborough, Tiger), США — 3 (Florida, Wyoming, Utah), Япония — 1 (Hiei). При этом «Iron Duke», «Wyoming» и «Hiei» разрешалось переоборудовать в учебные артиллерийские корабли путем сокращения количества башен ГК до трех, демонтажа зенитной артиллерии, главного броневого пояса и части котлов (чтобы скорость полного хода не превышала 18 узлов).

Для всех стран калибр артиллерии на авианосцах стандартным водоизмещением до 10.000 тонн был ограничен 155 мм (статья 4).

Предел надводного водоизмещения подводных лодок для всех стран был определен в 2.000 тонн, а калибр их орудий отныне не должен был превышать 130 мм. Однако каждый флот мог построить либо сохранить в своем составе три ранее построенных подводных крейсера стандартным надводным водоизмещением до 2800 тонн (статья 7). Это было сделано специально для того, чтобы сохранить в строю французский крейсер «Surcouf» (полное водоизмещение 3304 т, два 203-мм орудия), британский крейсер «Х-1» (2780 т, четыре 133-мм орудия), американский крейсер «Argonaut» (2710 т, два 152-мм орудия).

Не подлежали никаким ограничениям надводные корабли стандартным водоизмещением до 600 тонн, все классы вспомогательных кораблей и судов (за исключением бронированных, авианесущих, приспособленных для постановки мин), а также корабли водоизмещением от 600 до 2000 тонн при условии, что калибр их артиллерии не превышает 155 мм (максимум — 4 орудия ГК), отсутствует торпедное вооружение, а скорость не более 20 узлов (статья 8).

Корабли, не вписывавшиеся в указанные ограничения, были поименно перечислены в приложении 3 к части 2. Этот список включал 57 единиц (всего 243.000 т), причем одни корабли могли оставаться в строю вплоть до полного износа, тогда как срок службы других был ограничен конкретными датами. А именно: для кораблей водоизмещением 3―10 тысяч тонн, заложенных до 1 января 1920 г. он составлял 16 лет; после этой даты — 20 лет; для кораблей водоизмещением 2―3 тысячи тонн — 12 и 16 лет, соответственно; для подводных лодок — 13 лет.

Для США, Великобритании и Японии договор установил ряд ограничений в классах легких кораблей (статья 15). Так, корабли водоизмещением до 1850 тонн следовало считать эсминцами, больше этой цифры — крейсерами. Калибр орудий эсминцев не мог превышать 130 мм. Крейсеры разделялись на два подкласса: «а» (с орудиями более 155 мм) и «b» (с орудиями менее 155 мм).

Статья 21 установила для трех держав предельные цифры тоннажа боевых кораблей основных классов, которые они могли иметь к 31 декабря 1936 года.

Таблица 2

В зависимости от потребностей флота, разрешалось до 10 % тоннажа крейсеров подкласса «b» перебросить в класс эсминцев, либо до 15 % тоннажа эсминцев передать на увеличение тоннажа таких крейсеров. Четверть всех крейсеров могла иметь стартовые палубы для колесных самолетов

США запрещалось вводить в строй 3 последних крейсера подкласса «а» раньше, чем в 1936―38 гг. Но зато они могли вместо них построить 3 крейсера подкласса «b» (статья 20).

До 31 декабря 1936 года разрешалось произвести замену устаревших кораблей в пределах следующего тоннажа. В подклассе крейсеров «b» Великобритания получила в этих целях 86.350 т; США — 14.100 т; Япония — 18.190 т. В классе подводных лодок: США — 24.000 т; Япония — 19.200 т.

Четвертая часть договора содержала статьи, определявшие правила подводной войны против коммерческого судоходства. Они требовали от подводников безусловного соблюдения положений международного морского права. В частности, категорически запрещалось топить коммерческие суда, не обеспечив сначала безопасность их экипажей и пассажиров. При этом было указано, что размещение людей в спасательных шлюпках их безопасность не обеспечивает.

Срок действия договора истекал 31 декабря 1936 года, после чего он, а также Вашингтонский договор 1922 года предполагалось заменить новым договором, для заключения которого предполагалось созвать новую конференцию в конце 1935 года.

Вину за отсутствие полного успеха конференции представители США и Великобритании возложили на Францию, хотя именно французская идея всеобщего соглашения о безопасности в Европе с современных позиций представляется наиболее перспективной.

Наибольшие выгоды от Лондонского договора получили Франция и США. Французы могли и дальше без особых помех наращивать свои легкие силы. Американцы добились полного паритета с Великобританией и обрели возможность обновления своего флота (начиная с 1932 года, они могли начать замену почти 250 старых эсминцев, так называемых «flash deck», отслуживших по 16 лет, и 39 подводных лодок).

Великобритания, по словам премьер-министра Мак-Доналда, сэкономила не менее 84 млн. фунтов стерлингов, которые пришлось бы истратить на строительство новых линкоров и подводных лодок. Только японцы остались недовольны выводом из боевого состава линкора «Hiei», а также навязанным им лимитом на тоннаж подводного флота.

Впрочем, пацифисты в разных странах Европы и Америки более или менее справедливо заявляли, что как Вашингтонский, так и Лондонский договор — это юридическое оформление перевооружения, а не разоружения. Во-первых, установленные ими ограничения заставляли конструкторов стремиться к обеспечению максимальных боевых возможностей новых кораблей при минимальном водоизмещении. Иначе говоря, вместо количества на первый план вышло качество. Во-вторых, многие классы вообще остались за пределами какой-либо регламентации (канонерки, охотники, торпедные катера, тральщики, и фактически, подводные лодки тоже).

Особенности морских вооружений в связи с Лондонским договором

Первые годы после подписания договора стали этапом интенсивного развития легких сил во флотах великих держав. Вслед за ними по тому же пути пошли малые морские страны. Все они стали поспешно строить на своих верфях, либо заказывать в других странах такие боевые единицы, как эсминцы, подводные лодки, крейсеры подкласса «b», боевые корабли других классов, не имевшие ограничений в договоре.

Рассмотрим немного более подробно те изменения, которые произошли под влиянием договора в следующие 5―7 лет в трех основных классах легких боевых кораблей.

Крейсеры

Сократилось до минимума строительство новых крейсеров подкласса «а» (с этого времени их стали называть «тяжелыми» — в смысле вооружения). Его продолжили лишь американцы. Кроме того, несколько таких крейсеров построили испанцы, немцы и русские. На первый план вышло строительство крейсеров подкласса «b», получивших определение «легкие».

В свою очередь, они подразделялись на три подгруппы: 1) большие (океанские) по 8―10 тысяч тонн; 2) средние (универсальные) по 6―7,5 тысяч тонн; 3) малые (эскадренные) по 3―6 тысяч тонн. До конца 1936 года пять великих морских держав построили или начали постройкой 46 легких крейсеров.

Остальные государства построили в указанный период 6 легких крейсеров стандартным водоизмещением от 2.500 тонн (китайский «Ning Hai») до 6.450 тонн (голландский «De Ruyter»). Среди них выделялся оригинальностью замысла шведский «Gotland» (4.225 тонн). Его создатели попытались объединить в нем возможности легкого крейсера (6 орудий калибра 152 мм, скорость 27,5 узлов, бортовая и палубная броня), гидроавианосца (11 гидропланов) и минного заградителя (100 якорных мин). Однако на практике такой симбиоз качеств оказался неудачным.

Фактически легкие крейсеры превращались в основу легких сил. Отсюда проистекало стремление к обеспечению их универсальности. Возобладало мнение, что они должны решать следующие задачи: а) охранять линкоры, тяжелые крейсеры и авианосцы от атак легких сил противника; б) вести ближнюю разведку; в) выводить в торпедные атаки свои эсминцы; г) обеспечивать повседневную деятельность флота.

Английский тяжелый крейсер «Suffolk»

Американский тяжелый крейсер «New Orleans»

Французский тяжелый крейсер «Foch»

Обладая высокой скоростью (от 32 до 40 узлов), они и сами могли производить торпедные атаки, поэтому все такие крейсеры получали две―четыре установки торпедных аппаратов калибра 533―609 мм (2, 3 или 4 аппарата в каждой установке). С учетом слабого горизонтального бронирования легкие крейсеры несли довольно сильную зенитную артиллерию (4―8 орудий калибра 75―127 мм, 4―8 орудий калибра 37―40 мм, от 6 до 16 крупнокалиберных пулеметов). Кроме того, они имели по 2―4 гидросамолета, а некоторые могли брать мины заграждения (до 200 штук). Дальность плавания колебалась в интервале от 4000 до 14500 миль на 15―16 узлах.

Эсминцы и лидеры

Если раньше эскадренные миноносцы являлись торпедно-артиллерийскими кораблями, то теперь они превратились в корабли универсального назначения, а термин «миноносцы» уже мало соответствовал реальности. Высокая скорость и маневренность, сравнительно небольшая осадка, достаточно сильное артиллерийское, торпедное, минное и противолодочное вооружение — все это позволяло им успешно решать разнообразные боевые задачи.

К числу таковых относились следующие: а) торпедные атаки крупных вражеских кораблей и зашита своих главных сил от аналогичных атак; б) борьба с подводными лодками; в) уничтожение малых боевых единиц противника; г) блокада вражеского побережья; д) постановка активных минных заграждений; е) ближняя и дальняя разведка; ж) охрана конвоев; з) дозорная служба в районе своих баз.

Эсминцы, как и легкие крейсеры, подразделялись на три группы: 1) большие (лидеры) стандартным водоизмещением 1.700―2.900 тонн, имевшие 5―8 орудий калибра 127―138 мм; 2) средние (собственно эсминцы) стандартным водоизмещением 1.200―1.600 тонн с 4―5 орудиями калибра 120―130 мм: малые (миноносцы) по 600―1.000 тонн, с 2―3 орудиями калибра 100―120 мм.

Французский эсминец «L’Alcyon»

Японский миноносец «Matsu»

Торпедное вооружение складывалось из 2―4 установок (по 3―4 аппарата калибра 533―550 мм). Почти все эсминцы могли брать якорные мины заграждения в количестве от 40 до 80 штук.

Их противолодочное вооружение не изменилось по сравнению с мировой войной. Это были глубинные бомбы, выбрасываемых из кормовых лотков и бортовых бомбометов. Зато значительному усовершенствованию подверглись шумопеленгаторы.

Согласно британской концепции, главное назначение эсминцев («истребителей», по английской классификации) заключалось в том, чтобы взаимодействовать с главными силами флота, защищать их от вражеских подводных лодок, производить торпедные атаки, эскортировать конвои. Все это требовало эсминцев среднего водоизмещения, но с большой дальностью плавания (5―6 тысяч миль на 15―16 узлах).

Французская концепция выглядела иначе. Эсминцы («контрминоносцы», по французской классификации) предназначались прежде всего для самостоятельных действий против легких сил противника. Они должны были иметь мощное вооружение и высокую скорость, позволяющую избегать встречи с вражескими крейсерами. Дальность плавания средняя, 3―4 тысячи миль на 17―18 узлах, что было вполне достаточно в Средиземном море, Бискайском заливе и в Ла-Манше.

Остальные страны так или иначе тяготели либо к британской, либо к французской концепции.

В рассматриваемый период пять великих морских держав построили или начали строительство 202 эсминцев. Девять других государств построили (или начали строительство) еще 50 эсминцев. Из них британской концепции соответствовали 30 кораблей (1.050―1.530 тонн, 34―37 узлов), а французской — 20 (1.850―2.700 тонн, 36―42 узла)

Вызывает недоумение тот факт, что французы, итальянцы и японцы построили довольно много миноносцев (соответственно, 12, 16 и 12 вымпелов) стандартным водоизмещением по 600―840 тонн. Вследствие недостаточной мореходности, скорости хода, дальности плавания, а также слабого противолодочного вооружения они не годились ни для торпедных атак, ни для борьбы с подводными лодками, ни для охраны конвоев. Во время войны пришлось их перестраивать, чтобы превратить в полноценные эскортные корабли.

Видимо, решающим фактором, обусловившим их создание, стала пресловутая «экономия средств». Эта капризная дама много раз «до» и еще больше «после» вызывала к жизни странные корабли, неспособные ни на что иное, кроме как быть обузой для моряков.

Подводные лодки

Англичане, когда предлагали установить верхний предел водоизмещения подводных лодок в 2000 тонн, надеялись, что все страны будут строить наиболее мощные подводные корабли. Благодаря этому, их общее число окажется небольшим. Увы, они жестоко ошиблись! Итальянцы, французы и японцы сделали ставку преимущественно на субмарины среднего тоннажа.

Тогдашние подводные лодки подразделялись на 4 основные группы; 1) подводные крейсеры (1.550―2.850 тонн, дальность плавания до 15 тысяч миль); 2) лодки открытого моря (700―1.500 тонн, дальность до 8 тысяч миль); 3) лодки прибрежного действия (150―650 тонн, дальность до 4 тысяч миль); 4) подводные заградители.

До конца 1936 года пять великих морских держав построили либо начали постройку 191 подводной лодки. Флоты одиннадцати других государств получили 40 субмарин. Кроме того существовали еще две страны, придававшие огромное значение подводному флоту — СССР и Германия.

В течение рассматриваемого периода (1930―36 гг.) большевики построили (либо начали строить) 163 подводные лодки. Из них 52 единицы составляли малые лодки типа «М-VI» (по 160 тонн); 83 — средние (75 типа «Щ» и 8 типа «С»); 28 — большие (6 лодок типа «Д», 3 эскадренные лодки типа «П», 19 подводных заградителей типа «Л»). Все они отличались плохим качеством постройки и низкими тактико-техническими характеристиками, усугубленными неудовлетворительным качеством корабельных систем, механизмов, приборов, торпедного вооружения. Как показала вторая мировая война, их реальная боевая ценность была невелика.

Немцы, которым Версальский договор запретил иметь подводный флот, не сидели сложив руки. Не сомневаясь в том, что наступят лучшие времена, несколько германских фирм создали в 1922 году в Гааге (Нидерланды) совместное конструкторское судостроительное бюро, укомплектованное на 90 % немецкими инженерами, проектировавшими в годы войны подводные лодки. По проектам этого бюро был построен ряд подводных лодок для ВМФ Испании, Нидерландов, СССР, Турции, Финляндии, Швеции.

В результате, когда Гитлер в 1935 году полностью отверг Версальский договор, немцы смогли менее чем за год построить 12 малых подводных лодок серии II-А и очень быстро перешли к строительству более крупных субмарин.

***

«Ахилессовой пятой» всех тогдашних подводных лодок являлась небольшая скорость подводного хода, не позволявшая им атаковать быстроходные надводные корабли. Поэтому во время своих походов они плавали преимущественно на поверхности воды, погружаясь только для атаки или бегства. Однако в надводном положении субмарины были весьма уязвимы для атак с воздуха, поскольку их зенитное вооружение являлось очень слабым. А под водой им требовалось погружаться все глубже и глубже, чтобы прятаться от быстро совершенствовавшихся гидроакустических приборов. Если во время мировой войны рабочая глубина погружения не превышала 60―80 метров, то теперь она достигла 100―130 метров.

Еще одним слабым местом подводных лодок являлись плохие условия обитания их экипажей. За редкими исключениями, автономность субмарин была не более 30―45 суток.

Глава 6. РИМСКИЙ ДОГОВОР 1931 г. И ЖЕНЕВСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ 1932—34 гг

После Лондонской конференции франко-итальянские отношения настолько обострились, что в Лиге Наций даже обсуждался вопрос о возможности вооруженного конфликта между этими странами.

В 1930 году Италия начала строительство 3 крейсеров, 4 эсминцев и 22 подводных лодок; Франция — 1 крейсера, 6 эсминцев, 11 подводных лодок, а также запланировала строительство 3 линкоров водоизмещением по 23.000 тонн для Атлантической эскадры.

Все это весьма беспокоило Великобританию, которая поспешно предложила свое посредничество для разрешения спорных вопросов. В начале сентября Первый Лорд британского Адмиралтейства Александер нанес визиты в Париж и Рим с целью зондажа политической обстановки.

Итальянцы желали паритета с Францией и упорно стояли на своем. Они грозили пересмотреть все соглашения по разоружению. Их позиция обеспокоила даже президента США Гувера, который поручил американскому послу в Бельгии Хьюго Джибсону оказать дополнительное посредничество с целью сгладить противоречия. Но переговоры наткнулись на сопротивление как французского премьера Бриана. так и итальянского премьера Грандье. В результате до конца 1930 года не произошло никаких сдвигов.

***

Второй тур переговоров прошел в феврале 1931 года и уже 1 марта был подписан так называемый Римский пакт (договор). регулировавший взаимные отношения между флотами Франции и Италии Этот пакт должен был явиться основой для достижения полного соглашения между пятью державами и в связи с этим его текст был послан на рассмотрение заседавшей в Лондоне конференции экспертов (так называемая «Малая лондонская конференция»).

Договор состоял из трех частей (всего 7 пунктов) и содержал помимо общих положений (часть третья), основные положения, касавшиеся структуры обоих флотов в контексте качественных ограничений, накладываемых Вашингтонским (часть первая) и Лондонским (часть вторая) договорами.

Обе страны могли до 31 декабря 1936 года построить по 34.000 тонн авианесущих кораблей и по 2 линкора водоизмещением по 23.333 тонны, с орудиями калибра до 305 мм, списав взамен соответствующее количество устаревшего тоннажа (Франция — 2 линкора типа «Danton», Италия — 33.640 тонн броненосных крейсеров типа «San Giorgio», «Pisa» и «Garibaldi»), причем был односторонне увеличен общий тоннаж линкоров, установленный для этих стран вашингтонским договором, — со 175.000 тонн до 181.000 тонн (часть I, пункты а, b, с).

После выполнения программ 1930 года вступал в действие полный запрет на строительство тяжелых крейсеров (часть II, пункт а). Тоннаж строящихся новых легких крейсеров и эсминцев не должен был превышать тоннаж единиц соответствующих классов, подлежащих замене до 31 декабря 1936 года. После замены старые корабли подлежали списанию. При необходимости вместо них можно было списать соответствующий тоннаж тяжелых крейсеров. Одновременно до 31 декабря 1936 года Великобритания, Франция и Италия обязывались не заменять ни одного эсминца, находящегося в строю менее 16 лет (часть II, пункт b).

После выполнения программ 1930 года и после замены тоннажа кораблей, выслуживших установленные сроки службы по состоянию на 31 декабря 1931 года (и их списания), вступал в действие запрет на строительство подводных лодок. При этом да 31 декабря 1936 общий тоннаж французского подводного флота не мог превысить 81.989 тонн. Дальнейшие судьбы субмарин должна была решить Женевская конференция, но если там не будет достигнуто никакого соглашения, то Великобритания увеличит общий тоннаж своих эсминцев (часть II, пункт с). Франция и Италия должны были принять как обязательные для себя все решения части III Лондонского договора, обязательные для Великобритании, США и Японии, в той степени, в какой они не противоречили Римскому договору (часть III, пункт а).

Сам договор не определял никаких постоянных пропорций между флотами стран-участниц ни по одному классу кораблей и не давал окончательного ответа на вопрос: подлежал ли замене тоннаж, устаревший на 31 декабря 1936 года (часть III, пункт b).

Таким образом этот договор был не столько двух, сколько трехсторонним соглашением, причем каждая из сторон получила от него какую-то выгоду. Великобритания зарезервировала за собой право на превышение тоннажа своих эсминцев, сохранила перевес в категории тяжелых крейсеров (15:14), приостановила строительство новых французских и итальянских легких кораблей (за исключением кораблей, строившихся по программе 1930 года, а также строившихся для замены устаревшего тоннажа). Новые линкоры этих стран должны были быть слабее британских.

Американский тяжелый крейсер «Astoria»

Американский тяжелый крейсер «Indianapolis»

Франция, в свою очередь, сохраняла перевес над всеми государствами в суммарном тоннаже подводных лодок и перевес над Италией по всем классам кораблей. Италия добилась равенства с Францией в категории тяжелых крейсеров (7:7), тогда как вопрос паритета в остальных классах кораблей остался открытым.

Таблица 3

Тоннаж, разрешенный Римским договором на 1936 год

* В скобках указан тоннаж новой постройки, входящий в суммарный.

Но, тем не менее, Римский договор не дал ожидаемых результатов. Пункт «b» его части III автоматически вызвал резкие разногласия в ходе заседаний военно-морских экспертов в Лондоне. Франция категорически потребовала для себя права замены в 1930 году устаревшего тоннажа легких единиц (около 43.000 тонн), на что не соглашались Великобритания и Италия. Таким образом, ни Франция, ни Италия не подписали часть III Лондонского договора, и дело дальнейшего разоружения на море теперь зависело от решений общей конференции по разоружению в Женеве.

***

Эта конференция, собравшая представителей 62 стран (из них 9 не входили в Лигу Наций), началась 2 февраля 1932 года. Ее заседания проходили в 6 комиссиях: общей, сухопутной, морской, авиационной, политической и по военным бюджетам.

К сожалению, прекрасную идею всеобщего разоружения делегаты «заболтали» в процессе споров по процедурным вопросам, в поисках оптимальных методов работы конференции, в бесплодных дискуссиях. Среди всего прочего, Германия попыталась получить разрешение бывших членов Антанты на отмену тех статей Версальского договора, которые ограничивали ее вооруженные силы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что работа конференции растянулась на два года и не дала никаких конкретных решений.

С точки зрения разоружения на море самым интересным был первый этап конференции, продлившийся до 23 июля 1932 года. Многие государства внесли в морскую комиссию свои предложения по качественному и количество тому ограничению морских вооружении:

Франция предложила запретить использование линкоров, подводных лодок, тяжелых бомбардировщиков, артиллерии крупного калибра и химического оружия. Все эти боевые средства следовало передать в исключительное распоряжение Лиги Наций, чтобы стать оружием возмездия для возможных агрессоров;

Великобритания предложила ликвидировать подводные лодки, запретить использование отравляющих газов;

США предложили подключить к Лондонскому морскому договору все страны-участницы Женевской конференции, ликвидировать подводные лодки, снизить максимальный тоннаж для отдельных классов кораблей, запретить использование химического и бактериологического оружия;

Япония предложила ликвидировать авианосцы, запретить использование массированных авианалетов;

Италия предложила запретить артиллерийские орудия калибра свыше 100 мм, любые военные корабли водоизмещением свыше 10.000 тонн, авианосцы, подводные лодки, а также истребительную и бомбардировочную авиацию;

СССР предложил запретить артиллерию калибром свыше 203 мм, снизить тоннаж военных кораблей до 10.000 тонн, запретить строительство авианосцев, дирижаблей и тяжелых бомбардировщиков, а также запретить химическое и бактериологическое оружие;

Германия предложила запретить артиллерию калибром свыше 105 мм, полностью ликвидировать военную авиацию, ограничить качества определенных классов кораблей (линкоры — водоизмещение до 10.000 тонн; крейсеры — до 6.000 тонн, орудия до 152 мм; эсминцы — до 800 тонн, орудия до 102 мм).

Несмотря на определенное сходство взглядов, франко-германские и франко-англосаксонские противоречия по вопросам равенства вооружений и гарантий безопасности к июлю 1932 года завели переговоры в тупик. Чтобы выйти из него, президент США Гувер 22 июня огласил собственные предложения. В части морских вооружений он предложил странам-участницам Вашингтонского, Лондонского и Римского договоров на четверть снизить общий тоннаж их авианосцев, крейсеров и эсминцев, а тоннаж линкоров и подводных лодок снизить на треть по сравнению с ограничениями, указанными в данных договорах. Но его предложения не вызвали оживления затухающих переговоров.

***

На втором этапе конференции (21 сентября 1932 — 27 марта 1933 года) наступил кризис вследствие того, что германская делегация потребовала равноправия по вопросам вооружений. Этот кризис был ликвидирован принятием декларации от 11 декабря 1932 года, удовлетворившей требования немцев.

Среди проектов разоружения этого периода самым интересным был компромиссный французский проект (проект Эррио — Поль-Бонкура), предлагавший качественные ограничения для каждого класса кораблей, подтверждение установленных Вашингтонским договором количественных пропорций между тремя крупнейшими в мире флотами (5:5:3), снижение тоннажа всех остальных флотов до 100.000 тонн. Однако этот проект встретил весьма прохладный прием.

10 марта свой проект предложил британский премьер Рэмси Мак-Доналд. Дискуссия вокруг него заняла весь третий этап конференции (25 апреля — 29 июня 1933 года). В области флота он предлагал сохранить показатели тоннажа, установленные Вашингтонским, Лондонским и Римским договорами для государств-участников; другим странам предлагалось «заморозить» существующий тоннаж, что вызвало сопротивление, особенно тех стран, которые получили независимость после 1918 года и еще только приступили к созданию своих военно-морских сил.

Четвертый этап конференции (5 июля 1933 — 10 апреля 1934 гг.) не принес никакого прогресса в переговорах. Он привел лишь к тому, что немецкая делегация отказалась от дальнейшего участия в конференции. Стремление Германии к равенству в области вооружений с другим и странами, агрессивные происки японцев на Дальнем Востоке, вооруженные конфликты в Южной Америке — все это не способствовало созданию мирной атмосферы. После 8 июня 1934 года работа конференции прекратилась.

Аннексия Маньчжурии Японией и попытки захвата ею центрального и восточного Китая вызвали рост напряженности в японо-американских отношениях. Оба соперника в борьбе за контроль над Тихоокеанским регионом ускорили темпы развития своих флотов. Пока что они согласовывали свои действия с подписанными ими договорами, но стремились поскорее достичь дозволенных пределов. Однако японское правительство не скрывало того, что в дальнейшем оно уклонится от ранее навязанных ограничении — что, согласно статье 23, означало денонсацию Вашингтонского и Лондонского договоров.

В связи с этим американская и британская делегация решили провести с японцами предварительные переговоры для установления дальнейшего равновесия военно-морских сил, а также для достижения хоть каких-нибудь результатов в деле разоружения на море, крайне необходимых из-за огромных бюджетных расходов всех заинтересованных сторон.

***

Трехсторонние англо-американо-японские переговоры начались в октябре 1934 года в Лондоне, причем в них, в роли наблюдателей, участвовали также Франция и Италия. Глава японской делегации адмирал Ямамото не шел ни на какие уступки в следующих требованиях: а) признать паритет японского и американского флотов (тем самым его паритет и с британским флотом); б) ликвидировать авианосцы как оружие исключительно наступательного характера; в) признать подводные лодки оружием обороны; г) ограничить лишь общий тоннаж флота, при полной свободе распределения его между отдельными классами кораблей.

Поскольку стремления американцев были прямо противоположными (соотношение тоннажа обоих флотов как 5:3, ограничение тоннажа в отдельных классах, сохранение авианосцев, ликвидация подводных лодок), переговоры быстро зашли в глубокий тупик.

Денонсация Вашингтонского договора давала Японии ряд преимуществ: она сохраняла и увеличивала превосходство своих морских сил в тихоокеанском регионе (вопреки видимости, в 1934 году соотношение тоннажа флотов Японии, США и Великобритании в этом регионе составляло 4:3:2), а также могла превращать в военно-морские и авиационные базы ряд островов Океании.

Правда, США и Великобритания в этом случае получали такие же права, но Япония занимала более выгодное географическое положение и успела уже опередить обе англосаксонские державы, начав милитаризацию подмандатных ей островов с того дня, как она в 1933 году вышла из Лиги Наций. Кроме того, денонсация договоров развязывала руки японцев в деле захвата Китая, который они рассматривали как бездонный источник минерального сырья для японской экономики.

Поскольку срок подачи заявления о денонсации истекал 31 декабря 1934 года, а переговоры с англосаксами не сулили положительного исхода, японское правительство 29 декабря вручило участникам Вашингтонского договора соответствующую ноту.

Таким образом, 31 декабря 1936 года оба договора по разоружению переставали быть действительными, что обязывало Великобританию, согласно статье 23 Лондонского договора, инициировать процесс создания нового договора посредством созыва конференции государств-участников. Время подгоняло, поскольку подписание англо-германского морского соглашения, а также колониальная война Италии в Абиссинии (Эфиопии) вызвали значительный рост международной напряженности и ухудшили отношения между европейскими державами.

Глава 7. МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ФЛОТЫ (1931―1935 гг.)

Осенью 1929 г. весь мир испытал сильнейшее экономическое потрясение, коснувшееся всех областей хозяйственной жизни. В течение 1930―32 гг. кризис охватил страны Америки, Европы и Азии.

Наблюдался спад промышленного производства. В середине 1931 года оно составило лишь 62 % от уровня 1928 года; уменьшились заработки, общее число безработных достигло 30 миллионов человек, не считая сельского пролетариата и обнищавших ремесленников.

Кризис привел к брожению в рабочем классе, поскольку именно по нему он ударил сильнее всего. Волна забастовок захлестнула города и поселки, заводы и банки, университеты и школы. Зашевелились даже вооруженные силы в ряде стран, причем заметную роль здесь сыграл флот.

Первым взбунтовался британский Королевский флот. Остальной мир не мог в это поверить. Флот во все времена считался монолитом и опорой империи; поражала также необычная форма борьбы.

Забастовка в британском Королевском флоте (13―15 сентября 1931 г.)

Великобритания, несмотря на ограничения Вашингтонского и Лондонского договоров, сохранила за собой статус первой морской державы мира. Сеть британских военно-морских баз опутывала Восточное полушарие, словно щупальца гигантского осьминога. Гибралтар, Мальта, Александрия, Аден, Коломбо, Сингапур и Гонконг — самые важные из заграничных баз — были забиты военными кораблями разных классов, входившими в состав различных флотов, флотилий, эскадр и отрядов «Royal Navy».

Охраняя интересы империи, Королевский флот действовал в разнообразных географических, климатических и политических условиях, что требовало от экипажей его кораблей большой самоотдачи. Поэтому британские власти отказались от всеобщего призыва на флотскую службу в пользу добровольцев, служащих по контракту. Такая система комплектования позволяла выбирать среди множества кандидатов тех, кто лучше других был подготовлен в профессиональном плане, обладал соответствующими физическими данными и моральными качествами, а также проявлял лояльность по отношению к политике правительства и вышестоящего начальства.

Главным магнитом, притягивавшим добровольцев, являлись достаточно высокие заработки, а также целый ряд социальных привилегий для моряков и их семей. Были предусмотрены 12-летняя «полная» служба и «укороченная» 7-летняя.

Сдав соответствующий квалификационный экзамен, кандидаты могли получать очередное унтер-офицерское звание и, соответственно, более высокую плату. Шкала еженедельной оплаты простиралась от 5 шиллингов 3 пенсов (юнга палубной команды 2-го класса) до 4 фунтов стерлингов (старший боцман). Женатые моряки старше 25 лет получали семейную надбавку, существовали специальные надбавки для отличающихся по службе. Кроме того, матросы имели определенную перспективу служебного роста. В принципе, можно было дослужиться до звания старшего боцмана, а после 10 лет успешной службы в этом звании рассчитывать на производство в младший офицерский чин.

Чтобы подлатать имперский бюджет, правительство Рэмси Мак-Доналда летом 1931 года решило уменьшить величину жалования на флоте. Однако чиновники Адмиралтейства, которым поручили исполнить это решение, не придумали ничего лучшего, как равномерно «срезать» по одному шиллингу из дневной ставки каждого флотского служащего.

Такой ход, самый простой по замыслу и в реализации, оказался весьма обидным и несправедливым прежде всего для военнослужащих низших чинов, то есть для рядовых матросов, старшин и унтер-офицеров. Если вице-адмирал, получавший 6 фунтов в день, терял таким образом менее 1 % своего жалования, то старший боцман при 8 шиллингах и 6 пенсах терял уже 11,7 %, а рядовой матрос, получавший только 4 шиллинга ежедневно, терял 25 %. Наиболее чувствительным снижение жалования оказалось для женатых моряков моложе 25 лет, не получавших семейной надбавки; им посоветовали искать работу для своих жен.

Планируемое снижение жалованья широко обсуждалось экипажами. Моряки соглашались с тем, что ввиду плохой экономической ситуации в стране, их заработки должны снизиться, но сильно критиковали тот способ, которым это намеревались сделать власти.

10 сентября 1931 года Адмиралтейство разослало командующим всех флотилий, эскадр и отрядов секретные письма, содержавшие описание конкретных деталей снижения окладов и рекомендации о том, как проводить среди моряков разъяснительные беседы. По стечению ряда обстоятельств, эти письма не дошли до базировавшегося в Портсмуте, т. е. ближе всего к Лондону, Атлантического флота (переименованного весной 1932 года в «Home Fleet» — «Домашний флот»).

Атлантический флот уже долгое время готовился к осенним маневрам в шотландских водах, которые должны были начаться 15 сентября 1931 года. Но за день до выхода флота в море внезапно заболел его командующий адмирал Майкл Ходжес (Michael Hodges), чьим флагманским кораблем был линкор «Nelson». Чтобы не срывать учения, командование эскадрой Адмиралтейство поручило контр-адмиралу У. Томкинсону (W. Tomkinson), который являлся командиром группы линейных крейсеров.

11 сентября Атлантический флот (4 линкора, 2 линейных крейсера, 3 тяжелых крейсера, 1 легкий крейсер, 18 эсминцев, 6 подводных лодок, 1 минный заградитель, 2 плавбазы), вместе с группой обслуживания флота (корабль-мишень, бывший линкор «Centurion», 2 эсминца, 1 канонерка, 2 буксира), вышел из Портсмута.

Английский линкор «Rоуаl Оаk»

Флагман «Nelson» по причине болезни адмирала Ходжеса вышел из порта последним. Именно на него поступили директивы Адмиралтейства. Но поскольку Томкинсон, чьим флагманом был «Hood», уже находился в море, то для него на адрес командующего базы в Инвергордоне был послан дополнительный письменный приказ о проведении разъяснительной акции.

Приказ пришел вечером в субботу 13 сентября. Это было нерабочее время, никого из командования базы в наличии не было, потому приказ спокойно лежал в канцелярии до понедельника.

Тем временем флот 13 сентября вошел в шотландские воды. Томкинсон отправил легкие корабли и вспомогательные суда в Росайт, сам же с 11 оставшимися кораблями (4 линкора, 2 линейных и 4 тяжелых крейсера, а также минный заградитель) встал на рейде небольшого порта Инвергордон (Invergordon), расположенного в одной из бухт залива Морэй Фирт (Moray Firth).

Вечером свободные от вахты и службы члены экипажей сошли на берег. Их обуревали чувства гнева по причине снижения жалования. В воскресенье 14 сентября в матросской картине в Инвергордоне состоялось собрание, на котором обсуждались способы, как лучше всего противостоять несправедливому решению Адмиралтейства.

В конце концов, матросы приняли предложение коммуниста Фреда Коупмэна (Fred Copeman), сигнальщика с тяжелого крейсера «Norfolk». Его суть заключалась в том, чтобы экипажи линкоров «Rodney» и «Valiant», которые в понедельник первыми выходили на учения, отказались выполнять свои обязанности. Невыход этих кораблей с рейда должен был стать сигналом для выступления на остальных кораблях. Ответом на несправедливое постановление Адмиралтейства должно было явиться пассивное сопротивление экипажей. Опасаясь репрессий, Коупмэн предостерег моряков от открытого бунта. Присутствовавшие на собрании морские пехотинцы с «Норфолка», в количестве 50 человек, заявили о своей поддержке забастовки. Был избран забастовочный комитет, состоявший из представителей от всех экипажей во главе с Коупмэном (его координационным «штабом» стала сигнальная рубка крейсера «Norfolk»). Моряки в деталях обсудили, как вести себя завтра и что им делать. Возвращаясь на корабли, толпа моряков на набережной пела песню «Красное знамя».

Утром 15 сентября, после подъема флага, матросы на «Rodney» троекратно прокричали здравицу королю, подхваченную последовательно матросами других кораблей, стоявших на рейде. Затем экипажи разошлись по своим кубрикам, где проводили время так, как будто это был выходной или праздничный день. Свои обязанности исполняли только кочегары вспомогательных котлов, повара, стюарды и офицерские ординарцы. Каждый раз при смене вахты звучали крики «гип, гип, ура!», причем начинал «Rodney», а подхватывали по очереди соседние корабли. Это был знак того, что забастовка продолжается.

Невзирая на то, что все это являлось вопиющим коллективным неподчинением, нигде дело не дошло до столкновений между матросами и офицерским составом. Офицеры вели себя чрезвычайно тактично, более того, многие из них выразили солидарность с бастующими, а командиры кораблей даже записывали требования матросов, пытаясь самостоятельно выяснить мотивы неразумного решения Адмиралтейства и уговорить экипажи приступить к выполнению своих обязанностей.

Исключение составило выступление командира 2-й эскадры крейсеров контр-адмирала Эстли-Раштона (Astley-Rushton), который обозвал экипаж своего флагмана хулиганами и бездельниками, в ответ на что матросы его освистали.

Около полудня, по приказу Томкинсона, солдаты морской пехоты, вооруженные карабинами с примкнутыми штыками, заняли ключевые позиции на кораблях. Однако эта явная угроза не подействовала на матросов и унтер-офицеров. Поскольку уговоры командиров не дали результатов (только на крейсере «Dorsetshire» экипаж после 15 часов дня решил прервать забастовку), Томкинсон приостановил маневры, уведомив об этом Адмиралтейство, и собрал в Инвергордоне все свои корабли. По его словам, он предпочел рискнуть своей честью, нежели допустить, чтобы в случае серьезных столкновений таковую утратил бы Королевский флот.

Известие о забастовке стало для членов правительства громом среди ясного неба. После переговоров с Адмиралтейством было решено простить «обманутых подстрекателями» матросов и пересмотреть роковое постановление.

15 сентября пополудни Томкинсону отправили новые директивы: объявить амнистию для всех участников забастовки, уведомить их, что снижение жалования не превысит 10 %, а также, что будут рассмотрены требования женатых моряков моложе 25 лет. После этого восстановить порядок среди экипажей и отправить корабли в порты приписки, где их уже ожидают специально созданные Адмиралтейством комиссии, которые должны рассмотреть все требования моряков.

Одновременно следовало заявить, что продолжение забастовки встретит энергичное противодействие Адмиралтейства, как дисциплинарное преступление со всеми вытекающими последствиями.

Во время построений на кораблях экипажам объявили о новом решении властей. Забастовочный комитет удовлетворился этими заверениями и, чтобы не перегибать палку, объявил по радио о прекращении забастовки. Одновременно на рее крейсера «Norfolk» взвился сигнальный флажок «Отбой тревоги». Так закончилась победная и единственная забастовка в британском флоте.

Отдавая себе отчет, что Адмиралтейство просто так этого выступления не оставит, депутат палаты общин коммандер Холс (Halls) потребовал от Первого Лорда Адмиралтейства Дж. Чемберлена (J.А Chamberlain), чтобы против забастовщиков не было принято никаких санкций. Имея против себя всю палату общин, Чемберлен дал слово, что «репрессий не будет».

Однако 36 моряков, входивших в состав забастовочного комитета, все же отправили для прохождения спецкурса в лагерь в Девонпорте, чтобы «освежить в памяти дисциплинарный устав и строевую подготовку».

Но опасения перед прессой, которая могла широко огласить факт существования такого «курса», разоблачить его настоящую цель и тем самым скомпрометировать Первого Лорда, привели к досрочному прекращению планируемой травли.

Все же Адмиралтейство не отказалось от планов мести. «Бунтовщики» вернулись в Портсмут, где по прошествии какого-то времени им заявили, что «для них нет рабочих мест» и уволили со службы, выдав бесплатные билеты на проезд к месту жительства и по 13 шиллингов для покупки гражданской одежды.

Это решение вызвало возмущение экипажей кораблей Атлантического флота, которые выразили свою солидарность с уволенными коллегами тем, что собрали деньги в их пользу.

Бунт на голландском броненосце «Dе Zeven Provincien» (4―10 февраля 1933 г.)

Гораздо более острую форму приняло выступление голландских моряков. В этом случае волнения по экономическим причинам были связаны с национально-освободительным движением народов Индонезии.

Голландское королевство в довоенный период представляло собой довольно обширную колониальную империю с колониями на азиатском и американском континентах (2,05 млн. кв. км, около 30 миллионов жителей). Жемчужиной в короне этой империи являлась Голландская Ост-Индия (ныне Индонезия), расположенная более чем на трех тысячах островов Зондского и Молуккского архипелагов, а также в западной части острова Новая Гвинея. Эксплуатация природных ресурсов этих территорий (пряности и масличные культуры, рис, сахарный тростник, кофе, чай, каучук, бокситы, олово, уголь, марганец, никель, серебро, золото, а главное — нефть) принесла Голландии в 1928 году доход в 54 миллиона гульденов.

На Ост-Индию с вожделением поглядывала бедная ресурсами Япония. Чтобы умерить японские аппетиты, Голландии приходилось держать в этих краях большую часть своего военного флота в виде Ост-Индской эскадры. В 1933 году в ее состав входили: старый броненосец береговой обороны «De Zeven Provincien» (спущен на воду в 1908 г.), 2 легких крейсера типа «Java», 8 эсминцев типа «Van Ghent», 15 подводных лодок типа «К» (с римской нумерацией), 50 вспомогательных судов и кораблей специального назначения, общим водоизмещением 69.084 тонн. В ближайшем будущем эскадру предполагалось усилить несколькими кораблями, находившимися в постройке: легким крейсером «De Ruyter», 4 эсминцами типа «Isaac Sweers» и еще 6 подводными лодками типа «К».

Главной военно-морской базой была Сурабайя (на острове Ява), а вспомогательными Танджонг Приок (Ява), Макассар (Целебес) и остров Риув (на выходе из Малаккского пролива). Морская авиация насчитывала около 100 боевых и учебных самолетов типов «Фоккер», «Коолховен» и «Дорнье», находившихся на аэродромах Морокрембанган (возле Сурабаи), Танджон Приок, Амбон (Молуккские острова) и Таракан (остров Борнео).

Однако у этих, на первый взгляд значительных, сил имелось уязвимое место. Состав экипажей кораблей был смешанным, ибо Голландия, следуя примеру других колониальных держав, привлекла к военной службе на заморских территориях местное население. Например, в 1929 году в сухопутных войсках в Ост-Индии служили 30.296 индонезийцев и только 8.022 голландца; на кораблях соотношение составляло 52:48 в пользу индонезийцев.

В такой ситуации голландские власти, ввиду нарастания национально-освободительного движения (например, в 1925―27 гг. произошло восстание на острове Ява), в большей степени могли полагаться на военно-морские силы, чем на сухопутные. Вследствие этого, Ост-Индская эскадра выполняла еще одну, мало почетную функцию — она являлась своего рода резервом для полицейских сил, охранявших колониальное владычество Королевства Нидерландов.

Кризис 1929 года болезненно затронул Голландию. Доходы от колоний сократились на 9 млн. гульденов (16,7 %), правительству пришлось прибегнуть к жестким сокращениям бюджета. Они коснулись и военного флота; жалованье голландских моряков снизилось на 14 %, индонезийских — на 17 %. Эти 3 % разницы должны были, по мнению властей, укрепить престиж «белого человека», но на деле только озлобили индонезийцев.

Центром смуты стала военно-морская база Сурабая, гарнизон которой состоял из 4200 моряков, в том числе 2200 индонезийцев. Среди последних была создана нелегальная антиколониальная организация. Наибольшее влияние она имела на броненосце береговой обороны «De Zeven Provincien», 200 человек из экипажа которого входили в нее. Поэтому именно этот броненосец руководители организации избрали в качестве корабля, который первым поднимется на борьбу за права индонезийских моряков. В определенной степени революционные настроения охватили также и моряков-голландцев, среди которых большое влияние имели социалистическая партия и нелегальная коммунистическая партия. Однако командование базы ухитрилось не заметить повсеместного недовольства.

2 января 1933 года «De Zeven Provuncien» вышел из Сурабаи, направляясь на учения, которые должны были проходить вдоль побережья Явы и Суматры, со стрельбами в районе острова Сибероет. В течение месяца корабль заходил во все крупные порты обоих островов, а 2 февраля он вошел в Улеле — аванпорт Котарадии (остров Суматра).

Тем временем ситуации постепенно становилась угрожающей. 30 января пришла радиограмма, сообщавшая о бунте моряков на авиабазе Морокрембанган; на самом «De Zeven Provincien» имели место случаи братания индонезийцев с голландцами. Восстание на броненосце готовил комитет, который возглавляли индонезиец мат Кавиларанг (рулевой) и голландец мат Босхарт (машинист). Они напрасно ждали сигнала из Сурабаи.

В конце концов комитет решил поддержать сражающихся на суше товарищей: захватить корабль и направиться в Сурабаю. Восстание назначили на вечер 4 февраля, когда капитан и несколько офицеров должны были сойти на берег, чтобы отправиться на банкет, устраиваемый голландским резидентом.

Соотношение сил складывалось в пользу повстанцев: на броненосце оставались 69 голландцев (16 офицеров, 9 унтер-офицеров и 44 матроса) на поддержку которых восставшие возлагали большие надежды, против 187 индонезийцев (3 унтер-офицеров и 184 матросов). Повстанцы надеялись, что матросы-голландцы поддержат их. Главным препятствием являлось отсутствие оружия, удалось раздобыть всего лишь несколько пистолетов и гранат.

Когда командование корабля отплыло на банкет, среди экипажа воцарилось оживление, что привлекло внимание оставшихся на борту офицеров. Произошла стычка между поручиком ван Бовеном и одним из матросов, ускорившая восстание. По сигналу Кавиларанга матросы арестовали голландских офицеров и унтер-офицеров, почти без выстрелов захватили радиостанцию и ружейный парк.

Около часа ночи командиру броненосца командиру Эйкбоому (Eikboom) доложили, что его корабль стоит на рейде с погашенными огнями, но под парами. Когда встревоженный капитан появился на берегу, «De Zeven Provincien» уже снялся с якоря и выходил в море. Местный голландский гарнизон (800 человек) тут же поднялся по тревоге, но предпринятые меры явно запоздали. В порту находилось лишь вспомогательное судно «Aldebaran», на который прибыл командир броненосца с несколькими офицерами. Они пустились в погоню за взбунтовавшимся кораблем… со скоростью 8 узлов.

Одновременно о чрезвычайном происшествии было доложено командованию Ост-Индской эскадры в Сурабае, что повлекло немедленную мобилизацию сил. Спешно была сформирована группа кораблей, которую возглавил командир Ван Дульм (капитан крейсера «Java»). В нее вошли легкий крейсер «Ява», эсминцы «Piet Hein» и «Evertsen».

Утром 5 февраля эта группа двинулась в сторону Зондского пролива, поскольку по сведениям, полученным с судна «Aldebaran», мятежный броненосец направлялся к юго-восточным берегам Суматры. В район пролива вышли также подводные лодки «К-VII» и «К-XI», а в Танджонг Приок прибыло звено гидросамолетов-бомбардировщиков типа «Дорнье».

Известие о восстании на броненосце «De Zeven Provincien» молнией облетело весь мир. Многие газеты сравнивали взбунтовавшийся корабль с русским броненосцем «Потёмкин», восставшим в 1905 году. Голландское правительство собралось на чрезвычайное заседание. Оно опасалось, что бунт на броненосце может стать искрой в бочке пороха, каковой являлась тогда голландская Ост-Индия. Было решено срочно списать на берег всех матросов-индонезийцев с кораблей Ост-Индской эскадры.

Голландский эсминец «Piet Hein»

Утром 7 февраля «De Zeven Provincien», на котором никто понятия не имел о поднявшейся вокруг него шумихе и о нависшей над ним угрозе, находился возле острова Ниас, двигаясь со скоростью 7,5 узлов в юго-восточном направлении.

Однако революционный комитет, взявший на себя командование кораблем, вопреки ожиданиям властей не планировал никаких акций, могущих привести к кровопролитию. Цель выступления сводилась к трем требованиям: 1) улучшить экономические условия службы; 2) прекратить дискриминацию индонезийцев голландскими офицерами; 3) освободить моряков, арестованных после бунта в Морокрембангане. Именно ради этого корабль шел в Сурабаю. Радиостанция броненосца через каждые несколько часов посылала в эфир телеграммы, содержавшие указанные требования, заканчивая их фразой: «Все в порядке. Раненых нет — экипаж.» Эти радиограммы постоянно принимала радиостанция гидрографического судна «Eridanus», которое вместо «Aldebaran» теперь шло вслед за взбунтовавшимся кораблем и на которое перебрался Эйкбоом.

Утром 9 февраля «De Zeven Provincien» находился в районе острова Энганьо, в 108 милях от Зондского пролива. А в 9.30 к острову подошли корабли группы Ван Дульма и остановились, ожидая сообщений с «Eridanus».

Ван Дульм вполне обоснованно волновался по поводу предстоящего столкновения с броненосцем, который мог оказаться грозным противником. Броненосец мог выпускать 280-мм снаряды весом в 270 кг, которые с расстояния 10 км пробивали 150-миллиметровую броню. Крейсер «Java» имел бортовую броню 50 мм, а на палубе только 25 мм и стрелял 150-мм снарядами весом 46 кг, не слишком опасными для хорошо бронированного «De Zeven Provincien» (бортовая броня 150 мм, палуба 50 мм, башни ГК 250 мм). Оба эсминца (вместе 8 орудий калибра 120 мм) своими 24-килограммовыми снарядами не многим могли помочь; сомнительно было также, что броненосец позволит им подойти на расстояние прицельного торпедного залпа. Вся надежда оставалась на гидросамолеты, к которым присоединился четвертый бомбардировщик — «Фоккер Т-IV».

Ночь с 9 на 10 февраля прошла на кораблях Ван Дульма в нервном ожидании сообщений с «Eridanus» и присоединившегося к нему минного заградителя «Gouden Leeuw». Не было только рапортов с обеих субмарин, патрулировавших у входа в Зондский пролив. Впрочем, Ван Дульм не имел четкого плана по их использованию.

Утром была объявлена боевая тревога и зачитан приказ о введении на кораблях военного положения, а в 6.10 группа снялась с якорей и 20-узловым ходом кильватерной колонной («Java», «Piet Hein», «Evertsen») пошла к южному входу в пролив. С другой стороны сюда уже подходил «De Zeven Provincien», за которым на удалении 7 миль двигались «Eridanus» и «Gouden Leeuw».

Около 8.00 сигнальщики крейсера «Java» заметили броненосец. Короткий шквальный дождь на несколько минут скрыл его из вида, а когда погода улучшилась, то они увидели, что броненосец повернул к берегам Суматры.

Группа Ван Дульма легла на параллельный курс, одновременно уменьшив скорость и отклоняясь в северо-восточном направлении, поскольку расстояние между кораблями было всего 6 миль, а командир крейсера хотел избежать артиллерийской дуэли на близкой дистанции. Однако орудия броненосца молчали и Ван Дульм осмелел, тем более, что появилась авиационная поддержка — со стороны Явы приближались 4 гидросамолета-бомбардировщика.

На рее крейсера «Java» был поднят вымпел, приказывавший броненосцу остановиться и сдаться, но без результата. Броненосец продолжал свой путь. Тогда Ван Дульм послал с тем же приказом один из «дорнье». Гидросамолет пролетел над «De Zeven Provincien» и с высоты 600 метров троекратно повторил сигнал по радио, потом спустился до высоты 475 метров и снова троекратно повторил сигнал, давая кораблю 10 минут на ответ.

Революционный комитет броненосца никак не мог решиться на кровопролитие — мощные 280-мм орудия молчали. Вместо этого Кавиларанг и Босхарт от имени экипажа ответили «Ons niet hinderen» (Отстаньте от нас). Тогда по приказу Ван Дульма гидросамолеты начали бомбовую атаку на беззащитный, в сущности, броненосец.

Первая 50-кг бомба взорвалась прямо перед носом корабля, вторая попала в боевой мостик, уничтожив его левое крыло и радиорубку. От взрыва погиб 21 человек, многие были ранены, в том числе весь ревком во главе с Кавиларангом. В последующей неразберихе кто-то поднял белый флаг, и самолеты прервали атаку.

Броненосец остановился в 9.30, вскоре на его палубе высадились десантники с крейсера и эсминцев. Босхарта арестовали, тяжело раненного Кавиларанга перенесли на «Piet Hein». Под конвоем кораблей Ван Дульма и гидросамолетов «De Zeven Provincien» прибыл в Сурабаю, где были арестованы остальные члены экипажа.

Эпилогом неудавшегося восстания стало заседание военного трибунала в Батавии (ныне Джакарта), состоявшееся через год. Хотя члены трибунала пытались проявить определенную гуманность, приговоры все же были весьма суровыми.

Подлечившийся от ран Кавиларанг получил 18 лет тюрьмы, Босхарт — 16 лет, остальные 162 моряка (136 индонезийцев и 26 голландцев) получили в среднем по 4 года и 4 месяца заключения. Таким был ответ колониальных властей на их справедливые требования.

Офицеры броненосца тоже получили свое, но за другой состав преступления. Всех их обвинили в недобросовестном исполнении служебных обязанностей, из-за чего они прошляпили возникновение заговора на броненосце. Кроме того, тех офицеров, которые оставались на корабле, обвинили в пассивности и нерешительности. В конце концов часть одних офицеров уволили со службы, других понизили в чинах.

Военный флот на защите Греческой республики (1―13 марта 1935 г.)

В Греции революционное брожение приняло иной характер. Улучшение экономических условий там отошло на второй план в пользу борьбы за сохранение демократических свобод.

Тяжелое экономическое положение Греческой республики, провозглашенной 25 марта 1924 года, было вызвано последствиями недавней войны с Турцией, произошедшей в 1921―23 гг. К числу этих последствий относилась и необходимость разместить на своей территории 1,5 миллиона греческих беженцев из Малой Азии. Под воздействием мирового экономического кризиса ситуация становилась все более сложной. Вдобавок внутри страны имело место соперничество «агентов влияния» Великобритании, Франции, Италии и Германии за политическое и экономическое господство.

На парламентских выборах 1932 года правящая Либеральная партия и ее лидер Элеутериос Венизелос потерпели поражение. Власть перешла к так называемой «Народной партии» Панайотиса Кальдариса, провозгласившей курс на реставрацию монархии, причем монархисты считали целесообразным установление в стране монархо-фашистской диктатуры ради подавления нараставшей революционной волны

Противниками подобного развития событий являлись либеральная партия, а также слабосильные левые партии и левацкие группы. Под их влиянием группа либерально настроенных офицеров, которую возглавил генерал Н. Пластирас, в 1933 году произвела неудачную попытку военного переворота.

В марте 1935 года произошло второе восстание в армии. Непосредственным поводом для него стала «чистка» в армии, которую предпринял министр обороны генерал Кондилис. В ходе ее были уволены 26 старших офицеров армии и флота, придерживавшиеся республиканских взглядов, а на первый квартал 1935 года планировалось увольнение еще 40. Эта чистка высшего офицерства, а также заявления Кондилиса о том, что в своих дальнейших действиях он намерен опираться лишь на «предельно лояльных и дисциплинированных» офицеров-роялистов, вызвали опасения, что правительство уже начало осуществлять план монархического переворота.

В такой ситуации несколько групп офицеров и верные им части решили прибегнуть к силовому решению проблемы власти. Восстание было подготовлено поспешно, без учета собственных сил и возможностей, без ясного плана действий (например, не были даже определены кандидаты в состав нового греческого правительства). Центрами восстания должны были стать Македония (здесь был расквартирован IV-й фракийский корпус генерала Каменоса) и военно-морская база в бухте Саламин.

28 февраля произошло землетрясение на острове Крит, повлекшее значительные разрушения и жертвы. Общая неразбериха, вызванная этим стихийным бедствием, привела к тому, что правительство оставило без внимания сообщения губернатора Македонии Раллиса о зреющем заговоре. На флоте все нити заговора вели к старому броненосному крейсеру «Георгиос Авероф», которым командовал контр-адмирал Колиалеис. Между прочим, на этом же корабле постоянно находился военно-морской министр адмирал Хаджикириакос, который покинул корабль всего за день до восстания, но он не заметил никаких признаков заговора (позже Хаджикириакосу из-за этого пришлось подать в отставку).

Восстание началось вечером 1 марта. В Афинах несколько групп заговорщиков захватили унтер-офицерскую школу и казармы королевских гвардейцев (эвзонов), после чего они двинулись к зданию Министерства обороны. Однако численный перевес афинского гарнизона, оставшегося верным правительству, привел к тому, что в ходе четырехчасового боя повстанцы были разбиты и генерал Кондилис овладел ситуацией.

По-другому развернулись события в Саламинской бухте. Здесь 30 флотских офицеров захватили арсенал в Пераме, откуда затем шлюпки с «Аверофа» развезли их по кораблям, стоявшим на рейде. Переговоры с командирами, в процессе которых повстанцы прибегали к угрозам и даже к использованию оружия, привели к тому, что к заговорщикам присоединились легкий крейсер «Элле», эсминцы «Псара» и «Леон», старый миноносец «Ники». Командование восставшими кораблями взял на себя вице-адмирал Деместикас (флагман — крейсер «Георгиос Авероф»).

Ситуация на остальных кораблях (2 старых линкора, 6 эсминцев и 6 миноносцев), которые почти все находились в ремонте или в резерве, оставалась неясной до утра 2 марта. Около 7.00 из Афин подошли правительственные войска, которые заняли арсенал в Пераме и установили полевые батареи на берегу Саламинского пролива, заблокировав кораблям выход в море.

Деместикас, однако, решил бороться. После артиллерийской дуэли (был поврежден ряд портовых объектов в Пераме), его корабли вышли в море. Перед уходом «Георгиос Авероф» и «Элле» обстреляли верные правительству корабли, незначительно повредив 7 единиц (в основном эсминцы), чтобы таким образом лишить власти возможности использовать их.

Отряд Деместикаса двинулся к острову Крит, откуда был родом Венизелос. Видимо, адмирал рассчитывал, что бывший премьер согласится взять на себя политическое руководство восстанием. По пути к отряду присоединились подводные лодки «Нереус» и «Катсонис», экипажи которых заявили о своей солидарности с восставшими. Правительство, оставшееся без боеспособных кораблей, послало в погоню бомбардировочную авиацию.

Действия греческого военного флота 1―13 марта 1935 года

Произошла также встреча посланника генерала Кондилиса, адмирала Типальдоса, с вице-адмиралом Деместикасом в прибрежных водах острова Милос. Деместикас отверг условия правительства, заявив, что у него достаточно снарядов, чтобы сражаться. Правительство, в свою очередь, объявило взбунтовавшиеся корабли пиратскими, а их экипажи — людьми вне закона.

После полудня начались воздушные налеты на корабли повстанцев, двигавшиеся с большим разбросом (из-за свежей погоды) и с разной скоростью. Во время налета на траверзе острова Китира бомбы повредили один из эсминцев и подлодку «Нереус». Старый миноносец «Ники» все больше отставал от группы, крейсеру «Георгиос Авероф» пришлось взять его на буксир. Артиллеристы «Аверофа» во время налетов сбили два гидросамолета.

В полдень 3 марта первые корабли отряда вошли в порт Ханья на Крите. Их прибытие улучшило положение восставших. Крит полностью присоединился к восставшим, находившиеся на острове правительственные войска были разоружены повстанцами генерала Канакакиса. Венизелос согласился возглавить антиправительственное движение, хотя и не был уверен в его победе (позже он сказал: «В моем возрасте (71 год) уже не становятся повстанцами»).

Вечером правительственные самолеты произвели налет на Ханию, попав одной бомбой в «Авероф». После этого налета корабли Деместикаса перешли в бухту Суда. Тем временем из Македонии пришло известие, что IV-й корпус тоже отказался подчиняться правительству.

Правительство объявило для борьбы с повстанцами частичный призыв резервистов и начало ремонт поврежденных в Саламине кораблей.

4 марта войска генерала Каменос захватили город Драма и порт Канала, после чего двинулись на Салоники, дойдя до реки Струма. Дальнейшее продвижение этих частей (7200 солдат, 128 орудий) остановили правительственные войска, которыми командовал прибывший в Македонию военный министр, генерал Кондилис.

Затем военные действия были прерваны на 24 часа в связи с тем, что правительство предъявило Каменосу ультиматум и дало время на его обдумывание. Генерал Кондилис использовал перерыв для усиления своих сил на македонском фронте. Транспортные суда, доставлявшие морем подкрепления для Кондилиса, не встречали противодействия со стороны кораблей Деместикаса. Между тем в это время правительство не располагало никакими морскими средствами, способными противостоять кораблям восставших. Поэтому для борьбы с ними была сформирована довольно крупная авиагруппа (22 самолета), которую, однако, нельзя было немедленно использовать из-за неблагоприятной погоды.

Греческий крейсер «Averoff»

5 марта группа спешно отремонтированных эсминцев (3―4 корабля) под командованием адмирала Хаджикириакоса двинулась к Криту; началось также наступление правительственной 3-й армии генерала Панайтакоса (15 тысяч солдат, 80 орудий, 21 самолет) у реки Струма, прерванное через два дня ввиду паводка и снежных заносов.

Деместикас, вместо того, чтобы послать свои корабли для борьбы с правительственными транспортами в западной части Эгейского моря, или хотя бы отправить подлодки в Салоникский залив, действовал в восточной части Эгейского моря. 6―7 марта десанты с крейсера «Авероф» и обоих эсминцев заняли (впрочем, без всякого сопротивления) острова Самос, Хиос, Лесбос, Лемнос и Тасос. Эсминец «Псара» даже вошел в залив Кавала, но там его атаковали правительственные самолеты и ему пришлось уйти из залива.

В портах этих островов и на Крите повстанцы захватили 20 грузовых судов, которые, однако, они не использовали для переброски войск с Крита в Македонию. Единственной помощью, оказанной войскам IV корпуса, стал приход 8 марта в порт Канала крейсера «Элле» и эсминца «Псара». Видимо, они должны были поддержать левый фланг войск Камсноса в устье реки Струма, но поскольку не было разработано никаких планов взаимодействия, а бои шли в глубине суши, оба корабля бесцельно стояли в порту. Правда, их присутствие несколько облегчило положение IV корпуса, так как теперь почти вся авиация 3-й армии была занята бомбардировками порта Канала.

Кроме того, правительственная авиация продолжала свои налеты на критские порты. 8 марта во время налета на бухту Суда зенитчики «Аверофа» сбили два самолета. Всего за этот период правительственная авиация сбросила на корабли Деместикаса до 12 тонн авиабомб, но сумели причинить лишь незначительные повреждения крейсеру «Авероф».

Возобновившееся 9 марта наступление правительственных войск привело к ожесточенным боям за городок Серраи (в 100 км на северо-восток от Салоник). В тот же день в греческие территориальные воды вошли военные корабли великих держав. Это были: британский линкор «Royal Sovereign», французские тяжелые крейсеры «Foch» и «Tourville», эсминец «Verdun», итальянский крейсер «Тrentо», эсминцы «Da Mosto» и «Pigafetta».

Предлогом, как всегда, стала защита интересов и безопасности своих граждан, а подлинной причиной — поддержка правительства Каладраиса (в рамках так называемой «балканской Антанты»). Турция же не преминула выказать свою неприязнь: в ее портах были арестованы 8 греческих коммерческих судов.

Вероятно, именно эта демонстрация чужих флотов и неудачи на сухопутном фронте вызвали серьезные трения среди заговорщиков и неверие в успех дальнейшей борьбы. Кроме того, беспрестанные налеты правительственной авиации, несмотря на их низкую эффективность, действовали на повстанцев угнетающе, поскольку они не могли противопоставить правительственным самолетам ни собственных самолетов, ни эффективной противовоздушной обороны.

10 марта правительственная авиация снова бомбардировала Канала и Хания. Во время часового налета на Кавала был поврежден крейсер «Элле». Этот факт привел к разногласиям между офицерами и матросами, которые высказались за прекращение борьбы. Ночью офицеры ушли с корабля, а остальной экипаж утром сдался властям. Налет на Хания оказался менее успешным — корабельная артиллерия сбила еще один самолет.

На следующий день правительственные войска захватили Серраи и выбили повстанцев с позиций на берегу Струмы. По официальным данным, жертв при этом было относительно немного: 3-й корпус — 15 убитых и 60 раненых;

4-й корпус — 40 убитых и 200 раненых. Кроме того, 3 тысячи повстанцев сдались в плен, остальные ушли в Болгарию и Турцию.

Греческий крейсер «Неllе» (1931 г.)

Поражение на Струме решило исход восстания. Утром l2 марта, оставленные своими офицерами, перешли на сторону правительства эсминцы «Леон» и «Псара», подлодка «Нереус», миноносец «Ники». Крейсер «Авероф» с Венизелосом и другими главными мятежниками на борту (всего 120 человек) вместе с подлодкой «Катсонис» ушел к островам Додеканез (Спорады), оккупированным итальянцами.

Беглецов высадили на острове Касос, после чего «Авероф» вернулся на базу в Саламине, где сдался властям. «Катсонис» же интернировали итальянцы на острове Патнос, но через неделю вернули греческим властям. К 13 марта все восставшие корабли снова оказались в Саламине, Крит тоже капитулировал.

Главной слабостью этого восстания было то, что заговорщики не сумели обеспечить себе надежную поддержку нижних чинов — солдат и матросов, считая, что те и так должны следовать за своими командирами. В результате восстание превратилось в типичный военный путч. Кроме того, не было почти никакого взаимодействия между разными центрами восстания (Крит, Македония, Тракия), что позволило правительству перехватить инициативу.

Плохо были использован флот. Вместо того, чтобы заниматься бессмысленным захватом островов, 5 марта следовало послать корабли в северную часть Эгейского моря и в Салоникский залив, парализовать там движение транспортов, доставлявших правительственные войска, и тем самым обеспечить успех наступления корпуса Каменоса. В конце концов, успех восстания зависел от победы на суше.

Опасения заговорщиков относительно планов правительства оправдались весьма быстро. В октябре генерал Кондилис произвел монархический переворот и 25 ноября 1935 года король Георгиос Второй вернулся на трон. Реставрация монархии усилила реакционную направленность внутриполитического курса греческого правительства, что дало возможность генералу Метакса 4 августа 1936 года установить в стране диктатуру.

ЧАСТЬ III

ВОЕННО-МОРСКИЕ КОНФЛИКТЫ В ПЕРИОД МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ

Глава 11. НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА НА БАЛТИКЕ В 1918―1919 гг

В конце 1918 года, после капитуляции Германии, границы государств Восточной Европы официально еще не были определены. Их окончательный рисунок должен был установиться после подавления революции в России. Руководство Антанты хотело любой ценой свалить власть большевиков, тем более, что революционное брожение охватило некоторые страны Центральной Европы (Германию, Венгрию, Словакию), а в других странах ширилось забастовочное движение под лозунгом «Руки прочь от России».

Революцию в Германии, Венгрии и Словакии удалось подавить, но опасность ее возвращения оставалась, пока сохранялся большевистский режим в России. Кроме того, сам он по своей бандитской (экспроприация частной собственности), террористической (массовое истребление людей) и антихристианской (разгром православной церкви) сути представлял вызов буржуазно-либеральной цивилизации Запада.

Поэтому против «красных» были направлены военные силы Великобритании, Франции, США, Японии, Италии, Греции, не считая вооруженных сил Белого Движения. Однако, как известно, большевикам удалось дать отпор вооруженной интервенции и разгромить «белых».

***

Мирный договор, заключенный Россией в марте 1918 года с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией (Брестский мир) предусматривал расформирование оперативно-тактических соединений Балтийского и Черноморского флотов, вывод в резерв большинства боевых кораблей, демобилизацию их экипажей, личного состава частей береговой обороны и морской авиации. Кроме того, Балтийский флот лишился своих баз в Финляндии и Эстонии испытывал острый недостаток топлива, а также командного состава и корабельных специалистов.

Но 13 ноября 1918 правительство РСФСР в связи с капитуляцией Германии денонсировало Брестский мирный договор. Этот шаг снял формальные ограничения, налагавшиеся на армию и флот. Осознав угрозу скорой гибели своего режима, большевики принялись срочно создавать Красную Армию из рабочих, а также из беднейших и средних слоев крестьянства. В марте 1919 года РККА насчитывала уже более миллиона человек, в апреле в ней был введен институт военных комиссаров, а в сентябре для руководства всеми войсковыми операциями был создан Революционный Военный Совет Республики (РВС).

Гражданская война и борьба с интервенцией шли на восьми фронтах: восточном, северном, западном, украинском, южном, каспийско-кавказском, закавказском и ферганском, а также на Дальнем Востоке.

Значительное участие в этих действиях приняли сухопутные отряды военных моряков, а также речные и озерные флотилии. Всего во время гражданской войны были сформированы 36 таких флотилий, самыми крупными среди которых являлись Астраханско-Каспийская, Днепровская, Волжская, Онежская и Северодвинская. В их состав вошли вооруженные пассажирские и грузовые суда, буксиры, баржи, катера и различные плавсредства.

Однако война на внутренних водоемах очень сильно отличается от морской войны, а речные боевые корабли (тем более — переоборудованные из гражданских судов) имеют мало общего с кораблями открытого моря. Поэтому мы не рассматриваем гражданскую войну в России на реках и озерах.

Для данного исследования вполне достаточно краткого описания боевых действий на Балтике между Королевским флотом Великобритании и Красным флотом России.

***

В прибалтийских странах вооруженное противостояние местного населения германским оккупационным войскам (которые Антанта решила оставить здесь вплоть до скорого свержения большевиков в России) соединялось с борьбой местных большевиков за установление власти Советов. В ноябре―декабре 1918 года было провозглашено создание Эстонской и Латвийской Советских республик, правительства которых немедленно обратились за помощью к правительству РСФСР.

Красная Армия незамедлительно начала наступление. Оно привело к тому, что к середине декабря 1918 года значительная часть территорий обеих стран была освобождена от немцев. Действия в прибрежных районах требовали поддержки с моря. Поэтому Балтийский флот с 17 ноября, исходя из тактических соображений, был подчинен командованию 7-й армии «красных».

Несмотря на потери во время войны с немцами и захват части кораблей финнами и эстонцами, красный Балтийский флот все еще обладал внушительным корабельным составом. В его списках числились 4 линкора-дредноута, 3 линкора-додредноута, 9 крейсеров, 61 эсминец и миноносец, 22 подводные лодки, 11 минных заградителей, 14 тральщиков, 9 сторожевиков, 3 канонерки, 105 вспомогательных судов. Но большие трудности с ремонтом, кадрами и топливом привели к тому, что лишь небольшая часть этих кораблей могла нести боевую службу. Они образовали так называемый «действующий отряд» — ДОТ.

Подходы к Кронштадту и Петрограду с моря охраняли обширные минные поля, поставленные в 1914―1917 гг. Кроме минных заграждений, существовали несколько десятков береговых батарей и фортов в Кронштадте, на островах и по берегам Финского залива. Действующая морская авиация состояла из одного дивизиона (12 бомбардировщиков в Ораниенбауме, 8 истребителей в Петергофе).

Климатические и географические условия Финского залива (длина 410 км, наибольшая ширина 120 км, средние глубины 20―30 метров, многочисленные острова и мели, ледовое покрытие с конца декабря до середины апреля), а главное — оставшиеся с времен войны минные поля, значительно осложняли ведение здесь боевых действий.

***

Сознавая слабость своего ДОТа, начальник морских сил Балтийского моря, бывший контр-адмирал А.П. Зеленой (1872―1922) приказал расширить минные поля. Были добавлены еще три заграждения между Копорским заливом и Толбухиным маяком. Первое из них поставили в августе 1918 года (1435 мин), а 17―21 ноября и 8 декабря два остальных (еще 570 мин).

Усилив свою оборону, красный флот начал совершать вылазки за пределы «Маркизовой лужи» (так еще в 20-е годы XIX века моряки прозвали акваторию между Петроградом и Кронштадтом).

28 ноября три транспорта, под охраной крейсера «Олег» и миноносца «Меткий», высадили десант в устье Нарвы, который помог частям 7-й армии занять город Нарва.

Тем временем в водах Балтики появились корабли британского Королевского флота. Уже 23 ноября отряд контр-адмирала Александера-Синклера (Е. Alexander-Sinclair) вошел в Копенгаген. Он состоял из 5 легких крейсеров («Саrdiff» — флагман, «Cassandra», «Caradoc», «Ceres», «Calypso»), 9 эсминцев типов «V» и «W», 7 тральщиков и 2 минных заградителя («Princess Margaret» и «Angora»). На борту последних вместо мин находилось оружие и снаряжение для спешно формировавшихся вооруженных сил национально-буржуазных правительств Эстонии и Латвии, созданных раньше, чем их Совнаркомы. (Так, буржуазное правительство Эстонии было создано 11 ноября 1918 г.; 19 ноября в Риге его представители подписали договор с делегацией Германии о передаче ему всей власти; Эстляндская трудовая Коммуна была провозглашена 29 ноября в Нарве, после того, как ее заняли части Красной Армии). Подгоняемый британским послом, Александер-Синклер оставил свои тральщики, ожидавшие топлива, в Копенгагене, а сам поспешно двинулся в восточную часть Балтики.

Расплата за столь опрометчивое решение последовала незамедлительно. 5 декабря, когда британские корабли в туманную погоду шли от траверза острова Эзель к траверзу острова Даго, около полуночи крейсер «Cassandra», шедший в строю вторым после флагмана, наткнулся на мину, поставленную еще немцами и затонул в течение 20 минут (шлюпки с эсминцев «Westminster» и «Vendetta» спасли 440 моряков из экипажа погибшего крейсера).

Через неделю (12 декабря) эскадра вошла в Ревель (Таллин), где ее с энтузиазмом приветствовало правительство К. Пятса. Эстонский премьер-министр, перепуганный успешным наступлением частей Красной Армии, готов был превратить Эстонию в британский протекторат, лишь бы только корабли «Royal Navy» оказали ощутимую поддержку его правительству.

Театр военных действий в Финском заливе

В результате достигнутого на переговорах соглашения, 13 декабря крейсеры «Саrdiff», «Caradoc» и 5 эсминцев обстреляли красные войска на берегу в районе города Кунда, но на более решительные действия Александер-Синклер не отважился. Возможно, он опасался ответных действий русских кораблей.

Буржуазное правительство Латвии тоже взывало о помощи. Поэтому британский контр-адмирал разделил свою эскадру на две группы. В Ревеле он оставил коммодора Тесиджер (Thesiger) с крейсерами «Calypso» и «Caradoc» и 4 эсминцами, а сам с остальной частью эскадры ушел в Либаву (ныне Лиепая).

Первый бой с кораблями Красного флота произошел две недели спустя, когда передовые части 7-й армии красных находились всего в 25―30 км от Ревеля. Для того, чтобы разведать, есть ли в Ревеле британские корабли и действуют ли артиллерийские батареи на островах Нарген и Вульф, прикрывавшие подходы к Ревелю, «наморси» 3еленой решил послать из Кронштадта отряд под командованием комиссара Ф.Ф. Раскольникова, в составе линкора — додредноута «Андрей Первозванный», крейсера «Олег», эсминцев «Спартак» (бывший «Капитан 1-го ранга Миклуха-Маклай»), «Автроил» и «Азард».

Британский легкий крейсер «Calypso» ставит дымовую завесу

Однако эта операция готовилась в большой спешке, без надлежащего рассмотрения ситуации. Разведку в районе Ревеля должны были производить одни эсминцы, под дальним прикрытием крейсера «Олег», стоявшего возле острова Гогланд, тогда как линкор «Андрей Первозванный» находился еще дальше, около Шпилевского маяка.

В день выхода в море, 25 декабря, выяснилось, что «Автроил» еще находится в ремонте и сможет выйти в море лишь вечером 26 декабря, а «Олег» и <азард» патрулируют=»» в=»» заливе=»» кунда=»» и=»» присоединятся=»» к=»» «спартаку»=»» в=»» пути.=»» поэтому=»» раскольников=»» хотел=»» отложить=»» операцию,=»» но=»» уступил=»» настойчивой=»» просьбе=»» командования=»» 7-й=»» армии.=»» вечером=»» к=»» нему=»» присоединился=»» «азард»,=»» у=»» которого,=»» однако=»» было=»» слишком=»» мало=»» топлива,=»» поэтому=»» пришлось=»» отослать=»» его=»» в=»» кронштадт.=»» утром=»» 26=»» декабря=»» возле=»» гогланда=»» «спартак»=»» встретился=»» с=»» «олегом».=»» раскольников=»» оставил=»» его=»» на=»» позиции,=»» а=»» сам=»» на=»» «спартаке»=»» пошел=»» к=»» ревелю.=»»>

После обстрела островов Вульф и Нарген, а также захвата в качестве приза финского парохода, который был отправлен в Кронштадт, «Спартак» вошел в Ревельский залив и около 13.00 начал обстрел порта. Спустя 15 минут навстречу ему вышли эсминец «Wakeful», а немного позже еще крейсеры «Caradoc» и «Calypso». Красный эсминец немедленно лег на обратный курс. Однако «Спартак» не смог развить ход более 25 узлов, тогда как англичане шли 30-узловым ходом. Поэтому они догнали красный эсминец и обстреляли его. Экипаж «Спартака» охватила паника, в результате которой рулевые посадили корабль на мель Дивель, севернее острова Вульф. При этом он получил повреждения винта, рулевого управления и обшивки корпуса. После этого «красные военморы» сдались окружившим их британским кораблям. Вечером того же дня эсминец «Vendetta» стянул «Спартак» с мели и отбуксировал в Ревель.

Из показаний пленных коммодор Тесиджер узнал о том, где находится крейсер «Олег» и решил атаковать его на рассвете 27 декабря. Поэтому оба его крейсера и эсминец «Wakeful» отправились к Гогланду. Около двух часов ночи они заметили идущий навстречу корабль с потушенными огнями. Это был «Автроил», высланный для поддержки «Спартака». Тесиджер не хотел выдавать себя перед атакой на «Олега» и, решив (как вскоре выяснилось, вполне справедливо), что большевики не заметили его отряд, не стал вступать с ним в сражение. Корабли разошлись встречными курсами.

Трофейный эсминец «Спартак» на ремонте в Ревеле

Однако возле Гогланда «Олега» уже не было, поэтому Тесиджер повернул назад и предупредил по радио свои эсминцы о том, что к Ревелю идет корабль большевиков. На его перехват вышли эсминцы «Vortigern» и «Vendetta». Крейсер «Олег», как оказалось, тремя часами раньше сменил позицию; он перешел от Гогланда на юг, к острову Большой Тютерс.

Около 11.00 с «Автроила» заметили британские корабли вблизи маяка Ревельстон, находившегося у северной оконечности банки Дивель, и повернул назад. Но путь к Кронштадту ему отрезали корабли Тесиджера, с которыми он вскоре столкнулся на траверзе залива Кунда.

«Автроил» послал паническую телеграмму о помощи, которую приняла радиостанция «Олега». Старый крейсер сразу же отправился на помощь. Но его прогоревшие котлы не позволяли давать ход выше 12 узлов, поэтому в 14.45 он еще только миновал остров Малый Тютерс. Поскольку радиограммы с «Автроила» больше не поступали, на «Олеге» решили, что он потоплен и повернули в Кронштадт. Тем временем и этот эсминец, оказавшийся в прямом смысле между двух огней, после недолгого боя сдался англичанам и был отбуксирован ими в Ревель.

На двух кораблях англичане взяли в плен 14 «красных командиров» (включая Раскольникова) и 233 матроса. Сами эсминцы они передали правительству Эстонии, создававшему в это время свой военно-морской флот.

Тем временем в Эстонию непрерывно прибывали добровольцы из Финляндии, Швеции и Дании. Кроме того, на ее территории формировался корпус русских белогвардейцев под командованием генерала Н.Н. Юденича (1862―1933), героя войны в Закавказье против турок.

Не опасаясь больше красных, корабли Тесиджера 4 января 1919 обстреляли позиции 7-й армии под Нарвой. С этого момента объединенные войска буржуазного правительства Эстонии, генерала Юденича и иностранных добровольцев перешли в наступление. К февралю они полностью выбили красных с эстонской территории. Большевикам удалось установить здесь свой гнусный режим только через 21 год, в июне — июле 1940 года.

***

Иначе обстояли дела в районе Риги, куда уже подходили отряды Красной Армии. Подготовка к эвакуации превратилась в паническое бегство, когда в ночь со 2 по 3 января 1919 года в городе произошло вооруженное восстание, организованное местными коммунистами. Группа Александера-Синклера ушла в Либаву. Туда же заградитель «Princess Margaret» доставил членов буржуазного правительства Латвии.

Здесь адмирал получил по радио приказ возвращаться в Англию. На выходе из Либавы крейсер «Calypso» наткнулся на затонувшие останки какого-то судна и повредил обшивку, а эсминцы «Verulam» и «Westminster» столкнулись друг с другом. Невзирая на эти помехи, эскадра 6 января 1919 пришла в Копенгаген, куда вскоре прибыла и группа Тесиджера. Здесь же Александер-Синклер встретился с новым командующим британскими морскими силами на Балтике, контр-адмиралом У. Коуэном (W. Cowan).

Эскадра Коуэна (British Baltic Force) состояла из 2 легких крейсеров («Caledon» — флагман и «Royalist») и 5 эсминцев. Так же, как и его предшественник, Коуэн разделил свои силы на две группы и попеременно действовал ими в эстонских и латвийских водах.

Если в Эстонии с «красными» удалось покончить, то в Латвии, невзирая на присутствие там более чем 30-тысячной добровольческой армии немецко-курляндского генерала фон дер Гольца (von der Goltz), Красная Армия продолжала наступать к югу от Риги. По просьбе латвийского премьер-министра К. Ульманиса, крейсер «Caledon» 9 февраля подверг обстрелу порт Виндава (ныне Вентспилс), вынудив красные части оставить город.

В середине февраля 1919 года эскадру Коуэна усилили еще 4 легких крейсера и 5 эсминцев, кроме того, в нее вошли эстонские эсминцы «Lennuk» (бывший «Автроил») и «Wambola» (бывший «Спартак»). Теперь у него было 6 крейсеров и 12 эсминцев. Но 21 февраля Адмиралтейство отозвало Коуэна в Лондон для обсуждения форм и методов дальнейших боевых действий на Балтике.

Тем временем военно-политическая ситуация в Латвии изменилась в пользу буржуазного правительства. Армия фон дер Гольца, поддерживаемая на севере эстонскими войсками, добилась первых успехов и к концу марта овладела почти всей территорией Курляндии (т. е. западной частью страны; ныне она называется Курземе). Дальнейший успех ее наступления напрямую зависел от бесперебойных поставок боеприпасов и вооружения из балтийских портов Германии.

Сложилась парадоксальная ситуация, поскольку согласно положениям условий капитуляции Германии (напомним, что Версальский мирный договор был подписан только 28 июня), эти порты должны были оставаться заблокированными союзниками. Перед Высшей Комиссией Контроля, созданной Антантой, встала нелегкая задача разрешения данного противоречия.

3 апреля Коуэн во главе части эскадры (2 легких крейсера и 10 эсминцев) вернулся в Либаву, эскортируя транспортное судно «Саратов» с грузом оружия и боеприпасов для войск фон дер Гольца.

Однако приход эскадры совпал с политическим конфликтом между правительством Ульманиса и фон дер Гольцем. Конфликт завершился тем, что немецкие «добровольцы» арестовали все латвийское правительство. Решительный демарш Коуэна, подкрепленный корабельными орудиями, направленными на берег, привел к освобождению Ульманиса, но повлек какой рост напряженности, что Коуэну пришлось срочно стянуть в Либаву все британские корабли из Ревеля, Гельсингфорса (Хельсинки) и Стокгольма.

Этот кризис прервало известие, доставленное эстонским эсминцем «Lennuk» о том, что восточная часть Финского залива очистилась от льда и что красные корабли вышли из Кронштадта. 25 апреля Коуэн перебазировал часть своей эскадры в Ревель и туда же стали прибывать обещанные британским Адмиралтейством подкрепления.

В мае пришли легкие крейсеры «Dragon», «Curacoa», «Cleopatra» и «Galatea», 6 эсминцев, 10 подводных лодок с плавбазой «Lucia» и 3 тральщика. В июне пришли легкие крейсеры «Danae», «Delhi», «Dauntless», 6 эсминцев, минный заградитель, авианосец «Vindictive» (9 колесных самолетов, 3 гидроплана), 10 тральщиков и 2 торпедных катера.

На корабли союзников Коуэн не рассчитывал, поскольку контр-адмирал Бриссон (Brisson), командующий французскими морскими силами на Балтике (26 вымпелов), сообщил, что матросы его кораблей симпатизируют большевикам, а флотилия флота США (14 эсминцев и канонерок) в соответствии с приказом президента Вильсона занималась исключительно охраной поставок продовольствия в Германию. Коуэна могли кое-как поддержать лишь слабые морские силы Эстонии и Финляндии. Вместе они имели в строю 2 эсминца, 4 миноносца, 4 канонерки, 4 заградителя и 7 тральщиков. Остальные корабли под их флагами были небоеспособны.

Британский легкий крейсер типа «D», действовавший на Балтике в 1919 году

В состав ДОТ красного флота входили в это время 2 линкора («Петропавловск» и «Андрей Первозванный»), крейсер «Олег», 12 эсминцев и миноносцев, 2 минных заградителя, 6 подводных лодок, 6 сторожевиков, 8 тральщиков, несколько вспомогательных судов.

Независимо от ДОТ, борьбу с интервентами вела созданная в марте 1919 года флотилия Советской Латвии, состоявшая из морской эскадры (с базой в Риге) и речного отряда (с базой в Витебске, на Двине). Эта флотилия включала несколько канонерок, тральщиков и бронекатеров.

В начале мая с территории Эстонии на Петроград двинулась «Армия Северо-Запада России» во главе с генералом Н.Н. Юденичем. 13 мая она прорвала фронт 7-й армии красных под Нарвой, захватила Псков и подошла к Гатчине. Британский флот поддерживал наступление белых войск. Он обстреливал объекты на берегу, высаживал десанты, ставил минные заграждения и блокировал восточную часть Финского залива, не позволяя кораблям Действующего Отряда оказывать помощь 7-й армии.

В свою очередь, ДОТ получил приказ не дать британским кораблям прорваться через минные поля и секторы обстрела береговой артиллерии к Кронштадту, а также поддерживать сухопутные войска, сражавшиеся с армией Юденича. В процессе реализации этих задач корабли обеих сторон развернули активную боевую деятельность.

***

Для «British Baltic Force» она началась неудачно. Утром 13 мая крейсер «Curacoa» (на который Коуэн перенес свой флаг), наткнулся на мину в 70 милях к западу от Ревеля и, получив тяжелые повреждения, еле добрался до порта. В тот же день крейсер «Cleopatra» и 3 эсминца («Shakespeare», «Scout», «Walker») вместе с эстонскими кораблями обстреляли позиции 7-й армии под Нарвой и Шпилевский маяк, а 15―17 мая обеспечили высадку небольших десантов в районе Усть-Луги и Копорского залива.

Утром 18 мая, после 9.00, с крейсера «Cleopatra» заметили идущие к Копорскому заливу корабли. Это были 4 тральщика ДОТ под охраной эсминца «Гавриил» (командир В.В. Севастьянов), направлявшиеся в этот залив для разведки минной обстановки. Коуэн решил отрезать им путь и вынудить принять бой, но красный командир быстро сориентировался в обстановке. Он немедленно развернул тральщики назад в Кронштадт, а сам около 9.20 вступил в бой, прикрывая их отход.

Бой «Гавриила» с британским крейсером и 3 эсминцами происходил на дистанции от 72 до 32 кабельтовых (13,5―6 км). Искусно маневрируя, «Гавриил» отвлек внимание от тральщиков, а потом, приведя за собой британские корабли к минному полю и находясь уже под защитой орудий «Андрея Первозванного» и форта «Серая Лошадь», около 10.30 оторвался от погони. Британский отряд повернул к острова Сейскар, где стал на якорь, оставив один эсминец сторожить фарватер среди минных полей.

На следующей неделе этот отряд усилили две подводные лодки. 29 мая все находившиеся здесь корабли, при поддержке самолетов, атаковали выходивший из-за заграждений в Копорском заливе отряд красных (эсминец «Азард» и 6 тральщиков). Отряд этот прикрывал линкор «Петропавловск», стоявший позади заграждений. Торпеды, выпущенные субмаринами L-16 и Е-27, цели не достигли. Более успешной была атака эстонского гидроплана, который сбросил бомбу, попавшую в тральщик «Клюз» и нанесшую ему повреждения. В итоге красные корабли отступили назад.

Получив сообщение о происходивших событиях, Коуэн прибыл сюда из Ревеля 30 мая вместе с 3 крейсерами и 6 эсминцами. Он встал на якорь возле острова Сейскар, послав в разведку эсминец «Walker» и две подводные лодки. На следующее утро русские возобновили попытки минной разведки в Копорском заливе. Оставив линкор «Петропавловск» в районе Шпилевского маяка, остальные корабли вошли в залив. «Азард» заметил обе британские субмарины, патрулировавшие в надводном положении и атаковал их, но они успели погрузиться.

Когда к месту стычки приблизился «Walker» и оба эсминца начали артиллерийскую дуэль на дистанции около 60 кабельтовых (11 км), в атаку вышли остальные британские корабли. 3 торпеды, выпущенные с подлодок Е-27 и L-16, в цель не попали. «Азард» и тральщики ушли от огня кораблей Коуэна под защиту «Петропавловска», который с расстояния 75―76 кабельтов (около 14 км) открыл огонь из своих 305-мм орудий. Англичане все же приблизились к нему на дистанцию 7,5 км, но затем снаряды линкора заставили их повернуть назад. Красные отошли за минные поля. Их преследовали гидропланы, которые нанесли повреждения тральщику «Запал».

Эти три стычки (18, 29, 31 мая) определили характер дальнейших боевых действий в восточной части Финского залива. Красный флот, не желая рисковать своими линкорами, осуществлял, провоцируя англичан, ограниченные операции, используя при этом в качестве прикрытия минные поля и береговую артиллерию. Британские корабли, опасаясь мин и береговой артиллерии, даже не пытались прорваться сквозь эти заслоны. Англичане ограничились блокадой на границах минных полей, причем временами упускали инициативу из своих рук.

Коуэн, чтобы как-то оживить боевые действия, требовал от Адмиралтейства прислать мониторы, торпедные катера, самолеты-бомбардировщики и торпедоносцы, а также тральщики, то есть то, что действительно могло принести успех в сложившихся условиях.

Одновременно он перенес свою главную базу из Ревеля в пролив Бьёркэ-зунд на финской стороне залива, между Куйвайстом (Койвисто) и островом Бьёркэ. Эта передислокация значительно приблизила британские силы к району боев на суше и к проходам в русских минных полях.

Когда 4 июня пополудни эсминцы «Гавриил» и «Азард» под прикрытием орудий «Петропавловска» вышли на патрулирование, их атаковали три британских эсминца, базировавшиеся в Бьёркэ. Англичане пытались оттеснить русские корабли к позициям британских подводных лодок.

Это им удалось. Как только оба эсминца противолодочным зигзагом вошли в сектор патрулирования L-55, то едва увернулись от выпущенных ею двух торпед. Но подлодка в результате торпедного залпа была выброшена на поверхность, где тут же попала под обстрел красных кораблей. Меткий выстрел из носового 102-мм орудия «Азарда» поразил ограждение рубки. После этого L-55 пошла на погружение, а поскольку она находилась на самой границе минного поля, то наткнулась на одну из мин, подорвалась и мгновенно затонула вместе со всем экипажем (44 человека).

9 июня около 22.00 «Азард» и «Гавриил» атаковали стоявшие на якорях около маяка Стирсуден 3 британских эсминца, а после обстрела укрылись от погони за минным полем. Чтобы избежать в будущем таких сюрпризов, заградитель «Princess Margaret» и эсминцы установили в конце июня собственное минное заграждение между мысом Стирсуден и северным краем русского минного поля.

***

В конце первой декады июня, в связи с успешно развивавшимся наступлением Юденича, Коуэн по радио обратился с призывом к красным морякам переходить на сторону англичан вместе с кораблями. Однако его призыву последовал только сторожевик «Китобой» (14 июня). Тем временем агенты британской секретной службы (Intelligence Service) начали подготовку к восстанию против большевиков в Петрограде и Кронштадте.

Один из них, некий Дюкс (Dukes), имевший кодовое обозначение ST-25, раздобыл часть карты минных заграждений вокруг Кронштадта. Пользуясь этим, лейтенант Эгар (Agar) решил использовать базировавшиеся в Териоках (30 миль к востоку от Бьёркэ, 55 миль от Петрограда) два торпедных катера (СМВ-4, СМВ-7) для ночной атаки на Кронштадтском рейде.

Срок операции совпал с восстаниями гарнизонов фортов «Красная Горка», «Серая Лошадь» и «Обручев». 13 июня они отказались подчиняться большевистским комиссарам.

Бунт представлял серьезную угрозу для Петрограда, поскольку линия фронта проходила в 12 км западнее «Красной Горки» и в случае ее прорыва белогвардейцы смогли бы обстреливать «колыбель революции» из тяжелых орудии фортов (8 — 305-мм и 8 — 254-мм пушек). К тому же британские корабли смогли бы тогда с помощью тральщиков легко пройти сквозь минные поля, оставшиеся без артиллерийского прикрытия. Когда 13 июня в 15.15 форт «Красная Горка» открыл огонь по Кронштадту, который отказался присоединиться к восстанию, войска Юденича одновременно атаковали Ораниенбаум (ныне Ломоносов).

Для того, чтобы ликвидировать мятеж и остановить наступление противника, большевистское руководство Петрограда срочно сформировало береговую группу войск (4,5 тысячи пехотинцев, бронепоезд, 2 бронеавтомобиля), поддерживаемую линкорами «Петропавловск» и «Андрей Первозванный», крейсером «Олег» и 4 эсминцами. 13―14 июня восставшие форты подверглись обстрелу корабельной артиллерии и налетам авиации.

Одновременно эсминцы своим огнем сдерживали натиск Юденича на Ораниенбаум, что дало возможность береговой группе на рассвете 15 июня начать штурм мятежных фортов. Атакующие подразделения поддержали своим огнем «Петропавловск», «Олег» и эсминец «Гайдамак».

К вечеру следующего дня форты были взяты; развивая успех береговой группы, отряды 7-й армии, подтянув резервы, перешли в наступление и отбросили белых к границам Эстонии. Быстрота, с какой был подавлен бунт, нс позволила Коуэну оказать восставшим хоть какую-нибудь помощь, однако благодаря Эгару он смог занести в свой актив весьма успешную операцию. Лейтенант Эгар решил торпедировать оба советских линкора, стоявшие в напротив форта «Красная Горка».

Ночью 16 июня его катера вышли из Териок, однако уже через полчаса СМВ-7 налетел на какое-то подводное препятствие и был вынужден вернуться назад. Пришлось на ходу менять план атаки, тем более, что оба линкора тоже ушли в Кронштадт, а их место занял «Олег».

Вскоре после полуночи 17 июня катер СМВ-4 приблизился к Толбухиному маяку. Во мраке ночи Эгар опознал силуэт «Олега» и выпустил в него торпеду. Сразу после взрыва, используя замешательство среди красных, СМВ-4 на скорости 35 узлов умчался прочь. Чуть позже трех часов ночи он прибыл в Териоки. «Олег» затонул в течение 12 минут, потеряв при этом 5 человек экипажа.

Поскольку атака была проведена молниеносно, а с красных кораблей никто ничего не заметил, долгое время считали, что «Олега» поразила торпеда, выпущенная с подводной лодки, либо сброшенная с гидроплана. Последняя версия подкреплялась тем, что на кораблях все-таки слышали шум двигателя.

***

22 июня британские самолеты совершили первый налет на Кронштадт. С началом боевых действий авиации сразу же возникла проблема удобных, с точки зрения близости к местам проведения операций, аэродромов. У англичан их не было.

Ситуация ухудшалась еще и тем, что авианосец «Vindictive» 6 июля сел на мель в районе Ревеля, откуда его стащили лишь через 8 дней, предварительно выгрузив 2200 тонн топлива, боеприпасов, продовольствия и других грузов. Самолеты с него перебазировали на поспешно строившийся аэродром в Койвисто, а гидросамолеты на якорную стоянку возле острова Бьёркэ.

30 июля эсминцы 20-й флотилии прибуксировали в Бьеркё 7 торпедных катеров (восьмой затонул во время шторма в Северном море) под командованием младшего лейтенанта К. Добсона, которые Коуэн, используя опыт Эгара, намеревался использовать против базирующихся в Кронштадте кораблей.

В июле усилилась активность красных подводных лодок. 10 июля на патрулирование за минными заграждениями вышел «Волк», а в ночь с 23 на 24 июля в Копорском заливе «Пантера» тремя торпедами атаковала идущую на поверхности британскую подлодку Е-40. Последняя, однако, от торпед увернулась, а на «Пантеру» обрушил град глубинных бомб миноносец «Watchman», тоже, впрочем, без всякого успеха.

В том же самом Копорском заливе глубинными бомбами, сброшенными с «Valorous» и «Vancouver», была повреждена красная подлодка «Вепрь», как раз когда она готовилась выйти в торпедную атаку на один из миноносцев. («Вепрю» все же удалось вернуться в Кронштадт).

16 июля в Бьёркэ прибыла с нетерпением ожидаемая флотилия тральщиков. По пути, однако, она потеряла подорвавшиеся на минах в районе западнее острова Даго тральщики «Myrtle» и «Gentian».

Чтобы пресечь на корню всякую активность противника, Коуэн в конце июля приказал постоянно патрулировать проход через минные заграждения. Эту задачу выполняли эсминцы и подводные лодки, которых прикрывали находящиеся в Бьёркэ и готовые тотчас оказать помощь 4 крейсера («Delhi», «Danae», «Cleopatra» и «Galatea»).

Одновременно активизировала свои действия британская авиация. 30 июля 12 самолетов совершили два налета на Кронштадт, сбросив на военный порт 16 бомб и повредив танкер «Татьяна». Слабость противовоздушной обороны российской морской цитадели привела к тому, что налеты британской авиации стали почти ежедневными, благодаря чему Коуэн хорошо ориентировался в текущем положении дел в системе обороны базы и в дислокации красных кораблей.

***

С целый вывода из строя обоих действующих линкоров, британский штаб разработал комбинированную морскую и воздушную операцию («Операция RK»). Под прикрытием воздушного налета в Кронштадт должны были вторгнуться торпедные катера и уничтожить базирующиеся там корабли и большой плавучий док.

По данным воздушной разведки, в это время в Кронштадте стояли, кроме дредноутов, крейсер «Рюрик», один крейсер типа «Диана», 4 подлодки, учебный корабль «Память Азова», а также несколько вспомогательных судов. Учитывая, что атака торпедных катеров могла вызвать ответный удар красных по Бьёркэ, корабли Коуэна сосредоточились возле выхода из минных заграждений (3 легких крейсера и 5 эсминцев).

Операцию решено было провести в ночь с 17 на 18 августа, когда затих сильный западный ветер и состояние моря заметно улучшилось.

В 22.00 флотилия Добсона вышла из Бьёркэ (7 катеров: СМВ-24, 31, 62, 72, 79, 86, 88). Около полуночи к ней присоединился лейтенант Эгар на СМВ-4. Во мраке ночи катера потеряли друг друга и шли двумя группами крейсерским ходом 18 узлов. Восточная группа, состоявшая из СМВ-4, СМВ-24, СМВ-62, СМВ-72 и СМВ-86, прошла на кронштадский рейд между островными фортами №№ 8 и 11; западная, в составе СМВ-31, СМВ-79 и СМВ-88 — между фортами № 7 и № 10.

С двух фортов открыли огонь по британским катерам, но это не встревожило Кронштадт и около часа ночи обе группы находились перед спящим портом. У его входа стоял на якоре в качестве сторожевого судна «Гавриил». По заранее распределенным ролям, атаковать эсминец должен был СМВ-24, а проделать проход с помощью взрывных зарядов в предполагаемом боновом заграждении — СМВ-79.

Примерно в 1.30 ночи 12 самолетов начали бомбардировку порта, вызвав на себя огонь противовоздушной обороны порта и отвлекая внимание экипажей кораблей от катеров, которым огонь зенитной артиллерии, сигнальные ракеты и свет прожекторов облегчал выполнение задания.

СМВ-79, после напрасного поиска боковых заграждений, которых на самом деле в природе не существовало, на полной скорости ворвался в акваторию порта, а за ним оставшиеся два катера. Первая торпеда угодила в «Память Азова», СМВ-31 выпустил обе свои торпеды в «Петропавловск», а СМВ-88 в «Андрея Первозванного». Только теперь катера были замечены, их начали обстреливать из орудий и пулеметов. Однако катера бешено маневрировали и, огрызаясь огнем собственных пулеметов, сумели выскочить из акватории порта, практически не понеся никаких потерь.

Второй группе не повезло. Неудачная атака СМВ-24 на «Гавриил» (из-за слишком большого заданного углубления торпеда прошла под его днищем) вызвала энергичный отпор Севастьянова. Потопив СМВ-24, он перенес огонь на вход в порт, после чего дальнейшее проведение операции стало невозможным.

Схема атаки британских торпедных катеров на Кронштадт

В замешательстве флагман второй группы катеров СМВ-62 столкнулся с выходящим из порта СМВ-79 и серьезно его повредил, после чего атаковал «Гавриила». Однако обе его торпеды прошли мимо, а сам СМВ-62 затонул, расстрелянный в упор. Снаряды эсминца попали и в два следующих катера — в двигатель СМВ-86 и в торпедный аппарат СМВ-72. В связи с этим СМВ-72 отказался от проведения атаки и, взяв на буксир СМВ-86, двинулся в сторону Бьёркэ.

Последний из катеров, СМВ-4, невзирая на огонь «Гавриила» дошел все же до входа в порт, выпустил по эсминцу торпеду, после чего повернул назад. Еще несколько минут продолжалась артиллерийская канонада, а потом с «Гавриила» спустили шлюпки, чтобы поднять на борт оказавшихся в воде британских моряков.

Во время атаки, длившейся не более 20-и минут, потери англичан составили: 3 потопленных катера и 5 поврежденных, погибли 15 офицеров и унтер-офицеров, еще 9 попали в плен. В результате атаки был потоплен учебный корабль «Память Азова», получил тяжелые повреждения линкор «Андрей Первозванный» (он так и не был восстановлен). Что касается «Петропавловска», то выпущенная в него торпеда ударила в берег, рядом с кораблем.

Это была последняя боевая операция торпедных катеров на Балтике в эту войну. Благодаря ей удалось на время снять угрозу со стороны красных линкоров. Однако минные заграждения и береговые батареи никуда не исчезли, поэтому этот успех не имел для эскадры Коуэна существенного значения, хотя, конечно, успешно проведенная дерзкая операция прибавила славы британским морякам.

***

Английская авиация, чтобы закрепить достигнутый успех, в своих ежедневных налетах на Кронштадт, в которых принимали участие по 6―10 самолетов (в период с 18 августа по 14 октября было сделано 60 налетов), пыталась развить успех, но безуспешно, хотя были попадания бомб в эсминец «Свобода», подводную лодку «Тигр» и в одно вспомогательное судно.

Затонувший учебный корабль «Память Азова»

31 августа частичный реванш за атаку катеров взяла подлодка «Пантера». Патрулируя в районе между островом Сейскар и Копорским заливом, она встретила два британских эсминца — «Vittoria» и «Abdiel». Когда оба корабля стали на якорь восточнее острова, «Пантера», подойдя на расстояние 700―900 метров, примерно в 21.20 выпустила по первому эсминцу две торпеды. Вторая из них попала в цель и в течение 5 минут «Vittoria» затонул. Его экипаж, за исключением 8 человек, был спасен с «Abdiel». Спустя четыре дня эсминец «Verulam» забрел на собственное минное поле близ маяка Сгирсуден и пошел ко дну, унося с собой 29 членов экипажа.

Чтобы перекрыть советским подлодкам выход в воды Финского залива, в середине сентября «Princess Margaret» и 6 эсминцев поставили минное заграждение на северо-западе от мыса Долгий Нос. Кроме того, этот район постоянно патрулировали 5 эсминцев 2-й флотилии. В сентябре была также произведена смена флотилий подводных лодок.

10 октября была объявлена блокада Петрограда в связи с новым наступлением Юденича. Еще это совпало по времени с наступлением войск генерала А.И. Деникина на Москву, а также с доставившим немало хлопот Антанте маршем белогвардейской армии Бермондта на Ригу, целью которого было свержение правого правительства Ульманиса.

Чтобы остановить это наступление немецких наемников, часть британских кораблей вошла 9 октября в устье Двины и артиллерийским огнем поддерживала обороняющие Ригу латвийские части.

Разделение сил ослабило эскадру Коуэна, что в какой-то степени отразилось на его взаимодействии с отрядами Юденича, которые 16 октября после взятия Красного Села находились всего в 15 км от Петрограда. Упорное сопротивление оказывали форты «Красная Горка» и «Передовой» (бывший «Серая Лошадь»). Чтобы их захватить, эстонцы под прикрытием двух легких крейсеров («Delhi» и «Dauntless») а также 4 эсминцев высадили 15―16 октября под Красной Горкой четыре небольших десанта (общей численностью около тысячи человек), которые после нескольких дней боев пришлось эвакуировать.

Для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшей высадке десантов, командование красного Балтийского флота решило поставить минное заграждение в районе мыса Долгий Нос. С этой целью в ночь с 20 на 21 октября из Кронштадта с минами на борту вышли эсминцы «Гавриил», «Свобода» (бывший «Владимир»), «Константин» и «Азард». Операцией руководил Л.Н. Ростовцев.

Эта операция, проводившаяся без надлежащей разведки акватории, привела к потере 3 кораблей, которые во время сильного дождя 21 октября, между 5.45 и 5.50 зашли на британское минное поле, подорвались и затонули вместе с экипажами (удалось спасти не более 25 человек). Только замыкавший строй «Азард» смог вырваться из этой ловушки и вернуться в Кронштадт.

***

Несмотря на значительные успехи на море, интервенты так и не смогли захватить Петроград. Наступление Юденича забуксовало в районе Пулковских высот. А 21 октября 7-я армия, усиленная отрядами матросов, сформированными из экипажей кораблей, перешла в контрнаступление.

Во время боев за Красное Село действия красных войск поддерживали огнем своей артиллерии стоящие на якорях на Неве линкор «Севастополь», эсминцы «Всадник» и «Гайдамак». Вследствие этих обстрелов белые понесли серьезные потери. Британская эскадра не смогла оказать белым помочь, поскольку ее держали под прицелом орудия форта «Красная Горка».

Чтобы подавить сопротивление форта, Коуэн вызвал вооруженный двумя орудиями калибра 381 мм монитор «Erebus» который прибыл в Бьёркэ 24 октября. Тремя днями позже «Erebus» под защитой 2 легких крейсеров, 7 миноносцев и нескольких самолетов вошел в Коморский залив и в 3.30 начал обстрел Красной Горки.

Во время двухчасовой бомбардировки, к которой присоединились также легкие крейсеры, монитор выпустил 20 снарядов калибра 381 мм, но, несмотря на то, что огонь корректировался с самолета, не добился ни одного прямого попадания в орудийные установки. Ответный огонь форта был более успешен и, хотя он тоже не дал ни одного попадания, британская эскадра ушла.

30 октября «Erebus», под защитой двух эсминцев снова обстреливал форты, выпустив более 30 снарядов калибра 381 мм и опять без всякого успеха. Более того, красные сбили самолет, корректировавший огонь монитора. Это была последняя серьезная боевая операция эскадры Коуэна в водах Финского залива.

28 октября армия Юденича начала отступать от Петрограда, а после сокрушительного поражения 14 ноября под Ямбургом ушла на территорию Эстонии, где в декабре была интернирована и несколько позже распущена. Сам Юденич уехал в Англию. В ноябре и декабре 1919 года «British Baltic Force», если нс считать спорадического обстрела позиций красных, не вели никаких серьезных боевых действий.

В это время британская разведка донесла, что из Петрограда вышел на испытания линкор «Севастополь», а патрульные эсминцы сообщили об оживлении деятельности красных подлодок около Бьёркэ. Все эго ввергло экипажи кораблей Коуэна в состояние нервного напряжения.

В ноябре произошли антивоенные выступления на авианосце «Vindictive» и на тральщиках, экипажи которых потребовали возвращения домой с этой необъявленной войны. Даже на флагманском корабле Коуэна, крейсере «Delhi», экипаж отказался 25 декабря выходить на боевое патрулирование. Потеряв уверенность в собственных моряках, Адмиралтейство использовало в качестве предлога начавшееся замерзание Финского залива и решило вывести с Балтики большую часть кораблей.

Всем уже было ясно, что интервенция потерпела полное фиаско. Речь теперь шла лишь о том, чтобы завершить ее с наименьшим ущербом для своего престижа. На помощь пришли политики. Еще 23 октября 1919 года французский премьер-министр Жорж Клемансо сформулировал доктрину «санитарного кордона» — маленькие прибалтийские республики (Эстония, Латвия, Литва) вместе с Финляндией и Польшей должны были образовать защитный барьер, отделявший Советскую Россию от остальной Европы. Речь уже не шла о том, чтобы задушить революцию, а о том, чтобы остановить ее распространение на границах тех государств, которым Антанта гарантировала независимость. От планов интервенции пришлось отказаться.

Во второй декаде декабря британцы эвакуировали свои базы в Койвисто и Бьёркэ, в Англию вернулись также подводные лодки, тральщики и минные заградители, монитор «Erebus» и часть эсминцев, а под конец декабря два легких крейсера и еще 6 эсминцев. От всей эскадры Коуэна остались под командованием командора Даффа только два легких крейсера — «Caledon» и «Dunedin», а также 4-я флотилия эсминцев в Копенгагене. Эти силы несли охранную службу в водах Либавы, Ревеля и Мемеля.

16 января 1920 г. было решено прекратить блокаду советских портов, а в апреле — прекратить военные операции Королевского флота в Балтийском море, тем более, что политическая ситуация в этом регионе начала проясняться. В феврале 1920 года Эстония, в следующие месяцы Литва, Латвия и Финляндия подписали мирные договоры с Советской Россией.

На том и закончились боевые действия на Балтике.

За 13 месяцев (с 1 декабря 1918 по 31 декабря 1919 года) британский флот потерял здесь 6 боевых кораблей (1 легкий крейсер, 2 эсминца, 1 подводную лодку, 2 тральщика), а также 3 вспомогательных судна, 8 торпедных катеров и 37 самолетов. Получили повреждения по разным причинам 36 боевых кораблей и катеров, 25 вспомогательных судов.

Потери Красного флота составили 5 потопленных кораблей и 3 захваченных в плен (1 крейсер, 5 эсминцев, 1 сторожевик, 1 учебный корабль), 4 корабля были повреждены (в том числе линкор-додредноут «Андрей Первозванный», который позже был сдан на слом).

Глава 12. ДЕЙСТВИЯ ФЛОТА АНТАНТЫ ПРОТИВ ТУРЦИИ В 1918―1922 гг

30 октября 1918 года на палубе британского линкора «Agamemnon», стоявшего на якоре в порту Мудрос (остров Лемнос), представители Турции подписали с представителями Антанты соглашение о прекращении огня. Это соглашение ознаменовало начало демонтажа турецкой империи, поскольку страны-победительницы намеревались отобрать у нее все территории с арабским населением, а саму Турцию превратить в марионеточное государство, зависимое в политическом, хозяйственном и финансовом отношении.

Согласно этому документу, Турция должна была демобилизовать армию, сохранив лишь незначительные силы для охраны границ и поддержания внутреннего порядка. вывести свои войска с территории Персии (Ирана), Закавказья и Киликии, ликвидировать все гарнизоны на Аравийском полуострове, передать союзникам укрепления Босфора и Дарданелл, открыть эти проливы для свободного движения кораблей союзников.

Победители оговорили себе право оккупировать любой стратегически важный пункт на территории Турции, в турецкой части Армении, а также грузинский порт Батум, занятый тогда турками. Кроме того, они взяли под свой контроль все железные дороги, порты, средства связи и министерство снабжения. Турция должна была также передать им все военные корабли.

Это последнее условие, казалось бы, навсегда подвело черту под историей существования флота оттоманской империи. Прогрессирующий распад султанского государства и так уже самым пагубным образом отразился на материальном и моральном состоянии флота. Теперь же Турцию вообще лишали флота и оттесняли от проливов, что представляло собой угрозу самому существованию Турции как государства.

Это было тем более очевидно потому, что с самого начала все понимали: навязанные Турции условия капитуляции своей суровостью явно не соответствовали степени ее «вины». Причина была проста: Великобритания хотела навсегда устранить претендента на доминирование в восточной части Средиземного моря.

Франция, Италия и Соединенные Штаты «с пониманием» отнеслись к устремлениям англичан и всячески им содействовали. Штаты, правда, отвергали «колониальные» методы европейских держав во имя принципов «экономического равенства» и политики «открытых дверей», благодаря которым американские фирмы могли бы установить контроль над турецкой экономикой.

Была создана так называемая Союзная эскадра Эгейского моря, в состав которой вошли: британская группа (2 линкора, 7 крейсеров, 7 мониторов, 6 эсминцев и 2 канонерки), французская (6 линкоров, 4 крейсера, 6 эсминцев и 2 канонерки), итальянская (4 линкора, 2 крейсера, 3 эсминца) и греческая (2 линкора, 1 крейсер, 2 эсминца), не считая вспомогательных судов.

10 ноября 1918 г. в стамбульский порт вошел французский эсминец «Mangini», с которого высадился десант численностью около 100 человек; десант занял несколько немецких кораблей, стоявших в порту. Сама эскадра пришла в Стамбул 15 ноября, после того, как высаженные ею десанты захватили береговые укрепления в Босфоре и Дарданеллах. 23 ноября в город вошли части союзных войск под командованием французского генерала Франш д’Эспрейя (Franche d’Esperey), начав тем самым официальную оккупацию турецких земель.

Уже через несколько дней после подписания соглашения о прекращения огня, Великобритания заняла богатый нефтью район Мосула в Иракском Курдистане, порт в Александрете (ныне Исксндерун), взяла под свой контроль железную дорогу Стамбул — Багдад, некоторые города Киликии (Урфу, Аинтап и Маре). В январе 1919 года британские корабли высадили десант морской пехоты в Трапезунде (ныне Трабзон) и в Зонгулдаке, а 9 марта в Самсуне.

Границы демилитаризованной зоны черноморских проливов по Севрскому договору 1920 г.

С англичанами соперничали французы. 17 декабря их десант занял порт Мерсин, а в декабре — январе они заняли часть Киликии (округ Адани) и восточной Тракии.

Итальянцы тоже не отставали. 22 марта их линкор «Regina Elena» и эсминец вошли в порт Анталия, высадив 27 марта десант, который оккупировал город. 3 апреля этот десант был усилен батальоном пехоты, доставленным транспортом «Liguria». Два других итальянских корабля (эсминец и канонерка) пошли в порты Макри и Будрум, а 29 апреля итальянская эскадра под командованием капитана 1 ранга Мальяно (Мagliano) в составе линкора, 2 легких крейсеров и 3 эсминцев пришла в Смирну (ныне Измир).

Этот порт стал яблоком раздора между итальянцами и греками. 30 января 1919 года правительство Греции обратилось к заседавшей в Париже конференции послов стран Антанты с меморандумом. В нем утверждалось, что проживающие в Анатолии греки (свыше 2,5 миллионов человек) хотели бы, чтобы Анатолия вошла в состав греческого королевства, либо послужила основой для возрождения под протекторатом Греции государства Понт, существовавшего древности.

13 мая Совет Трех признал за Грецией право на оккупацию Смирны, о чем по его поручению британский адмирал Р. Уэбб (R. Webb) специальной нотой уведомил султанское правительство. Командующий морскими силами Антанты вице-адмирал Дж. Гоу-Калторп (G. Calthorpe) (флагман линкор «lron Duke») прибыл 14 мая в Смирну, где вручил текст ноты губернатору округа и командующему расположенных здесь турецких войск.

Султанское правительство не выразило протеста по поводу оккупации города, более того, запретило оказывать сопротивление оккупантам. Однако турецкая часть населения Смирны решила самостоятельно защищаться. Впрочем, они мало что смогли предпринять, поскольку уже на рассвете 15 мая началась высадка греческой 1-й пехотной дивизии на полуострове Чесме (район Кара Бурун) и в самом порту. Десант высаживался под прикрытием кораблей Антанты: линкоров «Iron Duke» (британский), «Arizona» (американский), «Caio Duilio» (итальянский), крейсеров «Averoff» (греческий), «Liguria» и «Piemonte» (итальянские) и 4 эсминцев.

Одновременно был высажен небольшой совместный англо-франко-американо-итальянский десант (800 человек) для того, чтобы принять от турок береговые укрепления смирнинской цитадели.

Во время высадки греков произошли столкновения с местными жителями, во время которых более 400 турок были убиты либо ранены (греки потеряли двух человек убитыми и двух ранеными). К концу мая они заняли весь смирнинский вилайет.

Действия греков вызвали недовольство итальянцев, которым по договору 1916 года, подписанному в Сен-Жан де Морьен (St. Jean de Maurienne), должны были отойти Смирна и юго-западная Анатолия. Ввиду фиаско их надежд, итальянцы в конце апреля приступили к самовольному захвату важнейших портов этого региона.

Уже 4 мая в Скаланова (ныне Кушадасы) под прикрытием 2 линкоров, крейсера, 4 эсминцев, 3 канонерок и 6 торпедных катеров высадился итальянский экспедиционный корпус, а 11―14 мая его части высадились также в портах Будрум, Мармарис, Фетхие и Макри, а на островах Родос и Лерос. В течение мая — июня итальянские войска оккупировали Айдын, Конью, Алкшехир и Афион-Карахисар.

Наконец 29 июля, под сильным давлением Великобритании, итальянцы и греки подписали соглашение о разделе сфер влияния в Анатолии и на Балканах. Согласно ему, итальянцы должны были эвакуировать некоторые районы в пользу греков.

Еще раньше, 22 мая, было подписано британско-французское соглашение о сферах влияния, по которому Палестина и Мосул переходили под контроль Великобритании, а Франция взамен получала Сирию, Киликию, богатый углем район Зонгулдака (на черноморском побережье Турции) и согласие на оккупацию Пандермие (Бандырма).

В октябре 1919 года французские войска начали занимать Киликию. Британский флот предоставил французам 4 транспортных судна, которые доставили в Мерсин более 20 тысяч солдат из африканских и греческих гарнизонов. Они оккупировали всю Киликию.

К концу 1919 года союзные гарнизоны на территории Турции и Ирака насчитывали уже 150 тысяч солдат, из которых 60 тысяч находились в Стамбуле и его окрестностях. Кроме этих войск, в турецких водах пребывали эскадры союзников: британская (4 линкора, 12 эсминцев, 15 кораблей специального назначения и вспомогательных судов); итальянская (1 линкор, 2 легких крейсера, 4 эсминца, 5 канонерок, несколько вспомогательных судов); французская (1 линкор, 20 крейсеров, эсминцев и канонерок); американская (1 линкор, 1 легкий крейсер, 8 эсминцев), а также почти весь греческий флот.

***

Однако бесцеремонные действия интервентов вызвали противодействие национально-освободительного движения, ведущей и направляющей силой которого являлась национальная буржуазия. Руководителем этого движения стал генерал Мустафа Кемаль (Ататюрк; 1881―1938). Он возглавил так называемый Комитет Представителей со штаб-квартирой в Анкаре, который потребовал от султанского правительства созвать в январе 1920 года парламента, распущенный в конце 1918 года.

Султанское правительство полагало, что парламент осудит национально-освободительное движение и выразило согласие, но его ждала неприятная неожиданность. Большинство членов Депутатского Собрания открыто поддержали кемалистов и 28 января приняли «Декларацию национального пакта», провозгласившую независимость Турции от диктата стран Антанты. В ответ на это Великобритания начала подготовку к вооруженной интервенции.

Вскоре началась морская блокада анатолийских портов. 19 февраля командующий силами союзников в Турции, генерал Дж. Милни (G. Milne), потребовал от командования турецкой армии, чтобы оно отвело свои войска на 3 километра от греко-турецкой демаркационной линии. Одновременно 18―20 февраля английские и греческие корабли перевезли из Тракии в Анатолию воинское подкрепление. 23 февраля в Стамбул вошли 6 линкоров и другие корабли британского Средиземноморского флота.

Султанское правительство не могло выполнить требование генерала Милни, так как части, контролировавшие демаркационную линию с турецкой стороны, являлись партизанскими отрядами, не признававшими правительства в Стамбуле. Опасаясь негативных последствий для себя, оно подало в отставку. Однако, вопреки ожиданиям англичан, премьером нового правительства стал не Дамад Ферид-паша, находившийся под чужеземным влиянием, а Салих (Salich), сторонник кемалистов.

В связи с этим англичане произвели 10 марта аресты ряда депутатов парламента, а в ночь с 15 на 16 марта атаковали Стамбул. Под прикрытием орудий союзной эскадры (к английским кораблям присоединились французские и итальянские корабли), стоявшей на якорях в Босфоре, в порту и в городе высадились отряды морской пехоты и моряков (свыше 4000 человек). Они заняли правительственные учреждения, казармы, почту, телеграф и портовые склады. При этом произошло несколько небольших столкновений с солдатами расквартированной в Стамбуле турецкой 10-й пехотной дивизии, оказавших некое подобие сопротивления.

Власть в Стамбуле взяло в свои руки британское командование во главе с генералом Уилсоном (Wilson). Оно заявило, что целью этой временной оккупации является «укрепление власти султана и выполнение условий мирного договора», а также «борьба с бессмысленной политикой турецких националистов».

Получив известие об оккупации Стамбула, роспуске парламента и низложении правительства, кемалисты 25 апреля 1920 года созвали в Анкаре новый парламент (Великое Народное Собрание), который единогласно избрал правительство во главе с Мустафой Кемалем.

Таким образом, Анатолия (азиатская часть Турции) перестала признавать султанскую власть и начала открытую вооруженную борьбу с интервентами. Правительство Кемаля создало Армию национальной обороны, в состав которой вошли партизанские отряды и те части бывшей турецкой армии, которые отказались подчиняться султану.

Британцы обязали султана ликвидировать кемалистское движение. В апреле 1920 года его приближенные начали создавать так называемую Армию халифата в составе трех дивизий, куда рекрутировались религиозные фанатики. Одновременно агенты султана, пытаясь развязать религиозную войну, спровоцировали восстания против кемалистов в разных районах страны. Британский флот оказывал султану всестороннюю поддержку, перебрасывая на своих кораблях султанские войска к различным участкам анатолийского побережья.

Однако эти усилия пропали даром. Уже в начале июня все восстания были подавлены, а разбитая под Гейве Армия халифата отступила к Стамбулу. Преследовавшие ее войска кемалистов 16 июня атаковали британские укрепления на полуострове Коджаэли (район Исмидие) Только огонь британских линкоров, вошедших в Измитский залив, вынудил их отступить.

Французская армия тоже попала в переплет. Освобождение партизанами Мараша в конце января 1920 года вызвало общенародное восстание в Киликии (февраль―июнь).

Только итальянцы смогли избежать военных столкновений с кемалистами. Уже в конце 1919 года они вывели свои войска из Коньи, обусловив уход из остальной части Адалии заключением экономического соглашения о предоставлении им права на эксплуатацию месторождений железа и цветных металлов в юго-западной Анатолии (такое соглашение действительно было подписано в Лондоне 13 марта 1921 г.).

***

Поскольку внутренняя контрреволюция не удалась, пришлось прибегнуть к интервенции извне. Этим занялась Греция, давняя противница Турции, заручившаяся обещанием англичан помочь в создании Великой Греции за счет турецких земель. Перед началом июньского наступления греческая армия в западной Анатолии насчитывала более 50.000 солдат (5 дивизий), еще до 70.000 находились в болгарской Фракии (Тракии) или же, в качестве резерва, на территории Греции.

Греческий флот представлял собой довольно внушительную силу. К началу 1920 года в его состав входили 2 линкора-додредноута американской постройки («Kilkis» и «Lemnos»), 2 крейсера («Georgios Averoff» и «Неllе»), 3 старых броненосца береговой охраны типа «Spetsai», 24 эсминца и миноносца, 2 подводные лодки и 14 вспомогательных судов, общим водоизмещением 75.000 тонн. Кроме того, после раздела австро-венгерского флота Греция получила в середине 1920 года еще 7 миноносцев (1900 тонн).

Главной базой флота являлся порт Пирей возле Афин, вспомогательными — Салоники, Патрас, Ираклион и Волос. Кроме них, в турецких водах греческий флот мог использовать в качестве оперативных баз Стамбул, Смирну и Мудрос. Действия флота должны была поддерживать немногочисленная морская авиация (на бумаге — 4 эскадрильи, но фактически всего несколько гидросамолетов).

22 июня 1920 года греческие войска начали наступление из района Смирны. Поддерживая греков, англичане высадили десант в Мудание (25 июня) и в Пандермие (2 июля). Англичане двигались навстречу грекам, которые 8 июля заняли Бурсу.

Действия греческих войск в прибрежных районах Мраморного моря поддерживали своим огнем британские корабли. До 11 июля англичане очистили от партизан полуостров Коджаэли; таким образом весь район проливов оказался в руках интервентов. После 3-х месяцев боев фронт стабилизировался по линии Исмидие — Эшкишехир — Думлупинар — Назилли.

Английский авиатранспорт «Canning» в Салониках (1920 г.)

Одновременно в середине июля греки начали военные операции в восточной Тракии. 20 июля в Родосто (ныне Текирдаг) высадилась их пехотная дивизия, которая двинулась на Андрианополь (ныне Эдирне), а другая дивизия, форсировав Марицу, атаковала город с востока и заняла его 25 июля. До конца месяца вся восточная Тракия была захвачена греками. Однако, невзирая на эти успехи, национально-освободительное движение в Анатолии не было подавлено.

Используя успех греческого наступления, страны Антанты навязали султану мирный договор, официально закреплявший раздел оттоманской империи. Турецкая делегация подписала его 10 августа 1920 года в Севре под Парижем.

Однако этот договор не признало правительство Мустафы Кемаля, в чьих руках находилась реальная власть в стране. Более того, он обострил противоречия между интервентами. Их не смогла преодолеть конференция, специально созванная в Лондоне (21 февраля — 12 марта 1921 года).

Большим успехом национального правительства в Анкаре стало подписание 16 марта 1921 года в Москве советско-турецкого договора о дружбе и добрососедстве. Это произошло вопреки ожиданиям западных государств, которые полагали, что недавняя армяно-турецкая война приведет к конфликту России с кемалистами.

Согласно условиям договора, РСФСР оказала Турции значительную военную и финансовую помощь (10 млн. рублей золотом, стрелковое оружие, артиллерия, боеприпасы), совсем не лишнюю для дальнейшей войны с греками.

Греческие войска (40 тысяч солдат, 144 орудия) 23 марта начали наступление на анкарском и конийском направлениях, но 26 марта — 1 апреля были разбиты Исмет-пашой во втором сражении под Инёню.

Тогда греки начали подготовку к новому наступлению. В частности, они произвели мобилизацию не только в метрополии, но и среди греков, проживавших в Тракии и Анатолии. Англичане предоставили им оружие, боеприпасы и снаряжение.

Для дезорганизации тылов турецкой армии, греческое командование ввело 8 июля (с согласия союзников) свои корабли в Черное море (2 линкора, 2 крейсера, 13 эсминцев), а также организовало восстание греков, проживавших в северо-восточной части Анатолии. Греческие корабли обстреливали турецкие города и поселки, поддерживая своих повстанцев.

Уже 9 июля греки начали новое наступление на Анкару. Их армия насчитывала более 97 тысяч человек при 345 орудиях. После 15 дней непрерывных боев им удалось отбросить турок за реку Сакария, от которой до Анкары всего 75 километров.

Для защиты столицы кемалисты мобилизовали всех, кто был способен носить оружие. Кроме того, они сумели использовать в своих интересах разлад англичан с итальянцами и французами. В августе французские корабли совершили 20 рейсов из Стамбула к черноморским берегам Анатолии, доставляя войскам Кемаля оружие и военное снаряжение. Со стороны Средиземного моря такую же помощь оказали итальянцы.

Греки пытались мешать, они даже задержали два транспорта (один французский, один итальянский) с оружием для кемалистов, но это им не помогло. Греки форсировали Сакарию 23 августа, после чего до 13 сентября происходила ожесточенная битва на плацдарме за рекой. В ходе его греческое наступление захлебнулось. Силы обеих сторон были настолько истощены, что в течение почти целого года после сражения они не предпринимали активных действий.

Успешное сопротивление турецких националистов привело к тому, что из лагеря интервентов вышли Италия и Франция. Их войска были эвакуированы из Анталии и Киликии, а 20 октября 1921 года в Анкаре был подписан франко-турецкий договор, аннулировавший Севрский договор. В обмен на выгодные для себя экономические привилегии, французы оказали кемалистам значительную финансовую и военную помощь. Войска, высвободившиеся в Киликии, правительство Анкары могло теперь направить на греческий фронт. Кроме того, открылась возможность использования в военных целях порта в Мерсине и значительной части багдадской железной дороги.

Перерыв в боях Мустафа Кемаль использовал для усиления армии. К 1 августа 1922 года она насчитывала уже около 110 тысяч бойцов, 323 орудия и 20 самолетов. Моральный дух солдат был очень высок, а их борьба пользовалась поддержкой мусульманского населения на всем Ближнем Востоке.

Греческая армия генерала Хаджи-Анестиса (130 тысяч бойцов, 348 орудий, 30 самолетов) занимала 600-километровый фронт от Кандиры (берег Черного моря) через Ильгин и Эгридир до устья реки Мендерес (берег Эгейского моря). Моральный дух в греческих войсках находился на низком уровне, война им надоела, имели место многочисленные бунты и факты дезертирства. Ограничившись исключительно обороной своих позиций, греческое командование отдало стратегическую инициативу противнику.

На рассвете 26 августа 1922 года, после артподготовки, турецкие войска перешли в наступление в районе Думлупинар. За неделю боев они разбили центральную и южную группы греков, взяв при этом в плен 12,5 тысяч солдат и захватив около 200 орудий. Попытка остановить турецкое наступление на линии Алашехир — Салихли закончилась новым поражением греков. Еще 14 тысяч их солдат оказались в плену.

Остатки греческой армии, бросая оружие и снаряжение, в панике устремились к портам Мраморного моря (Пандермие и Мудание) и Эгейского моря (Смирна и Дикили). Греческий флот получил приказ об эвакуации всех уцелевших солдат.

Схема эвакуации греческих войск из Смирны и с полуострова Чесме

Эвакуация началась 6 сентября в Смирне. Здесь находились около 10 тысяч военнослужащих, а также свыше 60 тысяч греческих и армянских беженцев. Сюда же направлялся ряд частей из состава центральной и южной групп греческой армии.

В порт вошли 3 линкора союзников (Iron Duke, King George V, Jean Bart), 2 французских крейсера (Edgar Quinet, Latouche-Treville) и 8 эсминцев. Греки не стали защищать город. Вместо этого они создали оборонительную позицию на перешейке полуострова Чесме. В связи с этим 20 греческих пароходов взяли на борт 15 тысяч солдат и добровольцев (из числа гражданских лиц) и доставили их в залив Бурла, прямо к перешейку.

В это же время турецкие отряды самообороны пытались защитить турецкое население Смирны от грабежей и погромов. В ответ греки подожгли много зданий. Греческая подводная лодка потопила на внешнем рейде Смирны старый пароход, в трюмах которого находились турецкие военнопленные.

Когда 9 сентября в город вошли турецкие войска, греческое население в страхе перед возмездием за убийства и грабежи начало на лодках и плавсредствах буквально штурмовать корабли союзников (к которым на следующий день прибавились итальянский линкор «Vittorio Emanuele» и британский крейсер «Cardiff»).

Турецкое командование, чтобы избежать столкновений с интервентами, пыталось остановить расправы над греками и армянами, но безуспешно. Греческие и армянские кварталы охватили пожары. Взяв на борт всех беженцев, которые смогли добраться до их кораблей, союзники 14 сентября вышли в море.

Тем временем погрузка греческих войск на транспорты в районе полуострова Чесме происходила без всяких помех до 16 сентября. Лишь в этот день турки атаковали оборонительный рубеж греков, но вскоре отступили под огнем орудий линкора «Kilkis» и крейсера «Неllе», стоявших в заливе Бурла. Последние греческие солдаты покинули Чесме 17 сентября.

***

Северная группа греческих войск отступала на Бурсу. Этот город они оставили 9 сентября, причем главные силы ушли в Панлермие, а одна дивизия (11-я) в Мудание. Однако турки не дали ей прорваться в этот порт и 10 сентября она сдалась туркам (6,5 тысяч солдат). Две другие дивизии (3-я и 10-я), при поддержке артиллерии линкора «Lemnos», крейсера «Averoff» и эсминцев попытались оборонять Пандермие на укрепленных позициях в окрестностях города. Но после четырех дней ожесточенных боев (10―13 сентября) турки прорвали оборону и к исходу дня 17 сентября полностью взяли Пандермие.

Остатки греческих войск отступили на полуостров Артаки, откуда 18 сентября они погрузились на свои корабли. Самыми последними эвакуировались два полка 15-й дивизии из порта Дикили.

Итак, к полудню 19 сентября вся Анатолия была свободна от интервентов. За три недели боев греки потеряли 35 тысяч солдат убитыми и 40 тысяч пленными, 284 орудия, 15 самолетов и большую часть снаряжения. Потери турок составили 12 тысяч убитыми и ранеными. Военное поражение вызвало государственный переворот в Греции: там был свергнут король Константин и провозглашена республика.

Победоносная армия националистов устремилась к Стамбулу. Но тут вмешались англичане. Желая сохранить свой престиж, они пригрозили Кемалю, что их флот начнет боевые действия в проливах и в Мраморном море. Правительству Анкары пришлось вступить в переговоры с союзниками.

Лишь 11 октября 1922 года, после долгих споров и предъявления множества взаимных претензий, в Мудание было подписано греко-турецкое соглашение о прекращении огня. Согласно ему, греки в течение 15 дней эвакуировали восточную Тракию, тогда как войска Антанты (без греческих частей) оставались в зоне проливов (до 15 км вглубь азиатского берега), а также в Стамбуле и на полуострове Галлиполи.

Условия мирного договора между Антантой и Турцией были выработаны на конференции, проходившей в Лозанне с 20 ноября 1922 года по 24 июля 1923 года. Между тем, еще 1 ноября султан Мехмет VI отрекся от трона и вся полнота власти перешла в руки правительства Анкары.

Поначалу представители Антанты пытались навязать кемалистам несколько измененный вариант Севрского договора, но те в ответ просто покинули конференцию. Пришлось союзникам пойти на серьезное смягчение своих позиций.

По новому договору, за Турцией остались восточная Тракия (до реки Марица), острова Имброс и Тенедос и вся Анатолия. Она утратила Додеканезские острова, остров Кипр, острова у западных берегов Анатолии (Лесбос, Хиос, Самос, Никария), а также все права на Ирак, Сирию, Ливан, Палестину, Трансиорданию, все привилегии в Египте, Судане и Ливии. Принадлежность района Мосула должна была решить Лига Наций (естественно, она решила ее в пользу Англии). Порт Александретта (Искендерун) перешел под контроль Франции, туркам удалось его вернуть только в апреле 1939 года.

Финансовые долги османской империи были разделены между всеми странами, входившими в нее.

***

Что касается проливов, то их режим регулировала специальная конвенция. Ее параграф 2 гласил, что коммерческие суда, военные корабли и самолеты всех стран, не находящихся в состоянии войны, могут свободно двигаться через Босфор и Дарданеллы в обе стороны.

В случае военных действий между какими-либо государствами, Турция имеет право закрыть проливы для военных кораблей и коммерческих судов этих стран, а также контролировать движение кораблей и судов государств, не участвующих в военном конфликте.

Ни одна страна не имеет права вводить в Черное море эскадру, численный состав которой превышает наиболее крупные военно-морские силы на этом ТВД (реально — турецкий флот, либо Черноморский флот CCCP). За один раз через проливы могут проходить не более 3-х иностранных военных кораблей водоизмещением до 10 тысяч тонн каждый. Подводные лодки должны идти через проливы только в надводном положении.

Оба берега проливов и Мраморного моря должны представлять собой демилитаризованную зону на 15 километров от кромки воды. На островах в Мраморном море, а также в Эгейском (Имброс, Лимнос, Самотракия, Тавшан Адалари, Тенедос) не должно быть никаких укреплений или береговых батарей. В Стамбуле могут находиться турецкий гарнизон численностью не более 12 тысяч человек, а также военно-морская база.

Общий контроль за ситуаций в проливах должна осуществлять Международная комиссия, состоящая из делегатов девяти стран: Болгарии, Великобритании, Италии, Румынии, СССР, Турции, Франции, Югославии, Японии.

***

Вывод войск союзников с турецкой территории завершился 2 октября 1923 года. А 29 октября была официально провозглашена республика Турция, которую вскоре признали все бывшие ее противники.

За 5 лет интервенции флот Антанты потерял в турецких водах 9 кораблей, но почти все они погибли по навигационным причинам. Это были британские эсминцы «Speedy», «Stonehenge», «Tobago», «Typhon» и тральщик «Kinross», французский эсминец «Carabinier» и канонерка «Bar-le-Duc», итальянские эсминцы «Centauro» и «Saffo», а также несколько вспомогательных судов.

Победоносное завершение борьбы с интервентами способствовало возрождению не только турецкого государства, но и его флота — как военного, так и коммерческого. Договор, подписанный в Лозанне, в отличие от Севрского договора, не содержал никаких количественных либо качественных ограничений для турецких ВМС. Западные союзники даже не потребовали от турок передачи им самого мощного и современного корабля — линейного крейсера «Явуз Селим», стоявшего на приколе в порту Стамбула.

Видимо, главной причиной отсутствия ограничений по флоту стало неверие представителей Антанты в то, что турецкая экономика, полностью разрушенная за 12 лет непрерывной войны, способна в обозримом будущем придти в более или менее нормальное состояние.

Однако союзники сильно ошиблись. Во-первых, турки сумели в период 1923―30 гг. капитально отремонтировать линейный крейсер «Yawus Selim», легкий крейсер «Medjidieh» и 3 миноносца, а также переоборудовали в тральщики 4 канонерки.

Во-вторых, Морской комитет (так новое правительство назвало военно-морское министерство), который возглавил Ишан-бей, уже в 1925 году разработал программу возрождения флота. В соответствии с ней, в Италии и в Голландии до 1930 года были заказаны 4 эсминца, 4 подводные лодки, 4 торпедных и 8 сторожевых катеров.

Началось также создание морской авиации. Для нее комитет покупал самолеты за границей, в основном, итальянские, фирмы «Savoia». Кроме того, был построен авиационный завод в районе Анкары.

В конечном итоге, к 1933 году Турция обладала небольшим, но вполне боеспособным флотом. Что касается торгового судоходства, то в 1927 году под турецким флагом плавали 154 судна общим водоизмещением 146.352 брт.

Глава 13. ПРОДОЛЖЕНИЕ «ПОЛИТИКИ КАНОНЕРОК» В 1923―1926 гг

В начале 20-х годов только три больших государства можно было бесспорно считать великими державами — Великобританию, Францию и Соединенные Штаты. Вместе со своими колониями, они располагали, с одной стороны, весьма значительной территорией и населением, а с другой — огромным экономическим и военным потенциалом.

Италии и Японии было далеко до них. Италия претендовала на роль великой державы, однако являлась слабой в экономическом и военном отношении. Япония имела мощные вооруженные силы, а также хорошо развитую промышленность, но была лишена собственного сырья. К тому же уровень жизни большинства ее населения оставался ужасающе низким СССР был очень сильно ослаблен гражданской войной, интервенцией и бойкотом со стороны большинства стран Европы. Германия, ослабленная в экономическом и военном отношении в связи с военными расходами, а главное — ограбленная по условиям Версальского договора, скатилась до положения второразрядной страны.

Упрощая, можно сказать, что в те годы понятие «великой державы» означало колониальную империю, обладавшую военным и коммерческим флотом, обеспечивавшим надежную связь метрополии с колониями. Только пять среди упомянутых государств более или менее подходили под такое условие. Это Великобритания, Франция, Япония, США и Италия. Именно они вплоть до начала Второй мировой войны считались великими морскими державами. Эскадры этих стран бесцеремонно вмешивались во внутренние дела и внешние дела третьих стран, не выказывая ни малейшего уважения к столь актуальному для всех времен принципу самоопределения наций.

Тем самым была продолжена пресловутая «политика канонерок», берущая начало в середине XIX века. Спектр подобных вмешательств был широким: от прямой вооруженной интервенции до демонстрации силы. Но в любом случае цель заключалась в том, чтобы заставить «непослушное» правительство более слабого государства пойти на «уступки».

Интервенция французского флота в Мемеле (1923 г.)

Мемель (ныне Клайпеда), это город и порт в устье реки Данге, впадающей в Куршский залив, для Литвы являлся тем же, что Данциг (Гданьск) для Польши.

Иными словами, для Литвы порт Мемель означал доступ к морю. Правда, при территориальном размене в 1921 году Литва получила от Латвии прибрежную полосу с рыбацким поселком Паланга, но в Паланге даже сейчас нет порта, способного принимать крупные морские суда.

Кроме того, Мемельский край имел для Литвы важное хозяйственное значение. Составляя всего лишь 3 % от всей территории Литвы и 6 % населения, он давал 30 % промышленной продукции страны. Через порт Мемель вывозилось до 80 % всех литовских экспортных товаров. Поэтому без преувеличения можно сказать, что именно здесь находилось сердце литовской экономики.

В тогдашней Литве 50 % населения страны составляли литовцы (остальные, это поляки, русские, евреи, латыши и немцы). Однако в самом Мемеле 83 % ее 37-тысячного населения были немцами. Тогдашний правовой статус Мемеля определялся тем фактом, что Литва еще не была де-юре признана великими державами, поэтому этот край нельзя еще было передать ей. Правда, Каунасский сейм объявил в 1921 году о присоединении Клайпедского края к Литве на правах автономного округа, но в силу того, что Литва отвергла план Хайменса (Hymens) о создании польско-литовской федерации, Совет Послов Антанты начал рассмотрение вопроса о превращении Мемеля в вольный город — по типу Данцига.

В ответ на это 8 января 1923 года в Мемеле произошло восстание, инспирированное литовским правительством, которое, однако, опасаясь реакции великих держав, официально от повстанцев открестилось. Восстанием руководил Революционный комитет помощи Малой Литве (так литовцы называли Мемельский край). Ревком располагал вооруженными силами общей численностью 6 тысяч человек, состоявшими из частей регулярной литовской армии и добровольцев. Ими командовал офицер литовского главного штаба полковник Половиньский (Polowinski).

15 января повстанцы заняли город и порт, заблокировав в казармах в северо-восточной части города слабый французский гарнизон. В ответ на протест управлявшего Мемелем французского комиссара, литовское правительство заявило, что не может вмешиваться в дела Ревкома на том основании, что Мемельский край не является составной частью Литвы.

Комиссару оставалось лишь вести переговоры с повстанцами, либо обратиться за помощью к своему правительству. Однако французская армия к тому времени была уже сокращена до штатов мирного времени, а наиболее боеспособная ее часть находилась в Германии, где оккупировала Рур и Саар.

Для решения проблемы командование французского флота решило направить в Мемель наспех собранную эскадру. Уже 11 января из Бреста туда ушли эсминцы «Algerie» и «Senegalais», а 15 января вслед за ними отправился линкор «Voltaire» с командующим эскадрой, адмиралом Лекером (Lequerre). В тот же день из Шербура вышли канонерки «Ailette» и «Oise».

Уже в пути командующий эскадрой получил известие, что верховный комиссар 15 января подписал с повстанцами соглашение, по которому власть в городе переходила к ним. 17 января оба эсминца пришли в Мемель, где их командиры могли сориентироваться в ситуации и сообщить о ней по радио Лекеру.

Линкор «Voltaire» пришел в Мемель только 22 января. Его размеры (146×25,7 м) и осадка (9 метров в полном грузу) не позволяли ему войти в порт, а состояние моря не дало возможности стать на якорь на внешнем рейде. Лекеру пришлось уйти в Данцигский залив, на рейд Готенхафена (ныне Гдыня), чтобы здесь дождаться улучшения погоды, и заодно взять уголь с транспорта «Saverne». Туда же прибыл танкер «Durance» с мазутом для эсминцев.

Два дня спустя «Voltaire» снова попытался встать на рейде Мемеля, но штормовая погода опять не позволила ему сделать это. Лекер вновь вернулся на рейд Готенхафена, перенес свой штаб на канонерку «Ailette» и 25 января наконец прибыл в Мемель, где вступил в переговоры с ревкомом.

Переговоры, однако, не дали никаких результатов. Комитет отказался передать власть французам, а сошедшие на берег патрули моряков подверглись обстрелу и вынуждены были вернуться назад.

Тогда французское командование решило силой добиться повиновения. План операции предусматривал захват города десантом с кораблей, при содействии 21-го пехотного батальона, находившегося в казармах, и все это при поддержке корабельной артиллерии. В связи с этим Лекер начал подтягивать к Мемелю все имевшиеся у него корабли. С 18 января в его распоряжение перешел и британский легкий крейсер «Caledon», находившийся в порту.

В ночь с 1 на 2 февраля корабли эскадры Лекера заняли исходные позиции для проведения операции. Канонерка «Ailette» вошла в реку Данге, где должна была охранять мост, соединяющий две части города; эсминцы «Algerie» и «Senegalais» стали у входа в порт, получив приказ в случае необходимости обстреливать железную дорогу, вокзал и подходы к казармам.

Линкор «Voltaire» должен был обстреливать с моря расположенные к северу от города деревни Альтхофф и Крюгенгёрге, где были расквартированы части повстанцев и находилась их артиллерия.

Десантный отряд (около 500 человек) состоял из матросов и офицеров линкора «Voltaire» и крейсера «Caledon». Канонерка «Oise» взяла на борт половину десантников с «Voltaire» и высадила их в порту. Этот отряд усилил подразделения пехотинцев в казармах. Вторую часть десанта с «Voltaire» принял танкер «Durance», который вошел в торговый порт и пришвартовался рядом с крейсером «Caledon». В целом, десант могли поддержать огнем 57 орудий калибра от 75 до 305 мм.

После этой демонстрации силы правительству Литвы был направлен ультиматум. Он содержал следующие требования: а) вывод повстанцев из города; б) введение вместо них смешанных полицейских сил (1500 французских солдат и матросов, 1500 литовских солдат); в) возвращение всей полноты власти над Мемельским краем в руки верховного комиссара Антанты, с тем условием, что Совет Послов в самое ближайшее время примет окончательное решение о государственной принадлежности края.

Демонстрация французского флота в Мемеле

Одновременно литовское правительство в неофициальном порядке было заверено в том, что если оно примет данный ультиматум — что позволит союзникам сохранить лицо» — то Мемельский край будет передан Литве.

Последний аргумент оказался самым убедительным. Уже 9 февраля ультиматум был принят, а 15 февраля Совет Послов Антанты передал Мемельский край Литве на условии предоставления ему автономии и гарантии полякам свободного транзита грузов через Мемельский порт.

Поскольку все решилось миром, дальнейшее присутствие эскадры Лекера стало излишним. 19 февраля 1923 года она ушла из порта, так и не сделав ни одного выстрела из своих орудий.

Итальянская интервенция на острове Корфу (1923 г.)

Корфу, самый большой среди островов Ионического архипелага (586 кв. км., около 100 тысяч жителей), является важным стратегическим пунктом у входа в пролив Отранто.

После того, как в 1922 году вождь итальянских фашистов Бенито Муссолини (1883―1945) захватил власть в стране и стал диктатором, он решил присоединить к Италии этот остров, с 1864 года принадлежащий Греции.

Политическая ситуация в Европе, казалось бы, благоприятствовала его плану. Обострение франко-германских отношений и разногласия Франции с Британией по вопросу оккупации Рурского бассейна ослабили внимание обеих держав к Средиземному морю. Требовался лишь предлог, чтобы заставить Грецию, ослабленную поражением в войне с Турцией, пойти на новые уступки.

Таким поводом стало убийство неизвестными преступниками 27 августа 1923 года, на дороге между Яниной и Санти Кваранти, пяти итальянцев, членов международной комиссии, уточнявшей албанско-греческую границу.

Реакция Муссолини последовала мгновенно. Вместо обсуждения этого инцидента в Лиге Наций, итальянское правительство направило 29 августа греческому правительству ультиматум, состоявший из 7 пунктов.

Итальянцы потребовали: 1) официального извинения от правительства Греции; 2) проведения заупокойной мессы по погибшим в католическом храме в Афинах, с присутствием всех греческих министров; 3) проведения в Пирее официальной церемонии «уважения» итальянского военного флага; 4) проведения срочного расследования, с участием в нем итальянского военного атташе; 5) смертной казни для всех соучастников преступления; 6) выплаты в пятидневный срок компенсации семьям погибших общей суммой 50 миллионов лир; 7) оказание воинских почестей останкам погибших на всем пути их транспортировки по территории Греции.

Большинство этих требований означало нарушение государственного суверенитета Греции. Расчет Муссолини заключался в том, что Греция отвергнет ультиматум, а это даст Италии повод для вооруженного выступления. Как он и предполагал, греческое правительство согласилось удовлетворить лишь некоторые требования итальянцев, категорически отвергнув те из них, которые затрагивали национальное достоинство.

Тогда Муссолини, под предлогом наказания Греции и якобы для того, чтобы заставить ее «уважать международное право», отдал приказ о захвате Корфу. Эта операция, главную роль в которой сыграл флот, происходила следующим образом.

***

30 августа были прерваны летние маневры итальянского флота в Средиземном море. На рейде главной базы Таранто собралась эскадра в составе 4-х линкоров, 4-х крейсеров, 22 эсминцев, 5 подводных лодок и 6―8 транспортных судов.

Главнокомандующий ВМФ, вице-адмирал Эмилио Соляри (Е. Solari) разделил эскадру на два отряда: главный, предназначенный для высадки десанта на Корфу, и блокадный, для осуществления блокады греческих военно-морских баз. Авиационное прикрытие операции осуществляла эскадрилья истребителей (около 15 машин).

В ночь с 30 на 31 августа на линкоры и транспорты погрузился десант, состоявший из пехоты и горных стрелков, всего 10 тысяч солдат. Утром 31 августа итальянские корабли вошли в греческие воды. Одновременно было прекращено морское сообщение с Грецией, а все греческие суда, находившиеся в итальянских портах, интернированы.

Около 15.00 днем 31 августа десантный отряд в составе 4-х линкоров («Andrea Doria», «Caio Duilio», «Conte di Cavour», «Gulio Cesare»), 13 эсминцев («Alpino», «Ardente», «Cantore», «Cascino», «Chinotto», «Insidioso», «Missori», «Montanari», «Рара», «Pilo», «Premuda», «Prestinari», «San Martino») и 6 транспортов, под командованием самого Соляри (флагман «Conte di Cavour»), подошел к рейду порта Керкира (Корфу).

Высадившийся на берег итальянский парламентер объявил местным властям, что по причине отклонения властями Греции итальянского ультиматума, итальянский флот устанавливает блокаду острова и в 16.00 занимает, как было сказано, «мирным путем» город и порт. Вскоре после этого итальянская эскадра вошла в порт. Здесь вице-адмирал Соляри потребовал от начальника греческого гарнизона (100 солдат и 150 жандармов), чтобы в течение одного часа, в знак того, что не будет оказано никакого сопротивления, на стенах старой крепости был вывешен белый флаг. Греческий комендант хотел сначала сообщить обо всем этом по телеграфу в Афины и получить инструкции от правительства, но итальянцы не разрешили ему сделать это. Тогда он отверг требование Соляри.

Желая сделать греков более сговорчивыми, адмирал приказал произвести несколько холостых выстрелов, а когда это не помогло, корабельные орудия калибра 120 и 150 мм открыли по крепости огонь на поражение. Одновременно прилетели истребители и стали обстреливать из пулеметов городские кварталы, примыкавшие к крепости. Во время бомбардировки погибли 20 человек (из них 16 детей), более 50 были ранены. Большинство из них были беженцами из Малой Азии.

Не имея никаких средств защиты от кораблей и авиации, греческий комендант после нескольких минут бомбардировки вывесил белый флаг. Это послужило сигналом для высадки итальянского десанта, который и высадился около 18.00 в поселках Мандукион (севернее города) и Кастрадес (южнее его), где когда-то располагались батареи береговой артиллерии. Оттуда итальянцы двинулись в город. Над крепостью был поднят итальянский флаг, а в порт вошли корабли итальянцев.

Греческий гарнизон был разоружен, но итальянское командование позволило жандармам и дальше нести службу по обеспечению порядка. Консулы и торговые представители иностранных государств, аккредитованные в Керкире, коллективно прибыли на «Conte di Cavour» с официальным протестом против бомбардировки острова и нарушения статуса его «вечного нейтралитета». Но Соляри заявил им, что занятие Корфу — это не акт войны, а «манифестация ради получения сатисфакции». Кроме того, он призвал жителей острова сохранять спокойствие и заниматься повседневными делами.

Итальянская интервенция на острове Корфу

1 сентября итальянские подразделения заняли островки, лежащие у берегов Корфу и все главные пункты на самом острове, в том числе радиостанцию. При этом за попытки сопротивления были арестованы 80 греков. Губернатором острова был назначен вице-адмирал Симонетти, в распоряжение которого прибыли 8 эсминцев, а Соляри с большей частью кораблей отправился к материковой Греции, чтобы усилить блокаду тамошних портов (прежде всего Пирея и Превезы).

Утром 2 сентября итальянские эсминцы высадили десанты на островах Паксос и Антипаксос (в 7―15 милях к югу от Корфу). Днем позже итальянские подводные лодки «Н-1», «Н-4», «Н-7», «Barbarigo» и «Provana» начали патрулирование на подходах к Корфу. Греческий флот, чтобы не дать итальянцам возможности спровоцировать вооруженные столкновения, ушел в Эгейское море.

В связи с итальянской агрессией греческое правительство направило жалобу в Лигу Наций. Его поддержало британское правительство, которое решило беспощадно пресекать любые попытки Италии нарушить «status quo» в бассейне Средиземного моря. Оно отправило к Корфу крейсер и приказало привести в боевую готовность эскадру на Мальте. Лига Наций тоже осудила итальянскую агрессию.

Встретив столь жесткий отпор, Муссолини был готов отступить, при том условии, что ему дадут «сохранить лицо». А пока что он прибег к шантажу, угрожая, что Италия выйдет из Лиги Наций. Такой путь разрешения конфликта отвечал интересам Великобритании, которая, ревниво оберегая свои позиции в данном регионе, в то же время хотела иметь возможности для сотрудничества с итальянским диктатором. Под давлением англичан Лига Наций передала греческую жалобу на рассмотрение послов великих держав.

Они 8 сентября приняли следующее решение: а) греки, в обмен на эвакуацию итальянцев с Корфу, выразят официальное соболезнование комиссии по делимитации; б) отслужат заупокойную службу в афинском кафедральном соборе; в) в порту Превеза, во время переноски останков погибших на корабль, окажут им воинские почести и такие же почести должны быть оказаны в Фалероне прибывшей туда на торжественную церемонию погребения эскадре кораблей союзников под командованием вице-адмирала Соляри. Кроме того, Греция должна заплатить компенсацию семьям погибших, сумму которой установит Международный трибунал справедливости в Гааге. В счет компенсации в швейцарском Народном банке греческое правительство должно депонировать 50 миллионов лир.

Одновременно была создана международная следственная комиссия, которая совместно с греческими властями должна была провести полное расследование инцидента до 27 сентября. Оба государства приняли эти условия, в связи с чем конфликт оказался исчерпанным. 13 сентября было восстановлено судоходство между греческими и итальянскими портами, освобождены греческие суда, интернированные в итальянских портах.

20 сентября в Фалерон прибыла союзная эскадра в составе итальянских линкоров «Conte di Cavour» и «Gulio Cesare», французского и английского крейсеров, 8 итальянских эсминцев. Проходя мимо находившихся там греческих линкоров «Kilkis» и «Lemnos» и миноносца, они отсалютовали им флагами и 21 выстрелом. Такие же почести воздал итальянской стороне греческий эсминец в Превезе, во время переноса останков погибших на два итальянских эсминца.

Международная следственная комиссия возложила вину за убийство на греческие власти, в связи с чем итальянцы получили денежную компенсацию в размере 50 миллионов лир. Кроме того, Совет Послов великих держав разрешил итальянцам добиваться от греческого правительства через суд в Гааге возмещения их расходов на операцию по захвату Корфу (1 миллион лир за каждый день). Греческая делегация в Лиге Наций выразила протест против такого решения, но греческое правительство, желая как можно скорее избавиться от итальянцев, ответило согласием на все условия.

Вывод войск с Корфу (а также с Паксоса и Антипаксоса) начался 23 сентября, официальный возврат грекам всей полноты власти произошел 27 сентября. Однако итальянские корабли продолжали оставаться в греческих водах вплоть до 29 сентября — для гарантии выплаты компенсации.

Таким образом, несмотря на формальную сатисфакцию, итальянская авантюра закончилась фиаско. Муссолини напрасно не придал значения Лиге Наций как органу, способному разрешать споры между странами мирным путем, а главное — неправильно рассчитал силу сопротивления агрессии.

Французский флот в борьбе с рифами (1925―1926 гг.)

В июне 1921 года в стране Риф (горная и прибрежная часть Марокко, принадлежавшая Испании) началось восстание берберских племен, которых возглавил Мохаммед ибн Абд эль-Керим.

Повстанцы (в Европе их называли рифами), сражались не просто за независимость и объединение Марокко, но также за превращение его в современное государство.

Испанцы обладали значительным перевесом в количестве войск и в тяжелом вооружении. Тем не менее, в 1921―24 гг. они потерпели поражения в сражениях под Анвалем, Мелильей, Месгаром, Сокко эль-Кемисом, Тетуаном, Дар Хакобом, а также в долине реки Лау. Под их контролем остались только города Мелилья, Сеута и Тетуан, и еще ряд хорошо укрепленных опорных пунктов (фортов). Так, в сражении под Анвалем 21 июля 1921 года погибли свыше 12 тысяч (!) испанских солдат, а также их командующий, генерал Сильвестр.

На освобожденных территориях (около 20 тысяч кв. км., где проживали более 500 тысяч человек), 19 сентября 1921 гола была провозглашена Республика Риф во главе с президентом Абд эль-Керимом. Там были созданы вооруженные силы, состоявшие из 8-тысячной регулярной армии и нерегулярных племенных отрядов (харка), насчитывавших до 70 тысяч человек.

Главными источниками оружия и снаряжения для рифских войск, ввиду отсутствия собственного производства, были военные трофеи и контрабанда из Европы. Последняя шла преимущественно морским путем, поскольку большая часть побережья, за исключением портов Лараш, Сеута и Мелилья, находилось в руках рифов.

Военного флота у повстанцев, разумеется, не было, северо-марокканские воды полностью контролировал испанский флот. Поначалу, когда бои шли далеко от моря, он занимался лишь доставкой войск, боеприпасов и снаряжения в Сеуту и Мелилью. Теперь же ему поручили блокировать побережье, чтобы перекрыть контрабанду оружия и поддерживать свои войска огнем корабельной артиллерии.

В боевых действиях, помимо базировавшегося в Марокко отряда канонерок (7 вымпелов), участвовали корабли, прибывшие из испанских портов. Например, 22 августа 1923 года 2 линкора, крейсер и 3 эсминца поддерживали своим огнем наступление пехоты на Тифарауин, а 21 сентября того же года отряд в составе 2 крейсеров, 4 канонерок, а также 12 эсминцев, обстреливал залив Алусемас.

Однако сравнительно небольшое число военных кораблей при большой протяженности береговой линии (450 км), к тому же изрезанной множеством заливов и бухт, усеянной скалами и мелкими островками, делало практически невозможным установление плотного контроля. Небольшие моторные шхуны и катера, а также каботажные пароходы по ночам легко преодолевали линию блокады. Использование для патрулирования крупных военных кораблей оказалось слишком опасным.

Так, 26 августа 1923 года во время несения службы по поддержанию блокады, линкор «Espana» (15.840 т) наткнулся на подводную скалу возле мыса Тре Форкас. Паника среди экипажа и неумелые аварийно-спасательные работы привели к тому, что линкор полузатонул, с сильным креном на один из бортов. После нескольких неудачных попыток подъема жестокий шторм осенью 1924 года перевернул его кверху дном. В начале 1925 года испанское морское министерство вынуждено было объявить о полной потере корабля. Позже его разобрали прямо на месте гибели. Этот случай стал поводом для отстранения всех крупных кораблей от блокады.

Побережье республики Риф

Чтобы их заменить, морское министерство решило использовать малые патрульные суда. Ими стали переоборудованный для патрулирования миноносцы из «номерной» серии (22 единицы по 180 тонн), а также купленные в 1922 году в Великобритании и Франции 11 рыболовных траулеров по 360―465 тонн, которые давали ход 10―11 узлов и были вооружены 1―2 пушками калибра 76 мм.

Теперь блокадные силы насчитывали 40 вымпелов (22 миноносца, 11 траулеров, 7 канонерок), что давало в среднем 1 корабль на 12 км патрулируемого побережья. Это было лучше, чем в 1922 году, но все равно недостаточно для успешной блокады, тем более, что осенью от боевого дежурства пришлось отстранить несколько миноносцев, которые вследствие изношенности корпусов не могли плавать в шторм. В начале 1924 года в марокканские воды прибыли современные канонерки «Canalejas» и «Canovas del Castillo», но это не исправило ситуацию.

Вместо погибшего «Espana» морское министерство направило к берегам Марокко в августе 1924 года линкор «Alfonso ХIII», ограничив его использование исключительно артиллерийской поддержкой сухопутных войск. Осенние штормы 1924 года принесли испанцам серьезные потери, особенно в районе Мелильи. Были разрушены портовые сооружения, выброшены на берег пять небольших вспомогательных судов, которые пришлось списать.

Таким образом, невзирая на крупные финансовые расходы (более пяти миллионов песо за 1923―24 гг.) и привлечение довольно значительных военно-морских сил, достигнутые результаты оказались более чем скромными.

К тому же потеря линкора «Espana» скомпрометировала испанский ВМФ. Всплыли на свет серьезные конструктивные дефекты кораблей испанской постройки, низкий уровень подготовки личного состава, некомпетентность офицерского корпуса, плохая организация службы и многое другое.

***

Между тем, поражение Испании стало бы началом распада колониальной системы. За ходом боевых действий в Марокко с огромным интересом следило арабское население всех стран Африки и Ближнего Востока. Поэтому колониальные державы не желали даже теоретически обсуждать возможность создания независимого арабского государства.

Однако на Испанию особенно рассчитывать не приходилось. Четыре года постоянных поражений деморализовали ее армию, а сама война с рифами («марокканский кошмар») вызывала отвращение не только среди народных масс, но и у значительной части правящего класса, поскольку расходы на нее во втором квартале 1924 года составляли уже одну треть всех государственных расходов Испании.

В этой трудной ситуации на помощь Испании пришла Франция. Официально — для того, чтобы спасти «престиж» великих держав, на самом деле — ради собственных колониальных интересов.

Третья Республика сама еще не до конца умиротворила свои марокканские владения, поэтому независимый Риф представлял угрозу ее владычеству во французской части этой страны. Весной 1924 года французское командование создало цепь блокпостов и фортов от Феста до Тазы, вдоль границы с испанской частью Марокко. Но в апреле 1925 года войска Абд эль-Керима скрытно спустились с гор, вышли на открытую местность и быстро двинулись на юг с целью уничтожения этой блокадной линии и освобождения от французов южного Марокко.

Менее чем за два месяца рифы захватили 43 французских укрепленных пункта из 66, расположенных на 80-километровом участке. Их гарнизоны оказали отчаянное сопротивление, но большей частью погибли. Бои в этом районе ускорили подписание 22 июня 1925 года франко-испанского соглашения о военном сотрудничестве и об установлении морской и сухопутной блокады республики Риф.

Для плотной блокады марокканского побережья были созданы объединенные морские силы. При этом раздельное командование обеими эскадрами сохранилось, а конкретные операции согласовывались на уровне штабов. Кроме блокады, эти силы должны были поддерживать свои войска артиллерийским огнем в прибрежной зоне и осуществлять десантные операции.

В отличие от немногочисленного испанского флота, французский флот располагал в Средиземном море значительным числом кораблей всех классов. Они составляли Средиземноморскую эскадру, два отряда береговой обороны (в Бизерте и Тулоне), учебную эскадру, отряд охраны рыболовства и гидрографическую группу — всего 116 боевых кораблей, не считая вспомогательных судов. С учетом испанского опыта, французы выделили для блокады исключительно малые суда — канонерки, сторожевики, вооруженные рыболовные катера, всего 76 вымпелов.

Помимо этого, для артиллерийской поддержки и десантных операций был создан так называемый Марокканский отряд под командованием контр-адмирала Алье (Hallier), в который вошли 2 легких крейсера (Metz, Strasbourg), 5-я флотилия эсминцев (Annamite, Bambara, Nova, Somali, Tonkinois, Touareg), 2 канонерки (Ducoedic, Du Chaffault), 4 сторожевика (Amiens, Antares, Montmirail, Regulus), плавмастерская «Vulcain» (бывший русский «Кронштадт») и 2 транспорта (Hamelin, Var). Базируясь в Мелилье, этот отряд должен был действовать по всему периметру восточной части рифского побережья.

Испанский флот поначалу представляла только блокадная эскадра контр-адмирала Гуэрры (Guerra): 6 канонерок (Bonifaz, Canalejas, Canovas del Castillo, Lauria, Laya, Recalde) и упоминавшиеся уже 11 вооруженных траулеров типа «Tetuan». Она базировалась в Сеуте и должна была охранять западную часть рифского побережья. По упомянутым ранее причинам от несения блокадной службы были освобождены «номерные» миноносцы. Кроме того, из экономических соображений испанское командование вывело из марокканских вод все крупные корабли, и только нажим французов заставил аннулировать это решение.

Морское министерство получило ассигнования в размере 6 миллионов песо, благодаря которому завершило переоборудование бывшего германского транспорта «Neuenfels» в авианесущий корабль «Dedalo» (10800 тонн, 11 гидросамолетов, 1 дирижабль, 2 привязных аэростата). Французы во время умиротворения Марокко уже давно широко использовали авиацию, но испанская армия, в силу устаревшей военной доктрины, экономической слабости, отсутствия необходимой техники и обученного персонала, никак не могла взять авиацию на вооружение. Таким образом, появление в составе флота авианесущего корабля показало армии хороший пример. В середине 1925 года «Dedalo» вошел в состав Марокканской эскадры.

***

Главной целью франко-испанского наступления являлся захват Аждира, штаб-квартиры Абд эль-Керима и столицы республики Риф. От планов захвата города со стороны суши быстро отказались, поскольку исходные рубежи для сухопутной атаки находились в районе Феса и Тазы, откуда до Аждира было шесть дневных переходов по бездорожью (100―150 км), а с учетом того сопротивления, которое неминуемо оказали бы рифы, это заняло бы очень много времени.

Поэтому решили наступать со стороны моря, тем более, что Аждир находится на левом берегу реки Гисс, примерно в 5 км от залива Алусемас (40 миль к западу от Мелильи, единственного удобного морского порта на побережье центрального Рифа).

В юго-западном «углу» залива, напротив Аждира, лежит остров Пеньон де л’Алусемас, один из трех островов небольшого архипелага, на котором испанцы построили форт. Он представлял собой опасный плацдарм возле рифского берега, откуда в любой момент могла начаться атака.

Понимая это, рифы попытались нейтрализовать эту угрозу, установив на берегу залива напротив острова 9 батарей (по две трофейные горных пушки калибра 47―65 мм в каждой). Две батареи разместились на восточном берегу, четыре на южном и три на полуострове Себадилья.

После долгих переговоров союзники решили, что десант высадят испанцы, а французы предоставят транспортных средства, обеспечат морское и воздушное прикрытие и предпримут ряд диверсионно-дезинформационных акций для отвлечения внимания рифов от настоящего места высадки.

Планируя операцию, испанское командование учло негативный опыт дарданелльской десантной операции 1915 года, особенно той ее части, когда шли бои за полуостров Галлиполи. Оно также подготовило специальные десантные средства. С этой целью были куплены 17 плоскодонных барж без двигателей, водоизмещением примерно по 800 тонн каждая. Переоборудование заключалось в том, что их снабдили двигателями внутреннего сгорания, а корпуса и надстройки покрыли броней из стальных листов толщиной до 25 мм. На баржах устроили помещения для людей и снаряжения, установили лебедки и опускающиеся сходни для высадки людей. Перестройка увеличила осадку барж до 240 см, но зато они могли теперь двигаться со скоростью до 6,5 узлов и брать на борт один легкий танк типа Рено и до 500 солдат со стрелковым вооружением.

Судя по всему, слухи о планируемом десанте дошли до ушей рифов, поскольку 20 августа, совершенно неожиданно их береговые батареи обстреляли остров Пеньон де л’Алусемас, причинив значительный ущерб форту. В ответ спустя несколько дней линкор «Alfonso ХIII» обстрелял побережье залива, а гидросамолеты совершили налет на Аждир.

Десантную операцию планировалось провести в два этапа: 8 сентября бригада генерала Переза (9.200 солдат), предназначенная для захвата Аждира, должны была высадиться на полуострове Себадилья; оставшаяся часть десанта — 12 сентября в районе устья реки Керт, чтобы отрезать Аждир от помощи рифских племен и усилить линию блокпостов, прикрывавших подступы к Мелилье.

Одновременно, с целью дезориентации Абд эль-Керима, французские войска должны были начать из района Феса атаку на плодородную долину реки Bepга, а испанцы — вторгнуться из Лараша и Тетуана на земли племени Джебаль. Десантниками командовал генерал Хосе Санхурхо (Jose Sanjurio), ставший позже одним из руководителей государственного переворота 1936 года.

В состав сосредоточенных в Мелилье десантных сил входили пехотные части, артиллерия и танки, всего 12 тысяч солдат и 16 танков. В район высадки предполагалось доставить их на 11 транспортных судах (в сумме 17.000 брт), в сопровождении госпитального судна, сама же высадка должна была производиться с помощью упомянутых 17 десантных барж. Две группы кораблей, французская и испанская, составляли силы поддержки десанта.

Базировавшийся на Мелилью отряд контр-адмирала Алье включал линкор «Paris», легкие крейсеры «Metz» и «Strasbourg», 6 эсминцев, плавбазу привязных аэростатов «Homard», 2 тральщика. 4 сторожевика типа «Amiens». Авиационную поддержку осуществляли 25 бомбардировщиков типа «Farman» (600 кг бомб), в том числе 12 гидросамолетов типа «Farman GL».

В состав отряда испанского вице-адмирала Йолифа (Yolif), базировавшегося на Сеуту, входили линкоры «Jaime I» и «Alfonso ХIII», легкие крейсеры «Mendez Nunez», «Blas de Lezo», «Victoria Eugenia», «Estremadura», эсминцы «Аlsеdo» и «Velasco», миноносцы № 11, № 17 и № 22, авиатранспорт «Dedalo», 6 канонерок и 4 сторожевика. Авиационную поддержку осуществляли 45 бомбардировщиков-торпедоносцев типа «Dornier Wal» (100 кг бомб).

Всего в операции должно было участвовать 38 боевых кораблей (212 орудий калибра от 75 до 305 мм), около 30 десантных и вспомогательных судов, а также до 70 самолетов (в том числе 27 корабельного базирования).

Оборона рифов в этом регионе состояла из укрепленной линии Сиди Дрис (18 миль на юго-восток от Аждира) с развитой системой полевых укреплений, с огневыми позициями для 7-и орудий и нескольких десятков пулеметов, а также из упомянутых береговых батарей в заливе Алусемас. Соотношение сил было следующим: в полевой артиллерии 9:1, в танках 16:0, в пехоте 12:1 (с учетом только сил десанта), в авиации 70:0.

Обеспечив себе столь большой перевес, интервенты приступили к дезинформационным действиям, чтобы ввести противника в заблуждение относительно места и времени высадки.

2 сентября оба отряда кораблей вышли в море и в течение четырех дней маневрировали вдоль побережья на участке от Сеуты до Мелильи. Затем 6 сентября испанский отряд произвел демонстрацию в устье реки Лау (25 миль к югу от Сеуты), а французский отряд атаковал укрепления рифов в районе Сиди Дрис.

Линкор «Paris» должен был подойти поближе к берегу и послужить «приманкой» для рифских батарей, которые, открыв огонь, выдали бы свое местоположение. После этого их должны были уничтожить своим огнем крейсеры. Для обеспечения этой операции тральщики «Diligente» и «Tapageuse» обследовали фарватер шириной 70 метров, дабы исключить посадку на камни, как это случилось с линкором «Espana».

В пределах этой узкой полосы медленно двигался «Paris», демонстративно подставив свой бронированный борт под практически безвредный обстрел малокалиберных пушек рифов. Оба крейсера держались вне пределов досягаемости их снарядов, ожидая, пока батареи не демаскируют свои позиции. Одна батарея «купилась» на провокацию, открыла огонь по «Paris» и через несколько минут была уничтожена огнем крейсера «Metz».

Остальные батареи молчали. Тогда французские корабли начали систематический обстрел всего района. Он продолжался всю ночь с 6 на 7 сентября, после чего днем крейсеры продолжили его, а «Paris» отошел дальше на запад и с дистанции 12 миль обстреливал подходы к Анвалю.

Канонада закончилась лишь под вечер, после чего эсминцы 5-й флотилии подошли к берегу и под прикрытием собственных орудий высадили на нескольких шлюпках небольшой ложный десант.

Когда стемнело, десант снова погрузился на шлюпки и вернулся на корабли. Чтобы скрыть его отход, эсминцы поставили дымовую завесу. Со стороны рифов не было оказано никакого противодействия — мощный артиллерийский обстрел сделал свое дело.

8 сентября французская группа ушла в залив Алусемас, где началась настоящая десантная операция. Одновременно сюда прибыл испанский отряд с главными силами десанта. Оба отряда начали артподготовку, причем французские корабли обстреливали собственно побережье залива, а испанцы сосредоточили свои усилия на полуострове Себадилья.

Массированный огонь корабельной артиллерии в течение уже первого часа уничтожили рифские батареи. Тем не менее, пока могли, они отвечали интервентам и даже один раз попали в линкор «Alfonso XIII».

В бомбардировке побережья приняли участие также гидросамолеты с «Dedalo» и дивизион гидросамолетов «Farman GL», а французские и испанские самолеты с полевых аэродромов произвели несколько налетов на Аждир.

Спустя несколько часов к северной оконечности полуострова Себадилья подошли транспортные суда и начали перегрузку людей и снаряжения на десантные баржи. Первый эшелон десанта (3 танка и 1200 солдат) на 3 баржах высадился вполне удачно, не встретив противодействия рифов. После этого к берегу двинулся второй эшелон десанта на 14 баржах (13 танков, 8 тысяч солдат).

Чтобы уменьшить осадку десантных барж и тем самым дать им возможность вплотную подойти к пляжам для высадки людей прямо на песок, танки спустили в воду недалеко от берега, и они проделали дальнейший путь, пользуясь собственными моторами. Это способ, напоминающий ныне практикуемые методы проведения десантных операций, был тогда применен впервые в истории. Еще до наступления сумерек весь десант оказался на берегу.

12 сентября, под прикрытием гидросамолетов с «Dedalо», испанцы высадили второй десант на запад от Мелильи, возле устья Керт. Одновременно были начаты отвлекающие операции в долине реки Bepгa и под Тетуаном, вследствие чего рифам пришлось обороняться на нескольких оперативных направлениях и оказание помощи Аждиру стало проблематичным.

Но, несмотря на это, испанские части, атаковавшие со стороны полуострова Себадилья, действовали достаточно вяло. Они не решились на лобовую атаку Аждира, который оборонял гарнизон, насчитывавший не более тысячи человек, а начали утомительное окружение рифской столицы с запада. Они форсировали реку Гисс, чтобы перерезать дорогу у Тамасинт — Аждир

Только через три недели начался штурм Аждира. 29 сентября к боям подключилась тяжелая корабельная артиллерия. Оба испанских линкора и «Paris» обстреливали столицу, дороги Тамасинт — Аждир и Аждир — Эль Арба де Мидар, а также ущелья под Анвалем. На следующий день отчаянное сопротивление рифов было сломлено. Испанцы заняли Аждир, получив, помимо первого за все эти годы политического и военного успеха, еще и удобную перевалочную базу для доставки людей, боеприпасов, продовольствия и фуража. Теперь была открыта дорога от залива Алусемас в глубь Рифа.

Испанский десант в заливе Алусемас 8 сентября 1925 г.

Однако начавшийся в октябре сезон дождей остановил все военные действия на суше до весны. Крупные корабли интервентов ушли в Сеуту и в Оран, тогда как малые суда продолжали нести блокадную службу без перерывов до конца войны.

Новое франко-испанское наступление началось 8 мая 1926 года. 130-тысячной армии интервентов и более чем 200 самолетам, рифы могли противопоставить максимум 15 тысяч плохо вооруженных людей. Главные силы Абд эль-Керима были разбиты в районе городка Таргист, а он сам 27 мая попал в плен. В середине июля Республика Риф перестала существовать, хотя партизанские действия рифов в горных дебрях Атласа прекратились только в 1934 году.

Таким образом, одна из самых первых национально-освободительных войн колониальных народов закончилась поражением. Военный перевес колонизаторов привел к победе над слабо вооруженными повстанцами. Одного стремления к национальной независимости оказалось недостаточно.

Глава 14. КИТАЙСКО-СОВЕТСКИЙ КОНФЛИКТ 1929 г. И РЕЧНАЯ ВОЙНА

В связи с окончанием Гражданской войны в России, на Дальнем Востоке встал вопрос о дальнейшем статусе Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Эта дорога была построена в 1897―1902 гг. царской Россией на основании китайско-российского договора 1896 года. Она представляла собой ответвление транссибирской магистрали, значительно сокращавшее путь до Владивостока. Отрезок длиной около 2500 км пролегал по территории Маньчжурии (от станции Маньчжурия, через Хайлар и Харбин, до станции Пограничный).

КВЖД вместе со своим административным аппаратом и отданной под его власть полосой отчуждения, прилегающей к колее, являлась своего рода «государством в государстве», жившим по своим внутренним законам. В 1898―1903 гг. был построен ее южный отрезок, так называемая Южно-Маньчжурская железная дорога, соединявшая Чанчунь с Дальним и Порт-Артуром, которые по мирному договору 1905 года отошли к Японии.

С точки зрения международного права, КВЖД должна была принадлежать РСФСР как правопреемнику царской России, поскольку была построена исключительно за счет русского государства. Тем не менее, на КВЖД претендовали многие — прежде всего Китай, а также Япония, США и Франция.

В 1921 году в Пекине начались переговоры о дальнейшей судьбе КВЖД между Дальневосточной республикой и Китаем. После ликвидации ДВР, в 1922 году переговоры продолжила делегация РСФСР. Она предложила вполне приемлемое решение проблемы: установить совместное управление железной дорогой. Наконец, 31 мая 1924 года было подписано соглашение между СССР и правительством Китая в Пекине, согласно которому КВЖД была превращена в коммерческое предприятие под совместным советско-китайским управлением.

Но в 20-е годы некоторые китайские провинции, которыми управляли военные губернаторы (их называли «милитаристами») лишь формально признавали власть центрального правительства. Фактически они превратили свои провинции в автономные государства. Нередко дело доходило даже до вооруженных столкновений между войсками милитаристов и правительственной армией. В этом плане наиболее специфическая ситуация сложилась именно в Маньчжурии. Эта провинция, которой правил генерал Чжан Цзолинь (1876―1928), была слабо связана с остальным Китаем в этническом, хозяйственном и административном аспектах.

Генерал Чжан Цзолинь заявил, что не признает соглашение между Пекином и Москвой, поскольку КВЖД полностью находится на территории Маньчжурии. Он потребовал от СССР заключения отдельного договора с ним. Советское правительство, желавшее решить дело миром, согласилось начать переговоры с Чжан Цзолинем как с главой провинциального маньчжурского правительства. 20 сентября 1924 года в Мукдене (ныне Шэньян) было подписано соглашение о статусе КВЖД, аналогичное по содержанию Пекинскому от 31 мая 1924 года. Центральное правительство в Пекине одобрило Мукденское соглашение.

Несколько позже, в результате гражданской войны 1925―27 гг., к власти в Китае пришла буржуазно-националистическая партия Гоминьдан. В апреле 1927 года в Нанкине она сформировала новое правительство, которое возглавил генерал Чан Кайши (1887―1975).

В связи с гражданской войной новые руководители Маньчжурии, которые пришли к власти после убийства Чжан Цзолиня, организованного японской разведкой в июне 1928 года, стали чувствовать себя еще менее зависимыми от центрального правительства. Поддерживаемые японцами и белогвардейцами, они устроили во второй половине 1928 — первой половине 1929 гг. ряд серьезных провокаций на КВЖД. В том числе арестовали ряд служащих (советских граждан), захватили речную транспортную флотилию и телефонную станцию КВЖД, систематически производили обыски в помещениях железнодорожных учреждений, налеты на советские представительства и т. д.

В начале июня 1929 года ситуация обострилась до крайности. На станцию Пограничный прибыли 10 эшелонов с китайскими (маньчжурскими) войсками численностью около 6 тысяч человек, 44 орудия и четыре бронепоезда. Китайские солдаты грабили советских железнодорожных служащих и всячески издевались над ними. Наконец, 10―11 июня войска провинциального маньчжурского правительства захватили всю КВЖД. Они отстранили от должностей всех руководящих советских работников, арестовали большинство советских граждан, работавших на КВЖД или в торговых организациях. Одновременно по всему маньчжурскому участку советско-китайской границы начались набеги белогвардейских банд на советскую территорию.

Всего за период с июня по октябрь 1929 года произошли 218 вооруженных столкновений в районе советско-китайской границы, в том числе на реке Амур. Большинство нападений белогвардейцев и китайцев производилось из района города Лахасусу (ныне Тонъян), где находилась группа китайских войск по командованием генерала Ли Ту и базировалась Сунгарийская флотилия.

Маньчжурские власти понимали, что правительство СССР не оставит безнаказанным захват железной дороги и вооруженные вылазки на границе, поэтому приготовились к отпору. Они провели мобилизацию населения, после чего в их распоряжении находилась армия численностью около 300 тысяч человек плюс к ней белогвардейские отряды общей численностью до 70 тысяч человек. К октябрю 1929 года эти силы были сосредоточены на четырех участках: 1) в районе станций Маньчжурия, Хайлар, Цицикар; 2) в районе Благовещенска; 3) в устье реки Сунгари (Лaxacycy, Фугдин); 4) в районе Приморья. Однако китайское (маньчжурское) командование сильно переоценивало боевые возможности своего воинства и белогвардейских формирований.

Кроме того, не оправдались их надежды на вооруженную поддержку со стороны японской Квантунской армии. В тот период Япония вела иную игру. Японцам было выгодно, чтобы маньчжурские китайцы потерпели поражение, так как они планировали в скором будущем отторгнуть эту провинцию от Китая и превратить ее в свою колонию под видом якобы независимого государства.

***

Для осуществления операции по «вправлению мозгов» китайцам на советско-китайскую границу из состава Сибирского военного округа были переброшены два стрелковых корпуса. В Забайкалье (на станцию Даурия) — 18-й; в Приморье (на станцию Никольск-Уссурийский) — 19-й. Несколько позже в район Чита — Даурия были также подтянуты 21-я и 12-я стрелковые дивизии и рота танков МС-1. ВВС Отдельной Дальневосточной армии к началу конфликта состояли из Забайкальской и Дальневосточной авиагрупп. В Забайкальскую авиагруппу входило около 40 самолетов, в Дальневосточную — 69 самолетов. Большинство из этих 110 машин составляли самолеты Р-1 (разведчик-легкий бомбардировщик). Кроме них, имелись несколько истребителей «Мартинсайд» и бомбардировщиков ТБ–1.

Из этих войск приказом РВС СССР от 7 августа 1929 года была образована Особая Дальневосточная армия (ОДА). Командующим ОДА был назначен В.К. Блюхер (1890―1938), один из наиболее выдающихся командиров периода Гражданской войны, кавалер четырех орденов Боевого Красного Знамени. В оперативное подчинение ОДА была передана Дальневосточная военная флотилия (до 1927 года — Амурская военная флотилия), под командованием И.И. Озолина.

***

В состав китайской флотилии входили 11 боевых единиц: 4 канонерки специальной постройки, 6 вооруженных пароходов и 1 плавбатарея. Главная тыловая база флотилии находилась в Харбине, операционная — в Лахасусу, зимняя — в Фугдине. Командовал флотилией адмирал Шэн Хуньли.

Канонерская лодка «Цзян-Хэн» (Kiang-Heng) была построена в 1907 году в Японии. Водоизмещение 565 тонн, паровая машина (ПМ) мощностью 950 л. с., скорость хода 13 узлов. Вооружение: одна 120-мм, одна 75-мм и четыре 47-мм пушки, четыре пулемета, два миномета. Канонерская лодка «Ли-Цзы» (Li-Czieh) была построена в Германии в 1909 году (314 т; ПМ 1728 л. с.; 15 узлов; две 88-мм и одна 52-мм пушки, три миномета). Канонерская лодка «Ли-Суй» (Li-Sui) была построена в Германии в 1902 году (280 т; ПМ 450 л. с.; 13 узлов; одна 88-мм, две 75-мм, две 52-мм пушки, два миномета). Канонерская лодка «Цзян-Пин» (Czian-Pin) была построена в Германии в 1912 году (140 т; ПМ 500 л. с.; 12 узлов; две 75-мм, две 57-мм пушки, два миномета).

Вооруженные пароходы «Ли-Чуань» (Li-Czuan), «Цзян-Ань» (Czian-An), «Цзян-Най» (Czian-Nai), «Цзян-Пай» (Czian-Pai), «Цзян-Тай» (Czian-Tai) и «Цзян-Тунь» (Czian-Tun) — это были небольшие колесные суда, захваченные китайцами у русских в 1918―1928 гг. Их вооружение составляли одна―две пушки калибра 47―52 мм и два миномета. Плавбатарея «Дун-И» (четыре 47-мм пушки, один 40-мм автомат, три 80-мм миномета и 2 пулемета) представляла собой буксируемую баржу.

Всего флотилия имела 38 орудий (3 — 120 мм, 4 — 88 мм, 7 — 76 мм, 10–52 мм, 14 калибра 37―47 мм), 23 пулемета и 22 миномета калибра 80 мм. Общая численность личного состава была 600 матросов и офицеров. Китайская флотилия значительно уступала советской флотилии как боевой мощью, так и подготовкой экипажей.

Учитывая слабость своей флотилии, китайцы, чтобы не дать русским войти в воды Сунгари (правый приток Амура, длиной 1927 км), укрепили район ее устья, построив с двух сторон реки (в Могонхо и Чичиха) две батареи (четыре 75-мм орудия, шесть 87-мм минометов, 4 пулемета).

В устье Сунгари они поставили заграждение из 60 гальванических и гальваноударных мин. Мины были поставлены и в двух протоках, соединяющих Сунгари с Амуром. Выше минных полей были установлены боновые заграждения, которые почти полностью перекрывали плес реки и ее протоки. В качестве дополнительного заграждения у входа в протоки стояли груженые камнем баржи, подготовленные к затоплению. На реке китайцы сняли все бакены, обозначавшие фарватер.

Советский монитор «Ленин»

***

В состав советской Амурской флотилии входили 4 монитора («Красный Восток», «Ленин» — флагман, «Свердлов», «Сунь Ят-Сен»), 4 канонерские лодки («Беднота», «Бурят», «Красное знамя», «Пролетарий»), 3 бронекатера («Барс», «Копье», «Пика»), минный заградитель «Сильный» и 2 тральщика. Однако часть орудий мониторов и канонерских лодок в 1915―16 годы были отправлены на Балтику и там захвачены финнами. Поэтому с артиллерией в начале 20-х годов на Амуре имелись проблемы. В некоторых башнях стояли деревянные стволы, аккуратно окрашенные и зачехленные. Тем не менее, китайцы что-то пронюхали. Их пропаганда утверждала, что все орудия на мониторах деревянные, за что китайцы позже жестоко поплатились.

Монитор «Свердлов» (бывший «Вьюга») был вооружен четырьмя 152-мм пушками в четырех башнях, двумя 76-мм зенитными пушками Лендера, одним 40-мм автоматом Виккерса. Остальные мониторы имели по шесть 120-мм пушек. Зенитное вооружение на мониторе «Красный Восток» (бывший «Ураган») состояло из двух 76-мм и одного 40-мм автоматов Виккерса, на «Сунь Ят-Сене» (бывший «Шквал») и «Ленине» (бывший «Шторм») — из двух 40-мм автоматов Виккерса.

Канонерки «Беднота» (бывшая «Вогул»), «Красное Знамя» (бывшая «Сибиряк») и «Пролетарий» (бывшая «Вотяк») были вооружены двумя 120-мм пушками и одной 76-мм пушкой Лендера (на «Пролетарии» вместо пушки Лендера стоял 40-мм автомат Виккерса). Канонерская лодка «Бурят» была вооружена двумя 75-мм пушками Канэ.

В состав Амурской флотилии входил 68-й отдельный авиационный речной отряд — 14 гидросамолетов МР-1. Но фактически в конфликте участвовали только 8 машин. Причем 4 гидросамолета МР-1 базировались на авиаматке «Амур», переделанной из монитора «Вихрь».

Всего флотилия имела 48 орудий (4 — 152 мм, 24 — 120 мм, 10–76 мм, 10 — калибра 37―40 мм) и 48 пулеметов. Численность экипажей составляла 930 командиров и матросов. Главной базой флотилии был Осиповский затон под Хабаровском, а маневренно-тыловой базой — Благовещенск.

***

Советское правительство решило нанести мощный удар по китайским (маньчжурским) войскам, находившимся в районе КВЖД. Боевые действия ОДА начались с Сунгарийской наступательной операции. Целью операции являлось уничтожение Сунгарийской военной флотилии и разгром китайских войск в районах городов Лахасусу и Фугдин. Задача разгрома лахасусской группировки китайцев и Сунгарийской флотилии была возложена на Дальневосточную военную флотилию (вместе с приданным ей 2-м батальоном Волочаевского стрелкового полка) и на 2-ю стрелковую дивизию.

В это время гарнизон Лахасусу составляли пехотная бригада и отряд морской пехоты (300 человек) — всего около 2,5 тысяч человек, которых поддерживали корабли Сунгарийской флотилии.

В ночь на 12 октября советские корабли подошли непосредственно к устью Сунгари и стали по диспозиции. В 6.10 утра две эскадрильи бомбардировщиков Р-1 (25 машин) начали бомбить корабли и береговые батареи китайцев, а через две минуты мониторы «Ленин», «Свердлов» и «Сунь Ят-Сен» открыли огонь по тем же целям. Китайская артиллерия ответила не сразу и вела беспорядочную пальбу по советским кораблям. В течение 15 минут артиллерийской подготовки тральщики ТЩ-1 и ТЩ-2, маневрируя под огнем противника, расчистили фарватер, благодаря чему минный заградитель «Сильный» и канонерки, на которых находился десант, смогли подойти к району высадки.

Между тем мониторы, двигаясь кильватерным строем, вели огневую дуэль с береговыми батареями и китайскими кораблями. На 20-й минуте боя монитор «Свердлов» потопил канонерку «Ли-Цзы», а еще через несколько минут тяжело повредил канонерку «Ли-Суй», поджег пароходы «Цзян-Тай» и «Цзян-Най». Повреждений «Свердлов» не получил, но в ходе стрельбы из строя по техническим причинам вышла система электропитания. На корабле погас свет. Прислуга орудий перешла на ручную подачу и наведение орудий. Но это не повлияло на ход боя.

Два снаряда с монитора «Сунь Ят-Сен», шедшего третьим в колонне, попали в горящий пароход «Цзян-Тай» и вызвали взрыв его порохового погреба. Пароход пошел ко дну. После этого артиллеристы «Сунь Ят-Сена» заставили замолчать плавбатарею «Дун-И». Во время поединка с ней он получил попадания трех снарядов, несколько матросов были ранены.

Монитор «Красный Восток» обстреливал береговые укрепления и батареи в районе деревень Могонхо и Чичиха. В течение 20 минут он подавил батарею в деревне Чичиха, затем перенес огонь на канонерку «Цзян-Пин» и спустя 10 минут потопил ее.

С кораблей флотилии на берег высадился десант обшей численностью около 3-х тысяч человек при 20 полевых орудиях. С реки его поддерживали своим огнем мониторы, канонерки и бронекатера. Выбив китайцев из прибрежных укреплений, десантные части, поддержанные огнем корабельной артиллерии, продвинулись к городу Лахасусу. Высадившийся первым 5-й стрелковый полк подошел к городу с северо-востока. 6-й стрелковый полк подошел к Лахасусу с юга. После семи часов ожесточенного боя, к 15 часам дня, десантники сломили оборону китайцев и ворвались в город одновременно с двух сторон. Завязались уличные бои.

Между тем десант в составе 2-го батальона Волочаевского полка и взвода моряков, высадившийся с минного заградителя «Сильный» в районе деревень Могонхо и Чичиха, сразу перешел в наступление. Несмотря на сопротивление противника, он стремительным ударом выбил его из укрепленных позиций и прижал к реке Сунгари.

Тральщики, протралив проход под правым берегом, дали возможность канонерским лодкам и бронекатерам выйти на Лахасусский рейд. В результате их обстрела береговые укрепления вокруг Лахасусу были разрушены. Китайцев охватила паника, они стали бросать свои позиции и отходить в окрестные леса. К вечеру город был в руках красноармейцев. Уцелевшие корабли противника отошли вверх по реке. Потери среди десантников составили 275 человек убитыми и ранеными.

По советским данным, китайцы потеряли 4 корабля, 200 человек убитыми, 98 пленными. В качестве трофеев были взяты плавбатарея «Дун-И», четыре баржи, два моторных катера, 12 орудий, 13 минометов, 15 пулеметов, около 300 винтовок. Примерно 2200 китайских солдат и офицеров разбежались по окрестностям.

***

После сражения у Лахасусу советское правительство предложило маньчжурским властям вступить в переговоры, но получило отказ Вместо этого китайцы начали сосредоточение крупных сил в городе Фугдин и его окрестностях. Они готовились перейти в наступление, как только Сунгари и Амур покроются льдом.

После боя под Лахасусу у китайцев остались лишь канонерская лодка «Цзян-Хэн» и три вооруженных парохода («Цзян-Най», «Цзян-Тунь», «Цзян-Ань»), стоявшие на рейде Фугдина. Но сухопутных сил они собрали здесь намного больше, чем в Лахасусу. В группировку входили две пехотные бригады, два эскадрона 43-го кавалерийского полка, а также вооруженные дружины и отряд полиции. Сюда же срочно перебрасывались из города Сань-Син два кавалерийских полка и ряд других воинских частей. На всем пути от Лахасусу до Фугдина китайцы уничтожили мосты, а в 14 км от Фугдина оборудовали довольно сильные артиллерийские позиции и линии окопов протяжением в 13 км. Укреплялся также город с расчетом на возможные уличные бои.

РВС Особой Дальневосточной армии решил провести операцию по разгрому Фугдинского укрепленного района. Она возлагалась снова на Дальневосточную флотилию во взаимодействии со 2-й стрелковой дивизией, 5-м Амурским и 4-м Волочаевским полками.

Ввиду приближающегося ледостава большинство кораблей Дальневосточной военной флотилии ушло на зимовку в Осиповский затон. Только монитор «Ленин», канонерки «Беднота» и «Красное Знамя» продолжали нести пограничную службу. Но в связи с новой операцией корабли флотилии, уже готовившиеся к зимовке, быстро привели в состояние боевой готовности.

Корабли флотилии, выделенные в эту операцию, разделили на две группы. Первая группа (ударная) получила задачу прорваться на Фугдинский рейд и уничтожить корабли противника вместе с их базой. В ее состав вошли мониторы «Красный Восток» и «Сунь Ят-Сен», канонерки «Красное Знамя», «Пролетарий», «Бурят», два тральщика, минный заградитель «Сильный» и бронекатер «Барс». Действиями ударной группы руководил командующий флотилией Озолин.

Вторая группа должна была высадить десант в районе села Тузаки и быстрым комбинированным ударом занять город и крепость Фугдин. В нее вошли монитор «Свердлов», канонерка «Беднота», бронекатера «Копье» и «Пика», а также 5 пароходов — «Даур», «Дзержинский», «Кубяк», «Накаренус», «Чичерин». Каждый из них буксировал две баржи с десантниками («Даур» одну). В состав десанта вошли 5-й Амурский полк, два батальона 4-го Волочаевского полка и эскадрон кавалерии. Этой группой командовал командир 2-й стрелковой дивизии И.А. Онуфриев.

Флотилия должна была ворваться на рейд Фугдина, уничтожить находящиеся там корабли противника и береговые укрепления, а затем высадить десант и овладеть городом. Монитору «Ленин» была поставлена самостоятельная задача: следовать за ударной группой, войти вместе с ней на Лахасусский рейд и высадить в городе корабельный десант, обеспечив таким образом тыл кораблей и частей, продвигавшихся вверх по Сунгари.

30 октября в 5.00 корабли двинулись вверх по Сунгари. Во главе ударной группы шли тральщики, которые, кроме контрольного траления, производили замеры глубины и ставили вехи, обозначавшие фарватер. Условия похода были очень тяжелыми из-за понижения уровня воды, начинающегося ледостава и обледенения кораблей, которое при температуре воздуха минус 11 градусов и силе ветра в 8 баллов наступало очень быстро.

На траверзе Лахасусу от группы отделился монитор «Ленин», у которого было особое задание, а в ночь с 30 на 31 октября бронекатер «Барс» высадил на сушу между Лахасусу и Фугдином диверсионную группу, которая повредила телеграфно-телефонную линию.

На рассвете 31 октября корабли подошли к рейду Фугдина. Около 6.30 началась артиллерийская дуэль между кораблями ударной группы и береговыми батареями и кораблями китайцев. Одновременно бомбардировщики и гидросамолеты атаковали порт и артиллерийские позиции. Под прикрытием огня мониторов «Красный Восток» и «Сун Ят-Сен» тральщики начали проделывать проходы через минное заграждение к местам высадки десанта. Уничтожение вытраленных мин осуществлялось при помощи зарядов взрывчатки подразделениями минеров на шлюпках.

Сунгарийская операция 7 октября — 2 ноября 1929 года

Хотя китайцы весь огонь своих пушек и пулеметов сосредоточили именно на тральщиках, последним удалось относительно быстро проделать два прохода, а затем, под прикрытием канонерок «Красное Знамя» и «Пролетарий» протралить фарватер к порту в Фугдине.

К 5 часам утра 30 октября корабли ударной группы заняли исходное положение на траверзе деревни Могонхо. В 5.30 они двинулись походным ордером: впереди группа тральщиков, за ними канонерки «Бурят», «Красное Знамя», «Пролетарий», мониторы «Красный Восток», «Сунь Ят-Сен» и минный заградитель «Смелый». Последним шел монитор «Ленин». Тральщики одновременно с тралением делали промеры глубин и обвехование фарватера. Войдя на Лахасусский рейд, «Ленин» высадил десант, который вступил в город Лахасусу.

Вторая группа кораблей начала движение в 8.45. Впереди шел монитор «Свердлов», за ним канонерка «Беднота» и три парохода. Все они вели на буксире по три баржи. Строй замыкал пароход «Даурия» с баржой на буксире.

Корабли благополучно миновали перекат «Восьмерка». Здесь командование решило высадить десант не в деревне Тузаки, как планировалось, а подойти ближе к Фугдину. В 14.30 на траверзе деревни Фанцзятунь тральщики обнаружили заграждение, возле которого маневрировали китайские корабли. Заметив советскую флотилию, они стали поспешно уходить вверх по Сунгари.

В 15 часов советские тральщики и канонерки подошли к заграждению. В это время по ним открыла огонь канонерка «Цзян-Хэн». Но снаряды ложились с большим недолетом. Командир бронекатера «Барс», подойдя к заграждению, установил, что оно состоит из семи затопленных барж с железными фермами на палубе и двух пассажирских пароходов, которые имели большой крен на правый борт, однако находились на плаву. Между затопленными баржами обнаружились небольшие проходы. В связи с наступившей темнотой советские корабли прекратили движение и встали на якорь.

Рано утром 31 октября начался бой, который продолжался весь день. С рассветом советские бронекатера и тральщики произвели разведку и траление. По протраленным проходам двинулись остальные корабли. Китайцы с укреплений в селении Гирин обстреляли советские корабли артиллерийско-минометным огнем. Тральщикам пришлось лечь на обратный курс. Тогда китайцы перенесли огонь двух своих батарей на канонерки «Красное Знамя» и «Пролетарий», которые в свою очередь тоже открыл и артиллерийский огонь по противнику. Но подавить огонь китайских батарей канонеркам не удалось, а «Пролетарий» получил небольшие повреждения. Им пришлось отойти.

Тогда в бой вступили мониторы, чье огневое превосходство было подавляющим. Вскоре они потопили уже поврежденные бомбардировкой с воздуха вооруженные пароходы «Цзянь-Най», «Цзянь-Тун» и «Цзянь-Ань». За время боя гидросамолеты МР-1 из 68-го отряда совершили девять боевых вылетов в район Фугдина. Помимо повреждения пароходов, они потопили канонерку «Цзян-Хэн».

После этого мониторы «Свердлов» и «Красный Восток», а также канонерки перенесли огонь на береговые батареи. Около 13.00 минный заградитель «Сильный» высадил передовую десантную группу для занятия плацдарма, а затем к Фугдину подошли пароходы с баржами, с которых в 15 часов начали высаживаться основные силы (5-й стрелковый полк и кавалерийский эскадрон). Высадка десанта растянулась до 17.00. Мониторы «Сунь Ят-Сен» и «Ленин» (который к тому времени уже подошел к месту боя) поддерживали своим огнем десантников, штурмовавших Фугдин.

В 15 часов на берег высадились 5-й стрелковый полк и кавалерийский эскадрон, которому предстояло глубоким обходом Фугдина отрезать пути отступления противника. Десантные части успешно продвигались вдоль берега и, несмотря на серьезное сопротивление китайцев, к 18 часам заняли восточную окраину Фугдина. Приблизительно в это же время остальные советские части заняли западную часть города. Китайцы отступали, сражаясь за каждую улицу. Спешившие им на помощь свежие силы (два кавалерийских полка) были отброшены назад огнем с канонерки «Красное Знамя».

Рано утром 1 ноября окруженные китайские части сдались и весь Фугдин оказался в руках Красной армии. Китайцы потеряли в сражении до 300 человек убитыми и около тысячи ранеными, а Cунгарийская флотилия была полностью уничтожена.

Решив поставленную боевую задачу, все советские корабли и войска 2 ноября ушли из Фугдина и 6 ноября прибыли в Осиповский затон. Только монитор «Красный Восток» сел на мель на Амуре, в 150 метрах от китайского берега, попытка снять его с мели не удалась, и монитор вместе с экипажем пришлось оставить там на зимовку. Он вернулся на базу лишь 14 мая 1930 года.

***

Наиболее серьезное в ходе этого конфликта наступление РККА было проведено в районе железнодорожных станций Далайнор (Даурия) и Маньчжурия. Целью Далайнор-Маньчжурской операции являлся разгром забайкальской группировки противника, располагавшейся в районе этих станций.

Возле станции Далайнор китайцы построили полевые укрепления. По фронту они вырыли три линии окопов полного профиля, между которыми построили блокгаузы с перекрытиями из рельсов и шпал, засыпанные сверху метровым слоем земли. С западного фланга имелись только две линии окопов, а с восточного местами вообще одна. В направлении главного удара китайцы вырыли также рвы шириной 3―4 метра и глубиной 2,5 метра, чтобы преградить путь советским танкам и бронемашинам. Общая численность их войск в этих двух районах составляла около 16 тысяч человек.

Для разгрома китайской группировки была создана Забайкальская группа ОДА. В нее вошли 21-я Пермская стрелковая дивизия, 5-я кавалерийская бригада, Бурят-Монгольская кавалерийская дивизия, отдельная танковая рота, 6-й и 25-й авиаотряды, 26-я бомбардировочная авиаэскадрильи, 18-й артдивизион корпусной артиллерии, 18-й саперный батальон, одна железнодорожная рота. Всего группа насчитывала 6090 пехотинцев и 1600 кавалеристов при 88 орудиях, 32 самолетах, 3-х бронепоездах и 9-и танках МС-1. Командовал Забайкальской группой комкор С.С. Вострецов (1883―1932), общее руководство операцией осуществлял В. К. Блюхер.

Наступление началось 17 ноября 1929 года. После трех суток ожесточенных боев, к вечеру 20 ноября советские войска разгромили китайцев в районе станций Маньчжурия и Далайнор. Они взяли в плен свыше 8 тысяч солдат и 300 офицеров маньчжурской (Мукденской) армии. Там же были захоронены 1035 убитых китайских солдат и офицеров. Преследуя остатки разбитых китайских (маньчжурских) частей, советские войска 27 ноября 1929 года заняли Хайлар.

***

В конфликте из-за КВЖД участвовали 18.521 бойцов и командиров РККА. Потери оказались невелики: убитыми 143 человека, пропавшими без вести 4 человека, ранеными или контужеными 665 человек. Основные потери понесли стрелковые части. Кавалерия потеряла только 11 человек убитыми и 7 ранеными. Дальневосточная флотилия не имела ни одного убитого и всего лишь четырех раненых, да и то трое из них получили ранения при разрыве собственного орудия. На авиацию, участвовавшую в боевых действиях, пришелся всего один раненый.

1 декабря 1929 года провинциальное маньчжурское правительство вынуждено было начать переговоры о мире, а 22 декабря в Хабаровске состоялось подписание советско-китайского соглашения о восстановлении прежнего положения на КВЖД. После этого советские войска были отведены из Маньчжурии.

***

Следует упомянуть о дальнейшей судьбе КВЖД. Осенью 1931 года Япония полностью оккупировала Маньчжурию. К концу сентября японские войска заняли все города к северу от Мукдена и город Цицикар. Центральное китайское правительство Чан Кайши 21 сентября внесло в Лигу Наций вопрос о событиях в Маньчжурии. В письме на имя генерального секретаря Лиги китайский представитель просил немедленно созвать Совет, чтобы предпринять такие шаги, «которые он сочтет правильными и эффективными для сохранения мира между народами». Представитель гоминьдановского правительства «настаивал» на прекращении военных действий со стороны Японии, на возвращении к статус-кво и на возмещении Китаю убытков.

Совет Лиги Наций приступил к обсуждению японо-китайского конфликта 22 сентября 1931 года. После того как китайская сторона изложила свою позицию, японский представитель Ёсидзава изобразил события в Маньчжурии как местный инцидент, который может быть разрешен непосредственно между Китаем и Японией, без вмешательства других держав. Была изложена японская версия о том, что военные действия в Маньчжурии Япония начала якобы в целях «самозащиты». В тот же день генеральный секретарь Лиги Наций послал Китаю и Японии одинаковые телеграммы с предложением «воздержаться» от дальнейших враждебных действий и найти возможность «отозвать» свои войска.

Тем временем японцы похитили из Китая Пу-И — последнего потомка династии Цин. 9 марта 1932 года японцы заявили о создании в Маньчжурии «независимого» государства Маньчжоу-Го. Пу-И стал его регентом, а с 1 марта 1934 года — императором. Площадь этого государства составила 1.303.143 кв. км, а население — 35,8 миллионов человек.

Квантунская японская армия, насчитывавшая до сентября 1931 года всего лишь 11.500 солдат и офицеров, дислоцировалась в населенных пунктах по линии Юго-Маньчжурской железной дороги — в Порт-Артуре, Дальнем (Даляне), Инкоу, Лионине, Фынхуажене, Мукдене (Шэньяне) и некоторых других. Но к 15 декабря 1931 года она имела в своем составе уже 50 тысяч солдат и офицеров. Продолжалось ее дальнейшее усиление: в марте 1932 года из Японии прибыла 10-я пехотная дивизия, в начале мая — 14-я пехотная дивизия и части усиления. В начале 1933 года численность японской армии в Маньчжурии составила 100 тысяч человек.

Лига Наций отказалась признать Маньчжоу-Го. В ответ Япония 27 марта 1933 года вышла из Лиги. Одновременно началась целая серия вооруженных инцидентов на советско-маньчжурской границе, спровоцированных японской военщиной. Чтобы избежать нового вооруженного конфликта, правительство СССР обратились в июне 1933 года к «правительству» Маньчжоу-Го с предложением купить КВЖД за 250 миллионов йен, т. е. за те деньги, которые были потрачены властями России при постройке дороги. Японцы предложили только 50 миллионов. Торг продолжался почти два года. Наконец, 18 марта 1935 года было подписано соглашение, по которому КВЖД перешла в полное владение Маньчжоу-Го за 140 миллионов йен.

Глава 15. АВАНТЮРА ЯПОНСКОГО ФЛОТА В ШАНХАЕ В 1932 г

Помимо традиционных «белых» хищников, очень большую угрозу для Китая представляла Япония, которая с конца XIX века (японо-китайская война 1894―95 гг.) стремилась утвердиться на территории «срединной империи».

Интерес японцев к Китаю объяснялся в первую очередь экономическими причинами (неиссякаемый источник всех видов сырья и дешевой рабочей силы, бездонный рынок для сбыта японских товаров, безграничные возможности вложения капиталов). Поэтому Япония всячески стремилась превратить Китай в зависимое от нее государство, а также оторвать от него некоторые богатые провинции.

Вообще говоря, японская экспансия могла развиваться лишь в одном из двух направлений: либо на запад (Китай), либо на юг (Юго-Восточная Азия). В обоих случаях возникала угроза прямого военного столкновения с европейскими колониальными державами и США.

В данной связи японское военно-политическое руководство пыталось замаскировать свой экспансионизм под национально-освободительное движение азиатских народов во главе с Японией — как самой свободной от «белых колонизаторов» и самой сильной страной региона. Отсюда известные лозунги «Азия для азиатов» и «Да здравствует сфера совместного процветания Японии и восьми сторон Азии»!

Подобная идеология имела в 20-е и 30-е годы множество сторонников в японской армии и в японском флоте. Конкретная программа реализации идеи «совместного процветания» азиатов под мудрым руководством Японии содержалась в знаменитом «меморандуме Танаки». Еще 25 июля 1927 года его представил императору один из наиболее реакционных японских генералов, премьер-министр империи Гиити Танака. Первым шагом на пути захвата всей Азии должен был стать захват Китая, а чтобы захватить Китай, надо было сначала овладеть Маньчжурией и Внутренней Монголией (т. е. той частью Монголии, которая входит в состав Китая).

Реализуя эту программу, японское правительство под предлогом охраны жизни и имущества проживавших в Китае японских граждан открыто вмешивалось в китайские внутренние дела. Это вмешательство особенно усилилось во время экономического кризиса 1929―1932 годов, сильно затронувшего японскую экономику. По мнению милитаристских кругов, наиболее эффективным способом выхода из кризиса являлся захват богатой природными ресурсами Маньчжурии.

***

Чтобы обеспечить повод для подобных действий, японские диверсанты вечером 18 сентября 1931 года устроили взрыв на путях Южно-Маньчжурской железной дороги, в поселке Люцзякоу, южнее Мукдена. Эта магистраль — южное ответвление КВЖД, согласно Портсмутскому договору между Японией и Россией (1905 г.), находилась под японским управлением и охранялась так называемой Квантунской армией. Ее подразделения (1 дивизия и 6 охранных батальонов, всего 10.400 человек, в среднем 16 человек на 1 км пути), находились в Мукдене, Аньдуне, Чаньчуне, Инкоу, Ляояне, Порт-Артуре и других городах данного региона.

Ночью с 18 на 19 сентября японцы немедленно начали «ответную» акцию, якобы с целью зашиты своих граждан и своего имущества от «бесчинств китайских террористов». Атаковав численно превосходящие, (около 100 тысяч солдат), но захваченные врасплох, слабо вооруженные и нерешительно действующие китайские части, японцы за несколько дней захватили большинство городов, лежащих вблизи магистрали. Срочно доставленные из Японии подкрепления начали продвигаться вглубь территории Маньчжурии. Более или менее серьезное сопротивление им оказали лишь войска генерала Ма Чаньшаня, закрепившиеся на рубеже реки Нонни. Квантунская армия сумела прорвать оборону китайцев на этих позициях 19 октября, после чего она захватила Цицикар. а к концу года вышла на границу с СССР.

Китайское правительство направило жалобу в Лигу Наций, потребовав применения по отношению к Японии статьи 16 Пакта Лиги Наций, которая предусматривала экономические санкции против агрессора.

Чтобы выиграть время и одновременно создать видимость, будто бы армия в Маньчжурии действует против воли правительства и императора, представитель Японии в Женеве предложил создать специальную комиссию, которая бы изучила претензии обеих сторон на месте. Так 10 декабря 1931 года была создана «комиссия пяти» под председательством английского лорда Литтона (Lytton), которая незамедлительно отправилась в Маньчжурию для «изучения вопроса».

Тем временем 3 января 1932 года японцы заняли Цзиньчжоу, завершив захват всей Маньчжурии, кроме граничащей с Внутренней Монголией провинции Чжэхол (Чэндэ). Более того, Япония, якобы по просьбе маньчжурских сепаратистов, 9 марта 1932 года провозгласила псевдонезависимое государство Маньчжоу-Го, объявив его преемником» империи маньчжурской династии Цин, свергнутой в 1911 году. Во главе Маньчжоу-Го японцы поставили последнего китайского императора, 26-летнего Пу И. По сути дела, японцы повторили здесь трюк большевиков, создавших в 1921 году марионеточную Дальневосточную республику.

Покорение Маньчжурии прошло неожиданно легко. По японским данным, потери Квантунской армии составили 572 человека убитыми и 1326 ранеными. Императорский флот принял лишь косвенное участие в этой операции. Он эскортировал конвои с войсками из японских портов в маньчжурские и корейские порты, а также обеспечивал охрану своих коммуникаций.

Присутствие японского флота в китайских территориальных водах удержало от выступления слабый китайский ВМФ. Третья китайская эскадра (так называемая «мукденская»), подчиненная маршалу Чжан Сюэляню, уклонилась от боевых действий, ограничившись перебазированием из Таку и Вэйхайвэя в Циндао и в порты центрального Китая. Из состава речной Сунгарийской флотилии (6 канонерок и 12 малых кораблей) в руки японцев попали только 3 канонерки («Ли-Суй», «Цзян-Цзин» и «Цзян-Пин»), остальные либо погибли в ходе боев, либо их затопили сами китайцы при отступлении.

Шанхайская авантюра

Командование японского флота, ревниво следившее за успехами армии в Маньчжурии, решило своими силами провести подобную операцию в центральном Китае. Морской генштаб, тесно связанный с судостроительными корпорациями, считал, что захват одного из ведущих китайских портов (Шанхая или Кантона) позволит ликвидировать застой в японском судостроении, что «сможет вывести страну из экономического кризиса».

В конечном итоге выбор пал на Шанхай — крупнейший порт Китая и одновременно самый большой центр торговли и промышленности. Через него проходило 53 % всего китайского импорта и экспорта.

Захват этого города нанес бы сильнейший удар не только по всей китайской экономике, но также по интересам Великобритании, США и Франции, имевших в городе свои концессии. Поэтому нападение на Шанхай было связано с немалым риском. Во-первых, в городе находились 11 тысяч британских, американских и французских солдат, а на реке Хуанпу стояли их корабли (2 легких крейсера, 26 канонерок и вспомогательных судов). Они могли оказать японцам вооруженное сопротивление. Во-вторых, западные державы вполне могли использовать японскую агрессию в качестве предлога для войны против Японии.

Однако японские адмиралы, вдохновленные пассивным отношением трех великих держав к захвату Маньчжурии, все же решились на вторжение. К тому же китайские военные силы в Шанхае были гораздо меньше, чем в Маньчжурии. Здесь находилась 19-я армия, состоявшая из трех пехотных дивизий (33.500 солдат, всего лишь 24 орудия и 40 минометов).

***

Китайский флот японцы вообще не брали в расчет как серьезного противника. В тот период он подчинялся военно-морскому министерству Нанкинского правительства и в организационном плане разделялся на две части.

Во-первых, так называемый Нанкинский флот (3 эскадры — первая, вторая и четвертая): 3 крейсера, 25 канонерок, 5 сторожевиков, 12 миноносцев, 11 речных канонерок и 1 авиатранспорт). Во-вторых, Мукденский флот, или упомянутая выше третья эскадра (3 крейсера, 2 канонерки, 1 миноносец, 1 сторожевик, 4 речные канонерки, 1 авиатранспорт).

На первый взгляд, китайский флот имел вполне приличный численный состав, однако на самом деле он представлял собой скопище давно устаревших разнотипных кораблей, обладавших весьма низкими тактико-техническими характеристиками. Так, два «новейших» китайских крейсера типа «Чжао Ху» были построены в Англии еще 20 лет назад. Они имели водоизмещение всего лишь 2460 тонн, развивали скорость не более 18 узлов, были вооружены двумя 152-мм орудиями, двумя 102-мм и двумя 76-мм пушками. Иначе говоря, это были скорее канонерские лодки, чем крейсеры. Четыре других крейсера вступили в строй более тридцати лет назад — в 1898 году. Почти все канонерки, миноносцы и другие суда тоже были очень старыми и изношенными.

Морально-политическое состояние корабельных экипажей оставляло желать много лучшего. Чувство национального патриотизма им было чуждо, а отсутствие боевого опыта они заменяли сноровкой в несении полицейской службы со всеми ее злоупотреблениями. Последние имели столь массовый характер, что китайских военных моряков европейцы презрительно называли «опиумными контрабандистами». Несмотря на явные признаки приближения японской агрессии, китайский флот в целом выказывал преступную беззаботность. Отдельные его эскадры относились друг к другу чуть ли не враждебно, зато с японцами поддерживали почти приятельские отношения, что вызывало вполне понятное удивление европейских наблюдателей.

***

Базирующиеся в Шанхае силы японцев были невелики. Японская речная флотилия на Янцзы под командованием контр-адмирала Сесава (вскоре переименованная в 1-ю экспедиционную эскадру) состояла из 10 канонерок («Atami», «Futami», «Fushimi», «Hira», «Hozu», «Katata», «Kotaka», «Seta», «Sumida» и «Toba»), а сухопутный отряд — рота морской пехоты — едва насчитывал 400 человек. Всего же у японцев было около 700 солдат и моряков. Даже с учетом фанатичной храбрости японских вояк их было слишком мало.

Но все это не остудило офицеров Морского генштаба. Речь шла лишь о том, чтобы найти удобный предлог для начала военных действий, что оказалось делом несложным, ибо в Шанхае после аннексии Маньчжурии проходили многочисленные антияпонские выступления. После одной из таких демонстраций представители японского населения Шанхая по наущению японского генерального консула и контр-адмирала Сёсава 20 января обратились к своему правительству с просьбой ввести в город японские войска для зашиты их жизней и имущества.

Японский легкий крейсер «Yubari»

Откликнувшись на эту «просьбу», Морской генштаб немедленно отправил из Курэ первую группу кораблей (легкий крейсер «Oi» и 4 эсминца), которая 24 января прибыла в Шанхай. Еще через четыре дня туда пришла вторая группа (легкий крейсер «Yubari», минный заградитель «Tokiwa», авиатранспорт «Notoro» (16 гидросамолетов), канонерка «Ataka» и еще 4 эсминца). Они доставили 3 батальона морской пехоты, 12 бронеавтомобилей и 12 пушек, благодаря чему численность японских войск достигла 3500 человек.

***

Увидев все это, командование китайской 19-й армии начало в спешном порядке возводить оборонительные позиции на окраинах и в центре города, а также между Шанхаем и его аванпортом Усун (сам город находился в 25 км вверх от устья реки Хуанпу, впадающей в Янцзы).

Тогда японское командование потребовало от местных властей, чтобы китайские войска оставили город, а также заявило, что с полуночи 28 января оно расширит границы района, охраняемого японской морской пехотой, за пределы японского квартала Хонгкью.

В ночь с 28 на 29 января произошли первые вооруженные столкновения японских частей с китайскими. Встретив сопротивление, японцы ввели в бой авиацию. На рассвете 29 января гидросамолеты с «Notoro» подвергли город бомбардировке. Одновременно открыла огонь японская корабельная артиллерия.

Однако войска 19-й армии, поддерживаемые добровольцами (студенты, рабочие и полиция) вели ожесточенные уличные бои, оказывая упорное сопротивление агрессорам. Японцы понесли значительные потери (по китайским данным, около 800 убитых и раненых плюс 4 сбитых гидросамолета).

Британский тяжелый крейсер «Berwick»

Ситуация еще более осложнилась после энергичного протеста США, Великобритании и Франции, которые вовсе не собирались мириться с бесцеремонными действиями японцев. 2 февраля Государственный Департамент США представил проект урегулирования конфликта путем создания нейтральной зоны и потребовал от обеих сторон заключить перемирие. На последнее предложение японское командование, ввиду угрозы поражения, тут же согласилось.

Однако оно продолжало наращивать силы. Так, 2 февраля 4 эсминца доставили из Сасэбо батальон морской пехоты (800 человек и 4 бронемашины). 3 февраля японское правительство решило под прикрытием перемирия отправить в Шанхай экспедиционный корпус генерала Уэда численностью в полторы пехотных дивизии.

Ввиду серьезности ситуации западные страны срочно послали в Шанхай военные корабли для охраны жизни и имущества своих граждан. Вскоре туда пришли: британский тяжелый крейсер «Berwick», старый португальский крейсер «Adamastor», итальянские — тяжелый крейсер «Trento», эсминец «Espero» и минный заградитель «Lepanto», а также часть Азиатской эскадры США.

Японские операции в районе Шанхая (24 января — 3 марта 1932 года)

Японское командование планировало следующий порядок действий. Сначала посредством высадки десанта взять под контроль устье и нижние течение Хуанпу, а затем прорвать китайскую оборону и отбросить части 19-й армии из окрестностей Шанхая к условной линии Шицилинь — Лоцзенчен — Наньсян, то есть, примерно на 20 километров от западной границы города. Обеспечив тем самым безопасную доставку людей и снаряжения водным путем, японские войска вместе с гарнизоном района Хонгкью могли овладеть всем Шанхаем.

Дальнейшее продвижение не планировалось. Контролируя Шанхай, японцы смогли бы контролировать жизнетворную артерию Китая — реку Янцзы, осуществляя надзор за потоком товаров, взимая поборы с торговцев и судовладельцев.

6 февраля японское правительство отвергло американское предложение о посредничестве. В тот же день из Сасэбо отправился первый эшелон корпуса генерала Уэда — 24-я бригада. Войска разместились на легком крейсере «Jintsu» и на 12 эсминцах. Их прикрывали корабли 2-й экспедиционной группы, выделенной из состава 2-го и 3-го флотов для действий в китайских водах (авианосцы «Akagi» и «Hosho», 5 крейсеров, 16 эсминцев). Командовал группой вице-адмирал Номура.

На следующий день в полдень японские корабли вошли в Хуанпу. Поскольку перемирие еще оставалось в силе, 24-я бригада (8 тысяч солдат, 40 легких танков) под прикрытием 76 самолетов с авианосцев, барражировавших в воздухе, спокойно высадилась в трех километрах южнее Усуна. К 17.30 ее передовые подразделения заняли позицию на правом берегу реки Хуанпу. Теперь от китайских позиций их отделяла только река.

Главные силы бригады сосредоточились в районе железнодорожной станции порта Усун, не начиная, однако, боевых действий. Японские корабли вскоре ушли на реку Янцзы. 24-я бригада, угрожая левому флангу китайских укреплений и, блокируя форт Усун, должны была прикрыть высадку второго эшелона экспедиционного корпуса — 9-й пехотной дивизии, погрузившейся 9 февраля на гражданские транспортные суда.

Японское командование в этот раз отказалось от перевозки войск на военных кораблях и зафрахтовало 16 коммерческих судов водоизмещением от 3.200 до 7.000 брт. Они взяли свыше 15 тысяч солдат и около 50 танков. Под прикрытием кораблей группы вице-адмирала Номуры этот конвой отправился в Шанхай. Средняя скорость перехода составила 10 узлов; первые части дивизии прибыли а устье Хуанпу 13 февраля.

Перемирие к тому времени закончилось и чтобы войти в реку, требовалось подавить артиллерию форта Усун (несколько орудий калибра 120 и 152 мм). Поэтому в дело вступили японские крейсеры и эсминцы, а также бомбардировщики с авианосцев. Артиллерийскую дуэль затрудняло сильное движение кораблей и джонок по реке. Но если в отношении иностранных военных кораблей японцы проявляли вежливость и предупредительность (например, «попросили» отвести выше по реке крейсер «Berwick», чтобы над ним не пролетали снаряды), то безоружные гражданские суда (в том числе иностранные) они без всякого смущения использовали в качестве прикрытия от огня китайской артиллерии.

Под вечер снаряды японских орудий и авиабомбы заставили, наконец, умолкнуть пушки форта Усун, после чего японские транспорты вошли в реку Хуанпу. Первые подразделения 9-й дивизии высадились в районе железнодорожного вокзала Усун, усилив 24-ю бригаду; остальные двинулись дальше к Шанхаю. Часть их высадилась утром 14 февраля в шести километрах восточнее Цяньванчена, но большинство — в квартале восточной международной концессии.

15 февраля подразделения 9-й дивизии сменили отряды морской пехоты на позициях в центре города, а остальная часть десанта утром следующего дня высадилась непосредственно на территории международной концессии. Таким образом, вследствие полной пассивности китайского флота и авиации, в районе Шанхая сосредоточились до 25 тысяч японских солдат при 90 танках.

Бои возобновились 20 февраля, после того, как китайцы отвергли японский ультиматум. Они шли на окраинах города. Японцы, оставив в квартале Чапэй только подразделения морской пехоты, всеми своими силами обрушились на китайские позиции в районе Цяньванчен. Но за девять дней тяжелых боев они продвинулись всего лишь на 3―4 километра вглубь китайских позиций.

В это время корабли группы вице-адмирала Номура, во взаимодействии со специально выделенным «отрядом Усун» (из состава 9-й дивизии), обстреливали китайские позиции в районе форта Усун, левый фланг китайских войск и их тылы в районе форта Шицилинь.

Признав неэффективность своих действий, японское командование решило усилить экспедиционный корпус еще двумя пехотными дивизиями (до 33 тысяч солдат и 70 танков). Всеми этими силами командовал теперь генерал Сиракава, который 29 февраля прибыл на японскую эскадру, стоявшую в устье Янцзы, чтобы обсудить с Номурой план новой десантной операции и детали дальнейшего взаимодействия.

Начало операции они назначили на 1 марта. 9-я дивизия, продолжавшая связывать китайские силы, должна была обеспечить высадку 11-й дивизии в районе Усун. Японцы надеялись, что путем прорыва обороны на китайском левом фланге и одновременного удара китайцам в тыл, они возьмут противника в окружение, а затем либо уничтожат, либо принудят оставить район Шанхая и отступить в юго-западном направлении.

В рамках подготовки к проведению основной операции, вечером 29 февраля корабли экспедиционной группы обстреляли форт Усун, обеспечив высадку первого эшелона 11-й дивизии (22-й пехотный полк) южнее порта Усун. Этот полк усилил правое крыло 9-й дивизии.

Сама же десантная операция началась в 6 часов утра 1 марта высадкой главных сил 11-й дивизии в районе Цяньцзин (10 км к югу от Люхэ). Дивизия (с сокращенным тяжелым вооружением) была доставлена на 13 военных кораблях и 12 гражданских транспортных судах. Ее переброску прикрывали 34 военных корабля, в том числе 3 авианосца, находившиеся возле острова Чуньминь (к двум предыдущим присоединился «Kaga»), и около 140 колесных и поплавковых самолетов морской авиации.

Японцы быстро уничтожили китайские силы в месте высадки (до 100 человек, 3 пулемета) и 11-я дивизия закончила высадку еще до полудня. Далее она, при полной пассивности находившихся в этом районе китайских войск, двинулась на юг, захватив Цяньцзин, а на следующий день Люхэ.

Командование китайской 19-й армии не смогло разгадать истинных намерений противника, а проход судов и кораблей с частями 11-й дивизии вверх по Янцзы, судя по всему, оно вообще не заметило вследствие ночной тьмы и полного отсутствия разведки. Поэтому высадка десанта в тылу китайских войск оказалось для него полной неожиданностью.

2 марта китайские войска, опасаясь окружения, начали отступать по всей линии фронта в сторону Наньсяня, чтобы избежать неумолимо сжимавшихся японских клещей. С севера наступала 11-я дивизия, а с востока 9-я дивизия (на усунском направлении ее поддерживали 24-я смешанная бригада и 22-й пехотный полк; со стороны Ченъю — подразделения морской пехоты, оставившие свои позиции в Чапей). Вдобавок, отход китайской армии дезорганизовали непрерывные налеты японской авиации.

Утром 3 марта десантный корпус, состоявший большей частью из подразделений 14-й дивизии, высадился между фортами Усун и Баошань, после чего, при поддержке огня с кораблей и самолетов морской авиации, взял оба форта штурмом. Вечером 11-я дивизия захватила Цядинь, а ее передовые части подошли к уже занятому 9-й дивизией Наньсяню.

4 марта японские войска находились на линии Чжилякоу — Цзядинь — Наньсян — Ченъю — Шанхай. Внутри захваченной территории продолжалась зачистка от остатков разбитых китайских подразделений (при этом был занят форт Шицилинь).

***

Днем 5 марта японцы прекратили военные действия и согласились заключить перемирие. Такое решение им пришлось принять под сильным давлением США, Великобритании и Франции, имевших весьма существенные интересы в бассейне Янцзы и вовсе не желавших уступать занимаемые позиции.

По их инициативе вопрос о шанхайском конфликте был вынесен на обсуждение Лиги Наций. Невыгодная для Японии международная ситуация заставила императорское правительство пойти на соглашение с Китаем. Договор «о ликвидации последствий шанхайского инцидента» на принципах взаимного вывода войск из этого района был подписан 5 марта 1932 года.

Невзирая на оперативно-тактический успех (захват северо-западной части города и прилегающих к ней пригородных районов), «шанхайская экспедиция» фактически закончилось поражением японцев.

Чины Морского генштаба недооценили противника и переоценили собственные силы. Легкость захвата Маньчжурии вскружила им голову, и они ошибочно решили, что для захвата Шанхая достаточно всего лишь нескольких кораблей и полка морской пехоты. На деле им пришлось использовать три с половиной пехотные дивизии, несколько танковых батальонов, несколько эскадрилий бомбардировщиков и истребителей, при поддержке военных кораблей и морской авиации. Всего было задействовано около 60 тысяч человек, 150 танков, 180 самолетов, 63 боевых корабля (3 авианосца, 1 авиатранспорт, 8 крейсеров, 40 эсминцев, 11 канонерок) и 11 вспомогательных судов.

Японские потери, по данным самих японцев, составили 718 человек убитыми и 1788 ранеными, по данным китайских источников — 33.470 человек убитыми и ранеными, а также 29 сбитых самолетов и 16 подбитых танков. Видимо, истинная цифра потерь находится где-то в середине между этими крайними значениями.

Фиаско этой авантюрной операции на несколько лет остановило японскую агрессию в центральном Китае. Японцам пришлось заняться экономическим и военным усилением Маньчжурии как главного плацдарма для будущей экспансии в Китае.

Тем временем Лига Наций по предложению комиссии Литтона приняла 24 февраля 1933 года постановление, призывавшее Японию уйти из Маньчжурии.

В ответ на это японские войска вторглись в провинцию Чжехол, присоединив ее к Маньчжоу-Го, а 27 марта Япония вышла из Лиги Наций. В такой ситуации китайскому правительству, напрасно ожидавшему военного вмешательства западных государств, не осталось ничего иного, как признать факт отторжения Маньчжурии. 31 мая 1933 года оно подписало мирный договор с Японией, согласно которому признало независимость государства Маньжоу-Го от Китая.

Глава 16. ПЕРУАHCKO-КОЛУМБИЙСКИЙ КОНФЛИКТ 1932―1934 гг

Вооруженные конфликты между государствами Латинской Америки, по сравнению с жизненно важными для судьбы всего мира войнами в Европе и Азии, всегда походили на провинциальные склоки. Как правило, возникали они из-за пограничных споров — этих реликтов колониального прошлого. Кроме того, обстановку накаляло вмешательство великих держав, которые боролись здесь за сферы влияния.

К 20-м годам ХХ века государственные границы были уже почти все определены. Почти, поскольку специфические условия труднодоступного района Амазонии (бассейна реки Амазонки), изученного лишь в самом общем виде и слабо заселенного, где только реки служили путями сообщения, делали невозможной точную демаркацию границ.

Эти слова были особенно справедливы для территории Монтании (северо-западной части Амазонии), где различное понимание сути пограничных соглашений (при одновременном стремлении получить доступ к Амазонке и право свободного плавания по ней) вызвали ряд споров между Перу, Эквадором и Колумбией. Одним из них стал колумбийско-перуанский спор из-за Летисии, который привел оба государства к войне.

В соответствие с пограничным договором с Перу, подписанным 24 марта 1922 года (Trattato Salomon-Lozano), за Колумбией было признано право на часть провинции Байо Амазонас (Bajo Amazonas), а также право свободного плавания по Амазонке. На этой территории находились небольшие речные порты Летисия (Leticia) и Лорето (Loreto) — около тысячи жителей в каждом.

Хотя этот договор был ратифицирован (в октябре 1925 года Колумбией и в декабре 1927 года Перу) в начале 30-х годов, Перу, после того как пост президента занял полковник Л. Санчес Серро (L. Sanchez Serro), стало требовать его ревизии. Правительство Серро сначала развязало антиколумбийскую кампанию в прессе, а затем тайно подготовило «спонтанное» вооруженное выступление группы перуанцев численностью 250 человек, которой командовал инженер Оскар Ордонез (Oscar Ordonez). Следует упомянуть, что в этой группе 200 человек составляли разные авантюристы, которых Ордонез просто нанял, а еще 50 «борцов за справедливость» являлись солдатами перуанской армии из гарнизона в Чимботе (Chimbote).

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1932 года группа Ордонеза захватила Летисию, изгнав оттуда колумбийский гарнизон (аж 12 человек!) и представителей власти, которые нашли убежище в соседнем бразильском портовом городке Табатинга (Tabatinga).

2 сентября «антиправительственное восстание» вспыхнуло в Лорето, другом маленьком речном порту этого района, расположенном в 48 километрах на юго-запад от Летисии. Бунтовщики, под предводительством местных владельцев плантаций сахарного тростника, потребовали возвращения Лорето в состав Перу.

Хотя официально правительство Серро открестилось от инсургентов, оно в тот же день отправило в Икитос роту регулярной армии и канонерку «America» с оружием и боеприпасами, чтобы занять оба городка под предлогом защиты своих граждан.

Таким образом, очень быстро всем все стало ясно. Правительство Колумбии объявило о введении с 11 сентября военного положения в районе Летисия (между реками Амазонка и Путумайо) и приступило к прокладке дорог в этот район из центра страны (расстояние от Боготы до Летисии по прямой линии составляет 1200 км). Одновременно оба государства привели в состояние боевой готовности свои пограничные гарнизоны.

***

К началу конфликта вооруженные силы Колумбии насчитывали около 4 тысяч офицеров, унтер-офицеров и солдат, составлявших кадровую основу для пяти пехотных дивизий и одной кавалерийской бригады. Ее военный флот состоял из 3 морских канонерок («Bogota», «Cordova», «Mariscal Sucre») и 6 речных («Barranquilla», «Cartagena», «Esperanza», «Narino», «Presidente Mosquera», «Santa Marta»), 7 сторожевиков и 6 вспомогательных судов общим водоизмещением 16.485 тонн (из них только 3.065 тонн приходилось на боевые корабли). Личный состав флота насчитывал 1500 человек, включая 250 солдат морской пехоты. Флот базировался на морские порты Картахена и Барранкилья, а также на речной порт Каукайя (Caucaya) на реке Путумайо.

Перуанская армия, как и колумбийская, имела пять кадрированных пехотных дивизий и одну кавалерийскую бригаду плюс к ним подразделения внутренних войск (национальной гвардии). Но их общая численность (12 тысяч человек) втрое превосходила численность колумбийских вооруженных сил. Перуанский флот тоже был значительно больше колумбийского.

В его состав входили 2 старых крейсера («Almirante Grau» и «Colonel Bolognesi»), старый миноносец «Teniente Rodriguez», 4 подлодки (R-1, R-2, К-З, К-4), 5 речных канонерок («America», «Cahuapanac», «Colonel Portillo», «Iquitos», «Napo») а также 5 вспомогательных судов общим водоизмещением 27.000 тонн (в том числе боевые корабли — 9.700 тонн). Личный состав флота составлял более 2 тысяч человек. Его базами являлись морские порты Кальяо и Пайта, и речной порт Икитос на Амазонке.

Коммерческий флот Перу насчитывал 38 судов грузоподъемностью 61.160 брт (по состоянию на 1929 год).

В боевых действиях приняли участие военно-воздушные силы. Слабая колумбийская авиация имела всего лишь 20 самолетов и гидросамолетов. Авиационный корпус Перу (АКП) насчитывал около 60 машин, входивших в боевую группу и пять учебных эскадрилий.

В районе конфликта обе стороны не располагали сколько-нибудь значительными силами. В Икитосе размещались около 500 перуанских солдат и речная флотилия в составе 5 канонерок, причем для боевых действий были пригодны только канонерки «America» и «Napo», тогда как три остальные, построенные еще в 1875―1886 годы (!) были маленькими (30―50 тонн), слабо вооруженными, и годились лишь для сторожевой службы.

У Колумбии сухопутные войска в этом районе вообще отсутствовали, а в Каукайе (700 км на северо-запад от Летисии) базировались 2 канонерки («Cartagena» и «Santa Магtа») и 4 сторожевых катера. Кроме того, в данной части страны у Колумбии не было аэродромов, что лишало ее возможности составлять войска, оружие и снаряжение по воздуху.

***

Для ведения войны надлежало спешно подготовить соответствующие силы и средства. Правительство Перу отправило для закупки оружия военную миссию в Японию и одновременно провело внутренний всенародный заём на 20 миллионов солей. Кроме того, оно начало подтягивать в район Летисии подразделения из гарнизонов в Пайта и Трухильо.

Тем временем колумбийское правительство поспешно вербовало в свою армию иностранных наемников (немцев и французов), которые в основном являлись специалистами в области авиации и артиллерии. Оно также закупало авиационную технику, B частности гидросамолеты, которые очень хорошо подходили для боевых действий в бассейне Амазонки.

Обе стороны также начали покупать военные корабли. Так, колумбийское правительство купило в 1933―1934 гг. в Португалии миноносцы «Douro» (его переименовали в «Antioquia») и «Tejo» (он стал называться «Caldas»), а в Германии сторожевики LM-15, 17, 19, 20 (в Колумбии они получили обозначения А, В, С и D). Но для того, чтобы эти миноносцы и сторожевики могли плавать, пришлось нанять 59 британских отставных офицеров, унтер-офицеров и матросов, в том числе капитанов для всех кораблей.

Перуанцы купили в Эстонии эсминцы «Lennuk» (назвав его «Almirante Guisse») — бывший русский «Автроил» и «Wambola» («Almirante Willar») — бывший русский «Спартак» Они также заказали в США речные канонерки «Amazonas» и «Loreto».

За спинами конфликтующих сторон маячили великие державы — США, Англия и Япония, которые, будучи заинтересованными в перуанской меди и олове, а также в перуанской и колумбийской нефти, старались усилить свое влияние в этом регионе и, соответственно, уменьшить влияние своих соперников. Поэтому Япония охотно предоставила Перу кредит для покупки оружия на сумму 20 млн. долларов, а США — кредит Колумбии на сумму 10 млн. долларов, рассчитывая взамен получить прибыльные концессии.

Перуанские эсминцы «Almirante Guisse» и «Almirante Willar»

Спорная территория, названная из-за своей формы «трапецией Летисии», занимала площадь примерно 10.850 кв. км., где проживали около 2000 человек. Здесь отсутствовали не только железнодорожные пути, но даже более или менее постоянные грунтовые дороги. С севера эту территорию ограничивала (на 90-километровом отрезке Ягуас — Тарапака) река Путумайо, а с юга (на 110-километровом отрезке Чимботе — Летисия) — Амазонка. Две другие стороны «трапеции» — западная, 135-километровый отрезок Чимботе — Ягуас, и восточная, 145-километровый отрезок Летисия — Тарапака, проходили через дикие джунгли.

В этих условиях снабжение войск могло осуществляться лишь по воде, причем левый приток Амазонки — Путумайо плохо подходил для этой цели, так как почти на всем своем протяжении он являлся пограничным водоразделом. Верхний участок (240 км) был границей между Колумбией и Эквадором, а средний (850 км), от Гвепи до Ягуас, служил колумбийско-перуанской границей.

Оставалась лишь Амазонка — идеальная транспортная артерия. В этом смысле более выгодной ситуация была для Перу, по территории которого проходит начальный (Мараньон) и часть среднего участка реки (отрезок Напа — Чимботе). Кроме того, перуанские подразделения могли проникать в «трапецию Летисии» через джунгли на участке Ягуас — Чимботе (из Лимы в Икитос был организовал «воздушный мост»).

Колумбия же пришлось организовывать доставку войск и снаряжения исключительно водным путем. Сначала из Картахены или Барранкильи в Белен, а затем через территорию Бразилии вверх по реке. Общая протяженность маршрута составила около 7.000 км.

Поэтому оперативная инициатива находилась в руках перуанцев, поскольку более или менее значительные колумбийские силы могли появиться в «трапеции Летисии» не раньше, чем через месяц, и то при самых благоприятных обстоятельствах.

Используя данную ситуацию, правительство Перу 30 сентября 1932 г. потребовало пересмотра договора Саломона — Лозано. Одновременно с дипломатическим демаршем, перуанские части начали занимать «трапецию Летисии». К концу октября — началу ноября они вышли к реке Путумайо в районе Тарапаки.

Перуанцы, не мешкая, приступили к созданию системы обороны на захваченных территориях. По реке и по воздуху они доставляли из Лимы и Икитоса легкое вооружение (75-мм горные пушки и пулеметы), а вокруг Тарапаки, Летисии и Лорето возводили деревоземляные укрепления.

Для блокирования колумбийских канонерок на реке Путумайо в районе Каукайи были созданы многочисленные препятствия в виде деревянных плотин и земляных дамб, прикрываемых пулеметным и артиллерийским огнем с ближайших пограничных постов. К концу ноября на территории «трапеции» перуанские «повстанческие силы» под командованием «генерала» Оскара Ордонеза (бывшего инженера) насчитывали около 2.500 человек, 4 артиллерийские батареи (две в Летисии и две в Тарапаке) и 2 канонерки.

Перуанско-колумбийский конфликт (Летисия, 1 сентября 1932 года — 24 мая 1933 года)

Правительство Колумбии, отвергнув требования Перу, 3 октября подало жалобу в Организацию Американских Государств (ОАГ). Одновременно оно заявило, что направило в Летисию свою армию для «наведения порядка».

В действительности подготовка к вооруженной экспедиции заняла более трех месяцев. Только к середине декабря экспедиционный корпус сосредоточился в Картахене и Барранкилье. Наполовину он состоял из частей регулярной армии, наполовину из резервистов и добровольцев; всего около 1500 человек и 5 батарей полевой артиллерии (примерно 25 пушек калибра от 75 до 88 мм). Возглавил корпус вернувшийся из эмиграции во Франции генерал А. Васкес Кобо (А Vasquez Cobo), который одновременно исполнял обязанности главнокомандующего вооруженными силами Колумбии.

20 декабря экспедиционный корпус погрузился на транспорты «Mosquera» и «Воуаса», чтобы под охраной канонерок «Cordova» (флагман генерала Кобо) и «Barranquilla», а также сторожевика «Pichincha» отправиться на Амазонку. Авиационное прикрытие должны были осуществлять 3 гидросамолета, находившиеся на борту авиатранспорта — переоборудованного торгового судна «Antochia».

Отряд колумбийских кораблей по пути брал топливо и продовольствие в Порт-оф-Спейн (остров Тринидад) и в Кайенне (Французская Гвиана). 31 декабря он прибыл в Белен, успешно завершив первый этап операции — морской переход (было пройдено 2.180 морских миль, т. е. 4.038 км). Поскольку бразильские власти еще 27 декабря дали согласие на переход колумбийских кораблей к Летисии. 2 января 1933 года эскадра Кобо вышла из Белена и направилась в Манаус.

По требованию Колумбии, конфликт 2 января обсуждался на заседании Совета Лиги Наций. Чуть раньше (30 декабря) Бразилия, обеспокоенная возможностью начала военных действий на ее территории, поскольку корабли обеих сторон плавали в ее внутренних водах, поспешила выступить с посреднической миссией. Согласительная комиссия ОАГ, после безуспешных попыток примирить противников, представила им бразильское предложение. Согласно ему, Бразилия должна была занять спорную территорию и управлять ею до полного разрешения спора. Кроме того, Совет Лиги Наций призвал Перу вывести свои войска из района Летисии и вступить в переговоры с Колумбией в Женеве.

Пока существовал шанс, колумбийское правительство старалось разрешить спор мирным путем, поэтому 9 января оно приостановило движение отряда генерала Кобо, после того, как тот достиг Манауса. Здесь к нему присоединился транспорт «Sucre» с грузом продовольствия. Теперь у генерала были 2 канонерки, 1 сторожевик, 1 плавбаза гидросамолетов и 3 транспортных судна.

Тем временем Бразилия начала концентрацию своих войск в районе колумбийско-перуанской границы, с целью защиты своего суверенитета. В начале января туда были отправлены из Манауса более 2 тысяч солдат под командованием генерала А. Моура а также 12 самолетов. Одновременно в порт Табатинга (на реке Ика, притоке Амазонки) прибыл броненосец береговой обороны «Floriano», а 1-я эскадра бразильского флота (легкий крейсер «Rio Grande do Sul» и 3 эсминца типа «Mato Grosso») под командованием командора Ф. де Кастро в Белене была приведена в полную готовность к боевым действиям.

Однако правительство Перу стояло на своих требованиях. В сложившейся ситуации 26 января Совет Лиги Наций разрешил Колумбии провести «вооруженную полицейскую операцию» для очистки «трапеции» Летисии от перуанских войск. Эту операцию должен был осуществить корпус генерала Кобо. Его отряд кораблей вышел из Манауса и через Теффе 28 января достиг порта Сан Антонио на реке Ика. Дальнейшее продвижение отряда было остановлено по требованию Бразилии до прибытия кораблей с войсками де Кастро, которые должны были контролировать выполнение колумбийцами предписаний о нейтральности бразильских вод.

3 февраля Перу отвергло посредничество Бразилии, и группа Кобо двинулась дальше. Однако, вопреки ожиданиям перуанцев, колумбийский генерал решил идти вместо Летисии (река Амазонка) к Тарапаке (река Путумайо). Одновременно с атакой этого городка, группа канонерок из Каукайи должна была спуститься вниз по реке и прорвать выстроенные там препятствия, восстановив судоходство на Путумайо. После того обе группы должны были соединиться.

Корабли Кобо 13 февраля достигли границы в районе Апапорис, успешно завершив второй этап операции — переход по Амазонке и Ике до Тарапаки, пройдя по этим рекам 2960 км (около 1600 морских миль). Наконец колумбийские корабли прибыли в район боевых действий.

Тут же, за пограничной чертой находился городок Тарапака. Корабли провели ночь на замаскированной якорной стоянке, а утром генерал Кобо отправил парламентера к перуанскому командиру, полковнику Г. Диасу. В своем письме он требовал, чтобы тот оставил городок. В ответ Диас попросил отсрочку на несколько дней, чтобы связаться с главным штабом в Икитосе.

Но прежде, чем Кобо успел принять какое-либо решение, утром 14 февраля (около 9.50) произошел налет трех перуанских самолетов на корабли отряда Кобо, которые все еще находились в территориальных водах Бразилии, причем главной целью их атаки была флагманская канонерка «Cordova». Атаку самолетов колумбийцы отразили огнем зениток, а сброшенные ими бомбы хотя и упали неподалеку, но никакого вреда кораблям не принесли. В полдень отряд пересек границу, причем противник больше его не тревожил. В соответствии с планом, обе канонерки и сторожевик двинулись вверх по Путумайо, обогнув укрепления Тарапаки, а транспортные суда остались на подходе к городку. Около 17.00 корабли стали на якорь.

Атака началась утром 15 февраля (в 7.30) налетом трех колумбийских гидросамолетов, которые обстреляли и подвергли бомбардировке позиции противника на реке и прилегающих холмах. Затем под прикрытием пушек канонерок («Cordova» и «Barranquilla») и сторожевика («Рichincha») началась посадка десанта (более 800 человек с пулеметами) на баркасы. Десант, которым командовал генерал Е. Рохас, успешно достиг берега и двинулся вглубь обороны противника. Меткий огонь канонерок подавил перуанские батареи, благодаря чему после четырехчасового боя (местами он переходил в рукопашные схватки), Тарапака была взята.

Запоздалый налет 3―4 перуанских самолетов на канонерку «Barrаnquilla» не помог, хотя она получила незначительные повреждения. Эти самолеты были отогнаны гидросамолетами Кобо. Колумбийцы захватили 6 пушек калибра 75 мм, много пулеметов и насколько десятков пленных. Остатки разбитых перуанских подразделений погрузились на баржу «Estefita» и ушли вверх по течению реки Рио Котухе (Rio Cotuhe) в Буэнос-Айрес (не в столицу Аргентины, а в маленькую деревушку под таким названием в самом центре «трапеции»), где начали возводить полевые укрепления. Занятие Тарапаки серьезно обострило конфликт. Оба государства разорвали дипломатические отношения между собой и объявили мобилизацию. Всего до конца конфликта в Колумбии были мобилизованы около 37 тысяч, а в Перу до 50 тысяч человек. За счет резервистов обе страны развернули свои кадрированные дивизии до полных штатов.

Действия 15 февраля — 27 марта 1933 г.

***

18―20 февраля произошли несколько стычек в воздухе, а бразильские войска закрыли пограничные переходы на реках. Вследствие этого отряд генерала Кобо не мог теперь войти в Амазонку, а перуанские канонерки — в Путумайо. Поэтому именно река Путумайо стала настоящей линией фронта, куда перуанцы перебрасывали пехотные части из Куско, Пуно и Арекипы, а колумбийцы из Кали и Боготы.

Понятное дело, что в таких условиях канонеркам из Каукайи не удалось пройти в низовья реки и совместно с отрядом Кобо установить контроль над ее водами. В силу невозможности соединения обе группы кораблей были подчинены общевойсковому командованию и до самого конца боевых действий они поддерживали свои войска на конкретных участках фронта.

Закрепившись в Тарапаке, колумбийские части двинулись вглубь «трапеции». Однако их продвижение через джунгли сильно тормозили проливные дожди и столкновения с перуанскими отрядами. Все это привело к тому, что занятие территории, которое по официальным заявлениям должно было продлиться не более недели, растянулось на неопределенный срок.

Тем временем командующий перуанскими войсками генерал Оскар Бенавидес (О. Benavides) направил против противника почти всю свою авиацию. Под ее прикрытием 20 февраля перуанцы атаковали колумбийский лагерь на острове Чавако в верхнем течение Путумайо. Успеха, однако, они не добились, а лишь потеряли один самолет, сбитый огнем с земли.

23 февраля эскадрилья АКП подвергла бомбардировке находившийся в районе Тарапаки колумбийские корабли, повредив канонерки «Cordova» и «Barranquilla». В этом, по тогдашним временам самом крупной в Америке воздушном сражении (против перуанцев в воздух поднялась колумбийская эскадрилья; всего в бою участвовали 25 самолетов), АКП потерял 3 самолета, которые были сбиты.

***

1 марта Совет Лиги Наций, полностью признав право Колумбии на спорную территорию, предложил создать международную комиссию для временного управления спорным регионом. И этот проект правительство Перу отвергло, так как оно по-прежнему надеялось решить проблему военным путем. Однако инициатива уже перешла в руки противника.

Колумбийские части, поддерживаемые продвигавшейся вверх по Рио Котухе канонеркой «Cordova», 17 марта атаковали деревню Буэнос-Айрес и захватили ее после двух дней боев. Используя то обстоятельство, что основная часть перуанской авиации действовала внутри «трапеции» (20 марта она подвергла бомбардировке колумбийские корабли в Тарапаке и Буэнос-Айрес), колумбийцы начали наступление на верхнем участке Путумайо, заняв 26 марта Пуэрто Артуро и атаковав укрепленный пункт противника в Гвепи (Guepi). Атаку поддерживали канонерки из Каукайи — «Santa Marta» и «Cartagena», благодаря чему 27 марта Гвепи был взят, а его гарнизон, состоявший из 500 человек, разбит и рассеян.

Занятие всех перечисленных поселений позволило Колумбии сделать часть реки снова судоходной и открыть линию снабжения из Пасто в Каукайю; кроме того, это имело большое политическое значение, поскольку означало перенос войны на территорию Перу.

***

Военные неудачи вызвали возмущение перуанской общественности. Для ее успокоения правительство заявило, что 17 апреля перуанские войска отбили Гвепи у колумбийцев, но это заявление являлось обыкновенным блефом. Однако, чтобы успокоить нарастающую оппозицию, в самом деле требовалась какая-нибудь эффектная победа. Данное обстоятельство стало причиной отправки на Амазонку наспех сколоченной группы кораблей.

В конце апреля 1933 года из Кальяо в «неизвестном направлении» вышли крейсер «Almirante Grau» и 2 подводные лодки типа «R». Ходили слухи, что их целью являются действия против колумбийских портов и судоходства в Карибском море, тем более, что 4 марта эти корабли прошли Панамский канал. Кроме того, в порту Бальбоа, в зоне Панамского канала, стоял в доке на ремонте котлов и машин перуанский крейсер «Colonel Bolognesi». Он вполне мог присоединиться к этой группе.

Однако в официальном заявлении правительства Перу говорилось, что корабли направляются в район конфликта, чтобы атаковать продвигающиеся вверх по Путумайо колумбийские корабли.

После короткой стоянки в Кюрасао, целью которой была очистка подводной части корпуса крейсера (впрочем, голландцы под нажимом США отказались провести ремонт) 8 марта перуанский отряд снова двинулся в путь, зайдя для дозаправки топливом и провиантом в Порт-оф-Спейн, а затем вышла к берегам Гвианы.

Этот рейд вызвал замешательство бразильских властей и сильную обеспокоенность колумбийцев, поскольку один только крейсер своей огневой мощью превосходил всю артиллерию корпуса Кобо (два 152-мм орудия и девять 76-мм, против трех 88-мм пушек и четырех 75-мм). Положение ухудшилось еще и потому, что пребывавший с конца апреля в столице страны Боготе генерал Кобо, по невыясненным причинам сложил с себя командование и снова вернулся во Францию.

Развязать критическую ситуацию помог случай. 30 апреля в Лиме террористы из так называемого Американского Народного Революционного Альянса убили президента С. Серро. В борьбе за власть экспедиция военно-морского флота отошла на задний план. Тем не менее, новый президент, бывший военный министр генерал Оскар Бенавидес, ее не отменил, хотя и согласился на предложение Лиги Наций о приостановке военных действий.

Видимо, он хотел таким образом обеспечить себе более сильную позицию в начинающихся в мирных переговорах, согласие на которые колумбийское правительство выразило 12 мая.

Прибытие перуанского отряда кораблей в район Тарапаки ожидалось 24 мая, однако неприязненная позиция бразильских властей, которые саботировали снабжение его топливом и продовольствием, а также угроза экономических санкций со стороны Лиги Наций вынудили правительство Бенавидеса начать переговоры еще до прихода эскадры.

Поскольку военные действия прекратились, дальнейшее продвижение отряда тоже приостановилось и в сентябре корабли вернулись в Кальяо.

Согласно подписанному 25 мая в Женеве соглашению о перемирии, войска обеих сторон должны были уйти из занимаемых ими районов, а назначенная Лигой Нации международная комиссия (представители США, Бразилии, Испании и Кубы) должна была от имени Колумбии взять на себя административное управление «трапецией» Летисии сроком на один год. Для поддержания порядка в распоряжение комиссии были переданы 150 колумбийские солдат.

Мирные переговоры начались 24 октября 1933 года в Рио-де-Жанейро.

Несмотря на некоторое обострение отношений в апреле 1934 года (когда Колумбия, опасаясь новой перуанской агрессии, послала в Летисию 2 транспортных судна, имевшие на борту 1650 солдат, а Перу направило в порт Рамон Кастильо эсминец «Almirante Guisse») под сильным давлением Бразилии 24 мая 1934 года был подписан мирный договор. Он подтвердил границы, определенные договором Саломона — Лозано, благодаря чему 19 июня 1934 года власть над «трапецией» Летисии снова официально перешла к Колумбии.

Глава 17. ИТАЛЬЯНСКО-БРИТАНСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ В 1935―1936 гг

«Ничто на свете не происходит без участия военного флота. Флот определяет положение народа в мировой иерархии во время мира, а во время войны, обеспечивая стране свободу действий на море, почти всегда решает судьбу победы сухопутных сил».

Эти слова итальянского диктатора Бенито Муссолини, по совместительству являвшегося еще и министром ВМФ, объясняют стремительное расширение итальянского флота. На его строительство ежегодно выделялось в 1926―30 гг. — 1 миллиард лир, в 1931―34 гг. — 1.25 млрд. лир, в 1935―36 гг. более 1,3 млрд. лир.

Столь стремительный рост морскоё мощи и явное желание превратить Средиземное море в итальянское «mare nostrum» («наше море» — лат.) серьезно беспокоило Францию, но еще больше — Великобританию, которая дотоле господствовала на этом ТВД.

Озабоченность британского правительства еще больше усилилась после того, как французское правительство Пьера Лаваля 7 января 1935 года подписало договор с Италией. В соответствии с этим договором Франция отказывала британскому флоту в использовании военно-морских баз в Южной Франции и Северной Африке в случае вооруженного конфликта с Италией.

***

Однако Италия создавала мощный флот не только для обороны своих морских рубежей. Он был необходим также и для реализации планов колониальных захватов в Африке и на Ближнем Востоке, то есть в регионах, традиционно входивших в сферу британского влияния и бдительно охраняемых британским Королевским флотом.

Италия, окончательно объединившаяся в единое государство лишь в 1870 году, достаточно поздно вступила на путь колониальных завоеваний. В 80-е годы ХIХ века итальянцы захватили Эритрею и Сомали, однако попытка захвата Абиссинии (Эфиопии) закончилась поражением под Адуа 1 марта 1896 г. Затем в 1911 году, во времена внутреннего кризиса оттоманской империи, итальянцы захватили Ливию. В этой кампании итальянский флот сыграл решающую роль. Он разгромил немногочисленный турецкий флот, обеспечил переброску в Ливию 56-тысячной итальянской армии, своим огнем поддерживал ее действия в прибрежной полосе и сам активно действовал на морских коммуникациях противника, срывая переброску турецких войск.

Теперь, имея уже некоторый опыт в колониальных кампаниях и значительно увеличившийся по своим размерам, итальянский флот должен был сыграть важнейшую роль в новых захватах. Первой целью была избрана Абиссиния — отчасти в плане мести за Адуа, но главным образом по причине имеющихся там природных богатств (уголь, железная и медная руда, золото, соль, кофе, табак, хлопок, сахарный тростник, каучук).

Итальянская Восточная Африка — в виде Эритреи и Сомали — представляла бы серьезную угрозу британским морским коммуникациям в Индию и на Дальний Восток. А Ливия и Абиссиния, охватывающие Египет и Судан подобно гигантским клещам, в свою очередь угрожали бы сухопутным коммуникациям, соединявшим Египет с Южноафриканским Союзом (автострада Каир — Капштадт). Наконец, захват озера Тана (исток Голубого Нила) позволил бы, угрозой реализации проекта поворота течения притоков Нила, оказывать давление на Судан и Египет.

Поэтому Великобритания была весьма заинтересована в том, чтобы Абиссиния оставалась независимой. В июне 1935 года, стараясь нейтрализовать назревающий Итало-Абиссинский конфликт, министр по делам Лиги Наций Энтони Иден (Anthony Eden) предложил Муссолини произвести новый раздел сфер влияния в Абиссинии, что дуче сразу отверг.

***

В том случае, если бы итальянское вторжение в Абиссинию повлекло за собой войну с Англией, итальянский флот должен был обеспечить достижение политических целей Муссолини. Дуче, зная, что Великобритания добровольно никогда не идет ни на какие уступки, решил принудить ее к этому путем шантажа.

Поэтому он приказал начать интенсивное усиление и расширение уже существующих военно-морских и авиационных баз Генуя, Специя и Ливорно в Лигурийском море; Неаполь, Палермо и Мессина в Ионическом мэре; Бриндизи, Венеция, Фиуме, Триест и Пола в Адриатике), а также строить новые (Маддалена, Кальяри, Сан-Пьетро и Сан-Антонио на Сардинии, Трапани, Марсала и Сиракузы на Сицилии, на островах Лерос и Родос (Додеканезский архипелаг), на острове Пантеллерия.

Интенсивно развивалась и авиация. В 1935 году итальянская авиапромышленность получила заказ на строительство 420 истребителей, 330 бомбардировщиков и 400 самолетов-разведчиков. Этот заказ означал удвоение итальянской авиации, имевшей в своем составе ровно столько же самолетов — 1250. Из них к флоту относились 73 корабельных гидропланов и 412 самолетов береговых эскадрилий.

В 1935 году итальянский флот включал в себя следующие корабли: 2 линкора (плюс еще 2 в модернизации), 1 гидроавианосец, 10 тяжелых крейсеров (считая 3 старых броненосных), 16 легких крейсеров (из них 7 старых), 87 эсминцев и миноносцев, 77 подводных лодок, 55 минно-тральных кораблей, 18 канонерок, 5 мониторов, 95 торпедных и противолодочных катеров, 45 учебных кораблей и вспомогательных судов. Общая численность личного состава была 2.964 офицера, 50 тысяч унтер-офицеров и матросов.

Итальянский торговый флот насчитывал 1.278 судов общей грузоподъемностью 3.149.809 брт (британский торговый флот имел в этот период 9.967 судов и 20.841.218 брт).

***

Британский флот (Mediterranean Fleet) в это время располагал в Средиземном и Красном морях 5 линкорами, одним авианосцем, 4 тяжелыми крейсерами и 5 легкими (из них 3 старых), 27 эсминцами, 6 подводными лодками, 10 заградителями и тральщиками, 4 канонерками и 5 вспомогательными судами. Морская авиация была довольно слабой. Она имела 60 самолетов корабельного базирования и 30 в составе береговых эскадрилий.

В противоположность итальянским, английские базы были расположены далеко друг от друга и их было мало. От самой западной из них (Гибралтара) до следующей — Ла-Валетта (на Мальте) — было 985 миль (1824 км). Четыре другие, расположенные в восточной части Средиземного моря: Александрия и Порт-Саид (Египет), Ларнака (Кипр) и Хайфа (Палестина), находились от Мальты на удалении 820―1030 миль (1518―1908 км). Базы Красного моря (Суэц, Порт-Судан и Аден) не могли принимать крупные эскадры и не имели средств ПВО. Такая военно-оперативная ситуация на ТВД благоприятствовала агрессивным намерениям Муссолини.

***

Планируя вторжение в Абиссинию, итальянское правительство должно было обеспечить снабжение Италии всеми необходимыми ресурсами на весь период действия экономических санкций, которые могла ввести Лига Наций. Ситуацию осложняла слишком большая протяженность коммуникаций, по которым следовало доставлять войска, продовольствие, вооружение, боеприпасы и снаряжение в тыловые базы снабжения на территории Эритреи и Сомали (путь от Неаполя до Массауа составлял 2100 миль, от Неаполя до Могадишо 4500 миль). К тому же эти пути проходили через Суэцкий канал, находившийся пол полным контролем англичан.

С учетом всех обстоятельств, следовало еще до начала военных действий сконцентрировать в Восточной Африке соответствующие силы и средства. Поэтому итальянцы ускоренными темпами осуществляли масштабную перестройку существовавших там небольших портов — Массауа и Ассаб в Эритрее; Могадишо, Мерка, Данте, Бендер Кассим, Алула, Чисимайо, Оббиа и Брава в Сомали. Так, порт Массауа в феврале 1935 г. мог одновременно принимать всего лишь 4 грузовых судна, а за месяц он обрабатывал не более 5 тысяч тонн грузов. В декабре того же года он мог принимать уже 50 судов, а месячный оборот грузов достиг 200 тысяч тонн!

Для обеспечения людей и судов пресной водой почти во всех портах итальянцы построили установки для дистилляции морской воды, обладавшие производительностью до 7500 тонн ежедневно. Кроме того, сюда прибыли плавучие опреснительные станции, а каждый уходивший из Италии корабль брал с собой максимальный запас пресной воды. Наконец, два больших морозильных судна обеспечивали производство необходимого количества льда.

В феврале 1935 года в Эритрею отправились первые транспорты с войсками Для их доставки военный флот зафрахтовал 93 коммерческих судна общей грузоподъемностью 725.000 брт (в том числе 10 пассажирских лайнеров), получил в свое подчинение 61 корабль, находившийся до того в распоряжении авиации и гидрографической службы, а также купил 12 транспортов (140.000 брт) за границей.

Для лечения больных и раненых людей предназначались 8 плавучих госпиталей («Aquileia», «California», «Cesarea», «Helouan», «Gradisca», «Tevere», «Urania», «Vienna»), каждый из которых имел от 550 до 807 койко-мест.

Главными задачами военного флота являлись, во-первых, обеспечение безопасности морских коммуникаций, связывавших Италию с ее североафриканскими владениями, а также с Албанией, архипелагом Додеканез, с советскими и румынскими портами в Черном море (доставка нефти); во-вторых, с Эритреей и Сомали. В общем, эта война неизбежно стала бы войной за господство на коммуникациях, поскольку Муссолини больше всего опасался экономических санкций и морской блокады.

Эти опасения объяснялись характером итальянской экономики, сильно зависевшей от импорта энергоносителей и сырья. Морским путем в Италию доставлялись из СССР, Румынии и Турции — нефть и зерно (более 1,5 млн. тонн в год); из обеих Америк — нефть, зерно, кожа, сахар, шерсть, мясо (3 млн. тонн ежегодно); с Дальнего Востока — нефть, зерно, хлопок и олово (1,2 млн. тонн ежегодно); из Великобритании — уголь, железная руда (12 млн. тонн ежегодно).

При этом наибольшее значение для современной войны имели поставки нефти и ее продуктов. Годичная потребность Италии в этом сырье составляла 2,7 млн. тонн, при собственной добыче всего лишь 240 тысяч тонн. Готовясь к войне, Италия создала значительные запасы топлива. По оценкам, их должно было хватить на 3―4 месяца, однако трудно было сказать какое количество горючего могло в действительности понадобиться.

Итальянские и британские базы в Средиземном море

Особенно это касалось флота, который всего за один час работы всех корабельных двигателей на максимальных оборотах сжигал около 20.000 тонн мазута, солярки и бензина. Между тем, в условиях Средиземного моря все крейсерские операции и рейды требовалось осуществлять внезапно для противника, то есть на полном ходу, следовательно, с большим расходом топлива. К тому же недостаточно мощный боевой потенциал флота (всего 2 линкора в строю) определял тактику уклонения его от генеральных сражений. Чтобы разрешить эту проблему, итальянцы решили в массовом порядке использовать авиацию, которая во взаимодействии с флотом могла не только компенсировать его качественные недостатки, но и вообще опрокинуть все тогдашние представления о стратегии и тактике морской войны.

Но все понимали, что в любом случае войну с Абиссинией нужно провернуть как можно быстрее, чтобы третьи страны просто не успели вмешаться, а мир оказался бы перед свершившимся фактом. Успешное же ведение войны прежде всего зависело от обеспечения надежного морского пути в Восточную Африку через Суэцкий канал и Красное море, то есть там, где господствовал британский флот. Поэтому, чтобы припугнуть англичан и «объявить им шах», итальянский адмирал Доменико Каваньяри (Domenico Cavagnari) предложил следующую дислокацию итальянского ВМФ, оптимально соответствовавшую оперативным требованиям в случае войны с Англией.

***

Были созданы 7 ударных групп в следующем составе.

Первая группа (база Специя) — 7 тяжелых крейсеров {«Bolzano», «Fiume», «Gorizia», «Роlа», «Triest», «Trento», Zara»), 23 эсминца (1-й, 2-й, З-й, 7-й, 8-й дивизионы), 17 подводных лодок (1-й, 2-й, 3-й дивизионы), 7 тральщиков и 70 самолетов (из них 21 на кораблях).

Эта группа, имевшая возможность действовать в западном, восточном и южном оперативных направлениях, обеспечивала главное прикрытие для всех остальных групп итальянского флота. Обладая значительной скоростью хода надводных кораблей (в среднем, 30 узлов), она могла за 12―14 часов прибыть из Специи в Сицилийский пролив, а за 20 часов — в Ионическое море, чтобы поддержать действующие там легкие силы флота.

Вторая группа (база Неаполь) — легкий крейсер «Attendolo», 12 эсминцев (4-й, 5-й, 12-й дивизионы), 18 подводных лодок (4-й, 5-й, 6-й, 7-й дивизионы), 19 торпедных катеров, 17 тральщиков и 100 самолетов (из них только 3 на кораблях).

Действуя из Неаполя, а также из Мессины, Трапани и Сан-Антиоко, эта группа должна была блокировать Мессинский пролив, авиация же должна была разбомбить британскую базу на Мальте (Ла-Валетта). Таким образом, ее задача заключалась в отделении восточной части Средиземного моря от остальной его акватории, в разрыве британской коммуникации между Гибралтаром и Суэцким каналом.

Третья группа (база Таранто) — 2 линкора («Doria», «Duilio»), 4 легких крейсера («Cadorna», «Colleoni», «Delle Bande Nere», «Di Giussano»), 19 эсминцев (1-я, 2-я, 4-я, 5-я разведгруппы, 9-й дивизион), 21 подводная лодка (8-й, 9-й, 10-й, 11-й дивизионы), 4 торпедных катера, 1 минный заградитель, 50 самолетов (из них 14 на кораблях). Эта группа должна была обеспечить безопасность морского пути в Ливию, прикрывать вход в Адриатику, а также удерживать греческий флот от вмешательства на стороне Великобритании.

Четвертая группа (Додеканезские острова) — гидроавианосец «Miraglia», 4 легких крейсера («Da Barbiano», «Diaz», «Duca d’Aosta», «Montecucolli»), 12 эсминцев (3-я разведгруппа, 10-й, 11-й дивизионы), 12 подводных лодок (12-й и 14-й дивизионы), 1 канонерка, 1 минный заградитель, 1 тральщик и 250 самолетов (из них 32 на кораблях). Базируясь на острова Лерос, Калимнос, Карпатос и Родос, эта группа, взаимодействуя с группой в Таранто, должно было сражаться с британским флотом в восточной части Средиземного моря, а также совершать обстрелы и воздушные бомбардировки британских баз в Александрии, Хайфе и Суэце.

Пятая группа (база Венеция) — 3 старых броненосных крейсера («Francesco Ferruccio», «Pisa», «San Giorgio»), 4 старых легких крейсера («Brindisi», «Libia», «Taranto», «Venezia»), 12 эсминцев (6-й, 13-й, 14-й дивизионы), 4 подводные лодки (15-й дивизион), 18 торпедных катеров, 23 тральщика и 25 самолетов (только 2 на кораблях). Эта группа, используя также порты Пола и Бриндизи, должна была обеспечить охрану коммуникаций в Адриатическом море и сражаться с югославским флотом, если бы он выступил на стороне Великобритании.

Шестая группа (база Триполи) — 4 миноносца, 2 канонерки и 12 самолетов. Ее задачей являлась охрана ливийского побережья.

Седьмая группа (база Массауа) — так называемая «легкая эскадра Красного моря» — 3 старых легких крейсера («Ancona», «Bari», «Quarto»), 5 миноносцев, 5 подводных лодок (13-й дивизион), 4 канонерки, 1 минный заградитель и 25 самолетов. Она должна была разорвать британское сообщение между Суэцом и Аденом, а также охранять побережье Эритреи.

Всего в состав этих семи групп входили 2 линкора, 1 гидроавианосец, 10 тяжелых и броненосных крейсеров, 16 легких крейсеров, 87 эсминцев и миноносцев, 77 подводных лодок, 41 торпедный катер, 3 минных заградителя, 48 тральщиков, 7 канонерок (почти весь итальянский флот) и 532 боевых самолета.

С оперативной точки зрения их дислокация была явно наступательной, поскольку давала возможность полностью заблокировать британские силы на слабо подготовленных к войне базах в восточной части Средиземного моря. Занимая центральное положение между Гибралтаром и Порт-Саидом, «Regia Marina» мог быстро и относительно безопасно концентрировать свои силы в любом месте для нанесения ударов в избранном направлении.

***

Что касается британского «Mediterranean Fleet», то в случае наступательных действий он должен был оперировать на внешних (по отношению к итальянским) линиях Средиземного моря, имея на своих флангах итальянские авиационные и морские базы (Додеканезские острова и Ливия). После выхода из Александрии и Хайфы, британские корабли сразу же натыкались на корабли итальянских групп IV, VI и III, которые в случае необходимости могли быть усилены за счет групп II и I.

Итальянский тяжелый крейсер «Gorizia»

Итальянский легкий крейсер «Luigi Cadorna»

В таких условиях действия к западу от Александрии были связаны для англичан с серьезным риском. Впрочем, риск представляло даже простое пребывание в портах восточной части Средиземного моря, лишенных в то время средств ПВО и потому беззащитных перед многочисленной итальянской авиацией, базировавшейся на аэродромы Додеканезских островов и Ливии.

Итальянские бомбардировщики и торпедоносцы Cant Z-501, Cant Z-506, Caproni Са-111, SIAI S-78, SIAI SM-79, SIAI SМ-81 развивали скорость в пределах 245―430 км/час, несли бомбовую нагрузку от 810 до 2200 кг, имели дальность полета 2000―2745 км. Это позволяло им атаковать не только Хайфу и Мальту (от Бенгази до Хайфы 1435 км, от Родоса до Мальты 1250 км), но также Суэц и Порт-Судан. В таких условиях роль Мальты как военно-морской базы становилась весьма сомнительной, в то же время утрата Мальты означала разрыв британских коммуникаций и разделение Средиземноморского флота на две отдельные группы — восточную и западную.

Угроза с воздуха вынуждала британский флот искать более безопасные убежища в Суэце, Порт-Судане и Адене, но это означало оголение восточной части Средиземного моря.

Уйдя в эти порты, британский флот оказался бы автоматически вытесненным из Средиземного моря. Иными словами, теоретически итальянский флот мог одержать победу без единого выстрела в силу одного лишь своего присутствия в нужных местах в нужное время. Правда, такая его «победа» все равно имела бы весьма ограниченный характер, ибо он не смог бы выйти дальше Гибралтара и Порт-Саида.

***

Чтобы ускорить уход англичан с египетских баз, Муссолини, используя вновь построенную прибрежную автостраду Триполи — Бенгази — Тобрук, направил к ливийско-египетской границе 4-ю пехотную дивизию, усиленную танковыми подразделениями. Ввиду слабости англо-египетской армии, она представляла серьезную угрозу Суэцкому каналу и Александрии, которые совершенно не были готовы к отражению нападения с суши.

Одновременно итальянцы развернули мощную пропаганду на арабском языке по радио, целью которой являлось подогревание довольно сильного движения египетских и суданских националистов. Антибританские передачи транслировали центральные радиостанции в Риме и Бари, а также африканские в Асмаре и Могадишо.

Интенсивно создавалась противодесантная оборона. Вдоль итальянских берегов, на островах Эгейского моря, в Ливии, Эритрее и Сомали были развернуты свыше 100 батареи береговой и зенитной артиллерии, для обслуживания которых мобилизовали резервистов. На случай закрытия англичанами Суэцкого канала, итальянцы создавали в Эритрее и Сомали значительные запасы оружия, боеприпасов, горючего и продовольствия.

Целенаправленные действия Муссолини открыли англичанам глаза на слабость их собственных позиций в районе вероятного вооруженного конфликта. Поэтому с целью сокращения диспропорции сил, а также для того, чтобы сделать дуче более уступчивым, англичане тоже начали усиливать сухопутные гарнизоны, соединения флота и авиации в Средиземном море.

Эти приготовления маскировали заявления в прессе о предстоящих маневрах «Mediterranean Fleet», а британский посол в Риме даже нанес 22 сентября визит Муссолини, уверяя его, что все эти меры предприняты исключительно вследствие антибританской кампании в итальянской прессе. Но стоит заметить, что в «дипломатии угроз» Италия была решительно настроена на войну, тогда как Великобритания — только на демонстрацию силы, которая позволила бы достичь компромисса за столом переговоров.

Увеличение состава британского Средиземноморского флота осуществлялось за счет Флота метрополии (Home Fleet) и Резервного флота (Reserve Fleet), а также эскадр, базировавшихся в восточноазиатских, индийских, Центральноамериканских, австралийских и новозеландских водах.

В течение сентября 1935 года в Средиземное море прибыли: из состава «Home Fleet» — линейные крейсеры «Hood» и «Renown», авианосец «Courageous», крейсеры «Achilles», «Leander», «Neptune», «Orion», 20 эсминцев, 6 подводных лодок и сетевой заградитель «Guardian»; из состава «Reserve Fleet» — 12 эсминцев, 4 подводные лодки, 2 минных заградителя и 10 тральщиков; из Восточно-Азиатской эскадры — тяжелый крейсер «Berwick», 6 эсминцев, 4 подводные лодки и минный заградитель «Adventure», из Цейлонской эскадры — тяжелый крейсер «Norfolk», легкие крейсеры «Emerald» и «Colombo», из Порт-Стенли (Фолкленды) — тяжелый крейсер «Exeter» и легкий «Ajax»’, из Окленда (Новая Зеландия) — легкий крейсер «Diomede»,’ из Сиднея (Австралия) — тяжелый крейсер «Sussex».

Одновременно усиливалась морская авиация (FAA) и авиация наземного базирования (RAF).

Вследствие угрозы итальянского нападения с воздуха на повестку дня встал вопрос о значении Мальты как морской и авиационной базы. Ла-Валетту от Сицилии отделяют всего лишь 65 миль (120 км), ее порт довольно тесный и здесь тоже не было береговых средств ПВО. Поэтому по решению Адмиралтейства все базировавшиеся здесь корабли и суда, включая большой плавучий док, были переведены в Александрию.

Тем самым англичане практически ликвидировали свой морской путь через Сицилийский пролив (150 км длины, 100 км ширины), безопасность которого обеспечивали корабли из Ла-Валетты. Базы в Гибралтаре и в Александрии находились слишком далеко, чтобы мешать безнаказанно действовать в этом проливе итальянским подводным лодкам и торпедным катерам, а также самолетам с нового аэродрома на острова Пантеллерия.

Однако две авиабазы, имевшиеся на Мальте (Калафрана и Хал Фар) остались. Базировавшиеся здесь английские самолеты должны были бороться с легкими силами итальянцев в окрестных водах, осуществлять налеты на их базы в Таранто (583 км), Неаполе (602 км) и даже на Сицилии и Сарлинии (740 км).

Правда, итальянцы не очень верили в возможность таковых, поскольку британская авиация уступала итальянским ВВС не только численно. Бомбардировщики-торпедоносцы Fairey Swordfish, Blackburn Baffin и Blackburn Shark развивали скорость всего лишь 220―265 км/час, имели дальность полета от 925 до 2035 км и бомбовую нагрузку в пределах 450―900 кг. Иначе говоря, они уступали итальянским самолетам того же класса по всем параметрам. Универсальный самолет SARO А-27 London (скорость 280 км/час, дальность 2740 км, бомбовая нагрузка 1500 кг) только еще начал поступать на вооружение RAF (20 машин).

В начале октября 1935 года дислокация британского флота была следующей (не считая вспомогательных судов).

Александрия: 5 линкоров («Barham», «Queen Elisabeth», «Resolution», «Revenge», «Valiant»), авианосец «Glorious», 5 тяжелых крейсеров («Australia», «Berwick», «Devonshire», «London», «Shropshire»), 5 легких крейсеров («Arethusa», «Delhi», «Despatch», «Durban», «Galatea»), 22 эсминца (3-я и 4-я флотилии), 6 подводных лодок (1-я флотилия), 2 канонерки и 91 самолет (из них 66 на кораблях).

Хайфа: (значение этого порта определяло наличие в нем трубопровода компании «Iraq Petroleum») — 2 тяжелых крейсера («Exeter» и «Norlolk»), 5 легких крейсеров («Achilles», «Ajax», «Leander», «Neptune», «Orion»), 19 эсминцев (2-я и 5-я флотилии), 4 подводные лодки (3-я флотилия) и 32 самолета (из них 7 на кораблях).

Порт-Саид: тяжелый крейсер «Sussex», легкие крейсеры «Colombo» и «Emerald», а также 14 самолетов (2 на кораблях).

Гибралтар: линейные крейсеры «Hood» и «Renown», авианосец «Courageous», 11 эсминцев (20-я флотилия) и 53 самолета (все на кораблях);

Суэц: легкий крейсер «Diomede», 9 эсминцев (1-я флотилия), 4 подводные лодки (из 4-й флотилии) и 15 самолетов.

Аден: 9 эсминцев (из 8-й флотилии), 6 подводных лодок (2-я флотилия), 2 канонерки и 9 самолетов.

Всего британские силы насчитывали 5 линкоров, 2 линейных крейсера, 2 авианосца, 8 тяжелых и 13 легких крейсеров, 70 эсминцев, 20 подводных лодок, 4 канонерки и 239 самолетов.

В целом, эти силы обладали весьма значительной боевой мощью. Но их дислокация указывала на исключительно оборонительные задачи флота. За исключением гибралтарской эскадры, все его силы были собраны в восточной части Средиземного моря, для обороны Египта и Суэцкого канала. База на Мальте, с которой можно было осуществлять рейды в Лигурийское море и Адриатику (тем самым угрожая промышленным районам Италии), была эвакуирована, благодаря чему стратегическая инициатива перешла к Италии.

Британский линкор «Valiant»

Избрать именно такой вариант дислокации англичан заставил, во-первых, значительный перевес итальянского флота в подводных лодках (77 против 20) и в авиации (532 самолета против 239), а во-вторых, менее выгодное расположение баз и трудности в их снабжении.

Правда, британский флот имел преимущество в линейных кораблях, которые после удачной модернизации стали значительно сильнее, чем прежде, но возможность их использования сильно ограничивали все те же итальянские подводные лодки, торпедные катера, бомбардировщики и торпедоносцы. Получался своего рода порочный круг. Для защиты линкоров требовалось много легких кораблей, которых у англичан в Средиземном море было мало, а с другой стороны, чтобы успешно противостоять итальянским легким силам, более слабым соединениям британских легких сил требовалась поддержка линкоров.

В итоге, итальянский флот обеспечил себе оперативную свободу, тогда как британский был ограничен в своих передвижениях.

***

Как следует подготовившись, итальянцы начали новую колониальную войну. 3 октября 1935 года, сразу после окончания сезона дождей в Восточной Африке, их 350-тысячная армия без объявления войны перешла границы Абиссинии. 7 октября Совет Лиги Наций заявил, что Италия совершила прямую агрессию против члена Лиги Наций, нарушив тем самым статью 12 Пакта Лиги.

Призыв абиссинского правительства о помощи был сочувственно встречен мировой общественностью, но только решительная позиция великих держав могла бы остановить агрессора. Увы, скоро выяснилось, что Абиссиния может рассчитывать исключительно на собственные силы.

Хотя Великобритания старалась произвести впечатление, что она готова к войне, на самом деле она не желала вступать в конфликт с итальянцами без решительной поддержки Франции. Французы же, рассчитывавшие на поддержку итальянцев против Германии и очень недовольные британско-германским морским соглашением, вовсе не стремились к этому. Более того, они отказали британским кораблям в использовании своих баз в западной части Средиземного моря, демонстративно усилили береговую и противовоздушную оборону порта Джибути, транзитом через который производилось снабжение итальянской армии в Абиссинии. Тем самым французы дали понять, что они настроены скорее против Великобритании, чем за нее. Наиболее наглядно их неприязнь к англичанам выразило предложение Лаваля, заключавшееся в том, что Великобритании следует вывести свой флот из Средиземного моря — «для разрядки международной напряженности».

Чтобы заполнить «пустоту», образовавшуюся в западной части средиземноморской акватории после отказа французов усилить свою эскадру и ею угрожать Италии, британское Адмиралтейство перевело в Гибралтар ядро своего «Home Fleet»: линкоры «Nelson» и «Rodney», авианосец «Furious», легкие крейсеры «Cairo» и «Sydney», 19 эсминцев (6-я и 21-я флотилии), а также перевело сюда из Новой Зеландии легкий крейсер «Dunedin».

Одновременно для демонстрации всему миру того, что британский флот не намерен уступать поле боя, в начале октября на обширном пространстве между Кипром, Хайфой, Александрией, Суэцем и Аденом начались большие маневры «Mediterranean Fleet».

10 октября Общее собрание Лиги Наций приняло решение о введении экономических и финансовых санкций против Италии с 18 ноября. Они включали запрет на экспорт в эту страну оружия, военных материалов и тех видов сырья, которые предназначены в первую очередь для военных целей (кроме нефти и угля), запрет на предоставление ей финансовых кредитов. запрет на импорт итальянских товаров. Кроме того, было принято положение о взаимопомощи для компенсации убытков, понесенных государствами, участниками санкций.

За введение санкций проголосовали 50 стран, против — только Италия. Еще три страны — Австрия, Венгрия и Албания — воздержались. Кроме того, санкции не приняли к исполнению США, Германия, Бразилия и СССР, которые не входили в Лигу Наций. Неполнота экономических санкция, при отсутствии каких бы то ни было мер военного давления на агрессора, изначально определили их малую результативность. Конец войне в Абиссинии могли положить лишь два фактора: эмбарго на поставки нефти и закрытие Суэцкого канала для итальянских кораблей.

Но если первый фактор зависел от солидарности всех государств, то второй — исключительно от Великобритании. В середине октября британское правительство серьезно рассматривало этот вопрос, однако быстро пошло на попятный, после того как Муссолини заявил, что закрытие канала будет означать первый шаг к войне со стороны Англии, и что Италия «не отступит перед риском развязать новую мировую войну».

Нефтяные санкции тоже не прошли вследствие противоречий между экспортерами нефти, стремившимися нажиться на усиленных поставках. Решающую роль сыграл отказ США и СССР прекратить такие поставки.

В итоге, Суэцкий канал остался открытым для итальянских военных кораблей и транспортных судов. Движение их было настолько оживленным, что в статистике движения через канал за 1935 год Италия перешла с четвертого места на второе.

Итальянские транспорты шли под охраной военных кораблей из Неаполя, Генуи и Кальяри, а после выхода из Суэцкого канала двигались дальше по двум конвойным трассам: одна вела к портам Эритреи (Массауа и Ассаб, время перехода 6 дней), вторая — к сомалийским портам (большей частью в Могадишо, Мерка и Брава, время перехода 10 дней). Часть судов направлялась в порт Джибути (французское Сомали), откуда грузы шли транзитом на фронт.

Во время прохода итальянских конвоев их сопровождали британские военные корабли, которые часто шли чуть ли не вплотную к их бортам. Итальянцы отвечали им тем же. Любую группу британских кораблей всегда сопровождали итальянские торпедные катера, а неподалеку время от времени всплывали итальянские подводные лодки.

Подобная «война нервов» могла привести к инцидентам с непредсказуемыми последствиями, но Муссолини заявил, что не собирается ничего менять, поскольку желает показать всем, что Италии есть «чем и с кем» воевать.

Считаясь с возможностью внезапного итальянского нападения, англичане усилили противолодочную и противовоздушную оборону своих баз, а также ограничили торговое судоходство в их водных районах. 18 октября штаб «Mediterranean Fleet» был переведен с Мальты в Александрию, что позволило более успешно готовить оборону зоны Суэцкого канала. Одновременно, опасаясь итальянского вторжения в богатый нефтью район Персидского залива, англичане начали строить укрепления на островах Куриа-Муриа, создавать склады мазута, бензина и угля на берегах арабских эмиратов. Эти склады охраняли британские и арабские воинские части.

Однако широко разрекламированные «большие маневры» Средиземноморского флота, ввиду непреклонной позиции Муссолини, оказались по результатам совершенной пустышкой, а ноябрьские штормы принесли британскому флоту некоторые потери: получили серьезные повреждения крейсеры «Devonshire» и «Durban».

В это же время, после успешно завершенной модернизации, приступили к ходовым испытаниям итальянские линкоры «Giulio Cesare» и «Conte di Cavour», что означало дальнейшее усиление итальянского флота.

Ничтожные результаты экономических санкций привели к тому, что британское правительство рассмотрело возможность блокады итальянских портов. Стало ясно, что ввиду «нейтральной» позиции Франции и Турции, а также слабости флотов других средиземноморских стран (Испании, Югославии, Греции) вся тяжесть блокады легла бы на «Royal Navy», который пришлось бы почти целиком сосредоточить на ТВД, оголив все другие районы мира. Эту идею пришлось оставить.

Понятно, что в условиях такой напряженности, начавшаяся 9 декабря в Лондоне конференция пяти великих морских держав, посвященная разоружению, проходила в неблагоприятной атмосфере. Как Италия, так и Великобритания думали скорее о довооружении. Италия временно отказалась от соблюдения ранее наложенных на нее ограничений. Британское Адмиралтейство в январе 1936 года заказало верфям первую партию торпедных катеров, а в феврале объявило заём в размере 250 млн. фунтов стерлингов на «обновление флота» (31 млн. из этой суммы предназначался для расширения баз на Мальте и в Гибралтаре).

Тем временем оба флота, приведенные в состояние полной боевой готовности, терпеливо исполняли свои ежедневные обязанности.

***

Деятельность итальянского флота в декабре 1935 — мае 1936 гг. сводилась к конвойно-транспортным операциям. Абиссинский фронт требовал постоянного притока людей и различных грузов, поэтому флот должен был обеспечить их быструю доставку.

В среднем, за период с февраля 1935 по февраль 1936 годов в итальянскую Восточную Африку ежемесячно перевозились: 24.902 человека, 1.603 лошади, 417 автотранспортных средств и 207.219 тонн других грузов, из них пять шестых в порты Эритреи и одна шестая — в Сомали.

В целом, за весь период войны флот доставил на фронт 380 тысяч солдат, 90 тысяч наемных рабочих, 40 тысяч лошадей и мулов, 900 орудий, 10 тысяч пулеметов, 700 самолетов, 300 танков, 25 тысяч автотранспортных средств, 4 млн. тонн других военных материалов и оборудования.

Кроме того, флот осуществлял медицинские функции, перевозя на своих госпитальных судах больных и раненых, а еще он обеспечивал радиосвязь. Для действий на суше из добровольцев был сформирован морской батальон «San Marco» (34 офицера, тысяча унтер-офицеров и матросов), который принял участие в боях на северном фронте.

Кроме того, на озере Тана в северной части Абиссинии была создана небольшая верфь. Строившиеся там малые военные суда должны были сражаться на Ниле, если бы дело дошло до войны с Великобританией.

Итальянские морские коммуникации

***

В противоположность итальянскому флоту, действия британского флота носили преимущественно разведывательно-дозорный характер. Британские корабли вели наблюдение за итальянскими конвоями, обследовали заливы на контролируемых ими берегах Средиземного и Красного морей в поисках итальянских диверсантов, упражнялись в методах борьбы с подводными лодками.

При этом не обходилось без происшествий. Например, в январе 1936 года эсминец «Comet» на скорости 25 узлов налетел вблизи Александрии на необозначенную на картах подводную скалу и серьезно повредил корпус. 19 марта на эсминце «Westcott», во время отработки учебной атаки подводной лодки, преждевременно взорвалась глубинная бомба, вызвав потери среди личного состава.

7 марта 1936 года германские войска, нарушив условия Версальского и Локарнского договоров, вошли в демилитаризованную Рейнскую область. Призрак новой войны, теперь уже в Европе, сразу отодвинул абиссинские проблемы на задний план. 5 мая итальянские войска заняли Аддис-Абебу, а 9 мая был опубликован декрет об аннексии Абиссинии.

В новой ситуации 15 июля 1936 года все санкции против Италии были отменены. В том же месяце была отменена боевая готовность британского флота в Средиземном море.

Война с Абиссинией обошлась Италии (до апреля 1936 года) в 7.469 млн. лир; из них на ВМФ было затрачено 725 млн., на армию 3.280 млн., на авиацию 850 млн. лир. Повсеместно было признано, что удар по престижу Великобритании Италия смогла нанести благодаря своей авиации и флоту, боевой потенциал которых предотвратил войну с Англией. Поэтому военный флот продолжал и дальше усиливаться; в 1936/1937 бюджетном году на его развитие было выделено 1.609 млн. лир.

Война с Абиссинией вызвала смещение вектора интересов внешней политики Италии с бассейна Дуная в район Средиземного моря, что позволило немцам успешно реализовать их планы в центральной и восточной Европе. Признание Италией ремилитаризации Рейнской области привело к разрыву альянса с Францией и, на правах взаимности (признание аннексии Абиссинии), к сближению с Германией (ось Рим — Берлин, 25 октября 1936 года), а затем и с Японией (антикоминтерновский пакт 6 ноября 1937 года). В свою очередь Франция начала искать поддержку у Великобритании, угнетенной ударом по своему престижу.

Англия приступила к интенсивному усилению своего флота и авиации, а также военно-морских баз (особенно Мальты). Чтобы ослабить итальянское влияние на Ближнем Востоке, британское правительство подписало с Египтом договор о дружественных отношениях и военное соглашение (12 августа 1936 года). Признав независимость Египта, англичане закрепились в сфере Суэцкого канала, получив право держать здесь 10-тысячный гарнизон.

***

Англо-итальянское противостояние принесло с собой некоторые новые взгляды на стратегию и тактику. Все поняли, что современная морская война, это война не только надводная и подводная, но еще и воздушная. Соответственно, она требует хорошо скоординированного взаимодействия между флотом и авиацией. Стало ясным значение системы базирования, наличия перспективных планов развития флота (учитывающих тенденции в изменении геополитической ситуации), а также готовности к мгновенному развертыванию серийного производства малых боевых кораблей (торпедных и противолодочных катеров, тральщиков, сторожевиков).

Однако были сделаны и ошибочные выводы. Так, многие эксперты посчитали, что в современной войне снова будут играть важную роль линкоры нового поколения — быстроходные, маневренные, хорошо бронированные, вооруженные сильной зенитной артиллерией, гарантирующей им надежную защиту от воздушных атак.

Любопытно отметить, что англо-итальянское противостояние вызвало появление нового подкласса крейсеров — противовоздушной обороны. Дело в том, что англичанам требовалось как можно скорее что-то противопоставить итальянскому господству в воздухе. Быстро увеличить численность авиапарка за счет самолетов новейших конструкций, равно как и построить много авианосцев было невозможно. Поэтому они пошли другим путем.

В британском флоте имелись 13 устаревших легких крейсеров типа «С» постройки 1917―1919 гг. (водоизмещение 4,2 тыс. тонн, 5 — 152-мм орудий, 2 — 76-мм зенитки, 2 — 40-мм автомата, 9 пулеметов, 8 — 533-мм торпедных труб; броня от 25 до 76 мм). Согласно статье 20-й второго Лондонского договора они должны были пойти на слом.

Однако, обладая скоростью 29 узлов, они могли успешно взаимодействовать с соединениями главных сил, а также охранять их в базах. Было решено превратить их в корабли ПВО и оставить в строю. Еще во время противостояния с Италией были перевооружены два первых крейсера данного типа — «Coventry» и «Curlew» (вступили в строй в апреле 1936 года). Вместо прежнего артиллерийского и торпедного вооружения они получили 10 полуавтоматических зенитных 102-мм орудий в одинарных установках, 16 зенитных 40-мм автоматов (в 8-и спаренных установках), а также посты управления зенитным огнем.

Удачный эксперимент побудил Адмиралтейство к перестройке в 1938―40 rr. остальных шести крейсеров. Они получили по 8 орудий калибра 102 мм в четырех спаренных установках, 4 — 40-мм автомата и 8 тяжелых пулеметов. Кроме того, строившиеся 10 легких крейсеров типа «Dido» еще на стапелях превратили в корабли ПВО. Их вооружили 10 универсальными орудиями калибра 132 мм. Они вступили в строй в 1940―42 гг.

Наконец, с 1938 года началось переоборудование в корабли ПВО части старых эсминцев типов «V» и «W», а также эсминцев типа «Shakespeare».

Глава 18. ПРИБЛИЖЕНИЕ «БОЛЬШОЙ ВОЙНЫ» В ЕВРОПЕ (1939 г.)

Гражданская война в Испании, японо-китайский конфликт и реваншистские устремления Гитлера (используя политику «свершившихся фактов» и заявляя о своем стремлении бороться с международным коммунизмом, он вынуждал Великобританию и Францию — главных гарантов «Версальской системы» устройства Европы — идти на все новые уступки), привели к дальнейшему обострению отношений между великими державами.

Бездарной попыткой разрешения непрерывно нараставших противоречий стал капитулянтский Мюнхенский договор (29―30 сентября 1938 года) и раздел Чехословакии

В связи с Мюнхенским кризисом был приведен в боевую готовность британский флот. Великобритания провела в сентябре 1938 г. мобилизацию резервистов флота (24 тысячи человек), сосредоточила корабли и оперативных базах, приступила к вооружению флотилий рыболовных траулеров, а также к комплектованию экипажей кораблей, находившихся в резерве. Кроме того, была усилена противовоздушная оборона военно-морских баз и верфей. Одновременно в состав «Home Fleet» вошли прибывшие из Средиземного моря линейные крейсеры «Hood» и «Repulse».

Правда, через десять дней мобилизацию приостановили, но осенние маневры британского флота в Северном море (сентябрь―октябрь), в которых приняли участие две трети всего состава «Home Fleet», носили явно антигерманский характер.

Британский Средиземноморский флот собрался в расширенной и модернизированной к тому времени базе Ла-Валетта на Мальте. Тогда же был разработан план авиационного налета на Таранто, реализованный через два года — 11 ноября 1940 года.

Франция провела мобилизацию своей атлантической эскадры, порты в Дюнкерке, Кале, Булони и Шербуре спешно готовились к военным действиям.

Соединенные Штаты отправили в Европу для защиты своих граждан линкор «Texas», легкие крейсеры «Philadelphiа» и «Savannah», а также эсминец «Sommers». Впрочем, после 30 сентября они вернулись в Норфолк.

***

Германия по-прежнему сохраняла видимость строгого соблюдения морского соглашения с Великобританией от 18 июня 1935 года, поскольку она еще не использовала все возможности для усиления Кригсмарине, официально предоставленные ей этим договором.

В конце декабря 1938 года британскому правительству была передана нота по этому вопросу, после чего 29 декабря в Берлине начались британо-германские переговоры. Германская делегация, основываясь на подпункте «f» договора, требовала установления паритета в суммарном тоннаже подводных лодок обеих стран, мотивируя это требование быстрым усилением Балтийского флота СССР, что, в общем, соответствовало действительности.

Кроме того, немцы информировали британцев о своем намерении начать строительство еще двух тяжелых крейсеров по 10.000 тонн, ввиду строительства в СССР как минимум 4 кораблей этого подкласса. Фактически эти два корабля (Lutzow, Seydlitz) уже давно строились под видом легких крейсеров со 150-мм орудиями.

Британская делегация дала согласие на равенство подводных сил, однако предложила, чтобы для успокоения общественного мнения достижение паритета растянулось на пять лет. Немцы отвергли это предложение. Такую же неуступчивость они проявили по вопросу тяжелых крейсеров. Англичане затронули еще и вопрос о максимальном водоизмещении линкоров, но немцы, уже планировавшие строительство кораблей типа «Н» водоизмещением 56.000 тонн, уклонились от обсуждения этого вопроса.

Тогда делегаты британского Адмиралтейства, оставив немцам свои предложения для обдумывания, 31 декабря уехали из Берлина. 18 января 1939 правительство Третьего Рейха уведомило Великобританию, что оно не приняло английские контрпредложения. Поэтому автоматически, ввиду предварительно выраженного согласия британцев, вступило в силу последнее соглашение с Германией по вопросу развития подводных сил.

Для Британии это стало неприятным новогодним сюрпризом, поскольку было вполне понятно, для кого представляет основную угрозу германский подводный флот. Аргументы, согласно которым главный противник — СССР (в строю и в постройке до 90 субмарин на Балтике), не соответствовали реальности. Как известно, борьба с подводными лодками требовала увеличения численности легких надводных сил (эсминцев, сторожевых и противолодочные кораблей), а также авиации, но никак не подводного флота. Первая мировая война показала, что наибольшую угрозу подводные лодки представляли для коммерческого судоходства.

Осуществляя ускоренное строительство малых (250 т) и средних (750 т) подводных лодок, немцы к 1 января 1939 года имели в строю и на стапелях 65 субмарин совокупным тоннажем 30.000 тонн (против 69 британских тоннажем 75.000 тонн). В рамках остающихся 45.000 тонн Германия могла построить еще 70 средних лодок в течение 3―4 лет, что позволяло им создать современный подводный флот численностью 135 единиц (фактически до 1 сентября 1939 года были заказаны 136 лодок). Используя в качестве баз германские и испанские порты, они могли довольно легко парализовать связь Британских островов с остальной частью империи.

Германская подводная лодка «U-1»

Германская подводная лодка «U-29»

Германская подводная лодка «U-37»

Германская подводная лодка «U-45»

Неудивительно, что британская пресса начала яростно требовать включения в программу развития флота на 1939 год строительство 30―50 эскортных кораблей (по 800―1000 т) для охраны конвоев.

***

В конце 1938 — начале 1939 гг. Германия также подняла вопрос о возвращении ей прежних колониальных владений в Африке (Камеруна, Намибии, Танганьики). Италия, в это же время начала дипломатический торг с Францией, относительно судьбы Туниса, Корсики, Джибути и своего (участия в наблюдательном совете Суэцкого канала. Однако неуступчивость Великобритании и Франции при покушении на их колониальные владения значительно превосходила «вялость» на европейской арене.

В марте 1938 года Германия совместно с Венгрией завершила окончательный раздел Чехословакии и вернула себе Мемель (Клайпеду), а Италия 7 апреля напала на Албанию. В обоих случаях действовали мощные эскадры этих стран. Однако у жертв агрессии отсутствовали собственные морские силы. Поэтому задачи эскадр заключались, во-первых, в демонстрации военной силы, а во-вторых, в доставке десантных войск и обеспечении их высадки.

Возврат Мемеля (22―23 марта 1939 г.)

После того, как литовцы проиграли выборы в клайпедский сеймик (11 декабря 1938 года), местные немцы выдвинули требование «возврата Мемеля (Клайпеды) в Рейх».

Одновременно вооруженные формирования местных нацистов устроили ряд антилитовских провокаций. Местное правительство, памятуя о судьбе Судетов и мюнхенском договоре, не посмело что-либо предпринять в ответ.

19 марта 1938 года в Берлине министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп потребовал от находившегося там проездом министра иностранных дел Литвы Й. Урбшыса (J. Urbszys) возврата Клайпеды (Мемеля) Германии в обмен на признание последней «особых интересов Литвы в клайпедском порту». В случае отказа Германия угрожала оккупировать всю Литву. Литовское правительство, учитывая военную слабость своего государства и отсутствие реальной поддержки со стороны Великобритании и Франции, главных гарантов сохранения статуса Клайпеды, решило уступить. Его делегаты прибыли в Берлин, где в ночь с 21 на 22 марта подписали договор о возврате Клайпеды (Мемеля) Германии.

В Мемель должны были войти пехотные и танковые части Вермахта, двигавшиеся по суше из Восточной Пруссии. Участие военно-морского флота носило в основном демонстративный характер. Оно должно было поведать миру о возрождении морской мощи Германии.

Эскадра, предназначенная для этой демонстрации, 22 марта сосредоточилась в Свинемюнде. В нее вошли броненосцы «Deutschland» (флагман), «Admiral Scheer» и «Admiral Graf Sрее», легкие крейсеры «Сoln», «Leipzig» и «Nurnberg», 17 эсминцев, 9 подводных лодок, 5 сторожевых кораблей, 12 торпедных катеров, 13 тральщиков и катеров-тральщиков. Всего 62 боевых корабля плюс 4 вспомогательных судна. На борту броненосцев и крейсеров находились подразделения морской пехоты и расчеты береговой артиллерии (около 1200 солдат).

Немецкий эсминец «Karl Galster»

Возглавил эскадру адмирал Герман Бём (Hermann Boehm). Участие в демонстрации столь крупной группировки боевых кораблей, а также присутствие на борту флагмана рейхсканцлера Адольфа Гитлера и командующего Кригсмарине, генерал-адмирала Эриха Рёдера, еще больше подняло политическое значение операции.

Во второй половине дня 22 марта корабли вышли на рейд Свинемюнде и, после того как на броненосец «Deutschland» поднялся прибывший из Штеттина Гитлер, взяли курс к Мемелю. Следующим утром эскадра прошла вдоль польского побережья и к полудню пришла на клайпедский рейд.

Корабли бросили якоря, штурмовые отряды перешли на миноносцы и тральщики, которые вошли в порт и высадили десант на береговые стенки. Оттуда морская пехота двинулась в город, куда в это же время входили сухопутные части, бурно приветствуемые местным немецким населением. Большинство литовцев спешно покинуло город и прилегающие районы.

Когда вхождение войск завершилось, на миноносце «Leopard» в порт прибыл Гитлер. Он принял военный парад, а затем произнес речь в городской ратуше и подписал документы о присоединении Мемельского края к Германии.

Вернувшись на «Deutschland», Гитлер приказал поднять на рее броненосца сигнал флагов: «Я обращаюсь к флоту. выражаю ему свою величайшую признательность за проведение этой операции». После 17.00 корабли ушли назад в Свинемюнде.

В Мемеле остались лишь тральщики и подводные лодки, как ядро будущей флотилии, которая должна была тут базироваться. Уже 24 марта Гитлер заявил, что этот порт станет базой флота и морской крепостью. До конца марта на территории будущей цитадели были развернуты 3 батареи береговой артиллерии и одна зенитная батарея. В апреле началось строительство военного аэродрома, долговременных укреплений и подземного хранилища топлива.

Обычно современные историки заявляют, что «произошла аннексия литовской Клайпеды», что это была «агрессия нацистов» и тому подобные вещи. Мы же считаем такие утверждения пропагандистским враньем.

Во-первых, Мемель сотни лет являлся частью королевства Бранденбург (Восточной Пруссии) и основную часть его населения составляли немцы. Мемель был отобран у Германии по Версальскому договору, предельно грабительскому, весь смысл которого заключался в лозунге «горе побежденным». Так что в данном случае нацисты всего лишь восстановили историческую справедливость.

Однако, во-вторых, его возврат явился прямым отрицанием Версальской системы устройства Европы. Отсюда и вопли насчет «агрессии».

Итальянское вторжение в Албанию (7―15 апреля 1939 г.)

Албания до 1912 года являлась одной из составных частей Османской империи. Но после поражения Турции в Первой балканской войне она получила независимость. 13 декабря 1924 года крупный албанский феодал Ахмед бег Зогу (Ahmed beg Zogu) совершил военный переворот и стал диктатором, а 1 сентября 1928 года провозгласил себя королем Албании.

Этот акт одобрило итальянское правительство, с которым Зогу активно сотрудничал. В 1926, 1927, 1928, 1936 годах были подписаны албано-итальянские соглашения о дружбе, сотрудничестве и военном союзе. В итоге, внешняя политика, экономика и армия Албании оказались под контролем Италии, которая постоянно вмешивалась в ее внутренние дела, а также не позволяла вести самостоятельную внешнюю политику.

В конце концов, в мае 1938 года итальянский министр иностранных дел Галеаццо Чиано предоставил Муссолини план захвата Албании. Он был разработан в связи с тем, что Италия поддержала германскую аннексию Чехословакии и получила взамен «добро» от Гитлера на оккупацию Шкиперии («Страны орлов», как сами албанцы называли свое государство).

Ввиду нависшей угрозы Зогу попытался заручиться поддержкой Великобритании, но это лишь ускорило конец его режима. 25 марта 1939 года албанское правительство получило итальянскую ноту, содержавшую требование дать согласие на ввод оккупационных войск. Через 10 дней (5 апреля) то же самое было изложено в виде ультиматума. Затем, не обращая внимания на соглашательские инициативы Зогу, готового пойти на любые уступки, Италия начала военные действия.

Албанские вооруженные силы в январе 1939 года насчитывали менее 20 тысяч человек (армия — 12.629 человек, в том числе 771 офицер; пограничники и жандармы — 6.500 человек; моряки — 141 человек). Они имели 64 пушки и 204 пулемета; авиация отсутствовала. Военно-морские силы включали 4 сторожевых катера (46 т, одна 76-мм пушка, два пулемета), 2 канонерки (бывшие немецкие тральщики по 230 тонн, одна 76-мм пушка) и королевскую яхту. Все они находились в порту Дураццо (ныне Дуррес).

Против таких вот «сил», рассеянных, к тому же, по всей стране, выступил итальянский экспедиционный корпус под командованием генерала А. Гуццони (А Guzzoni) численностью 38 тысяч человек. Он включал 2 пехотные дивизии, 4 полка берсальеров (элитные войска), подразделения фашистской милиции, батальон морской пехоты «Сан Марко» и 3 танковых батальона (150 танков, танкеток и бронеавтомобилей). Корпус погрузился в Таранто, Барии Бриндизи на суда транспортного флота, насчитывавшего до 50 единиц.

Их охрану на переходе и при высадке должна была осуществлять 1-я эскадра вице-адмирала А. Риккарди. В период операции в нее входили линкоры «Conte di Cavour» и «Giulio Cesare», тяжелые крейсеры «Fiume», «Gоriziа», «Роlа», «Zara», легкие крейсеры «Luigi Cadorna», «Duca degli Abruzzi» «Garibaldi», 4 эсминца типа «Freccia» (1480 т), 4 типа «Maestrale» (1449 т), 4 типа «Alfredo Oriani» (1568 т), 4 старых миноносца типа «Spica» (210 т), 7 вспомогательных судов.

Авиационное прикрытие вторжения обеспечивали 324 самолета воздушной эскадры «А» генерала Ф. Приколо (F. Pricolo) и 24 бортовых гидросамолета.

Экспедиционный корпус должен был высаживаться в четырех пунктах албанского побережья: в Сан-Джованни ди Медуа (Шенгин), в Дураццо (Дуррес), Валоне (Влёра) и в Санти Кваранти (Саранда). В составе корпуса были созданы 4 мобильные группы под командованием генерал Дж. Мессе, полковников Бернарди, Карасси и Скатини. Они состояли из подразделений бронеавтомобилей и мотоциклистов. После захвата плацдармов эти группы должны были устремиться к административно-хозяйственным центрам Албании — Тиране, Скутари (Шкодер), Эльбасану, Берату, Агирокастре (Гирокастра).

Одновременно легкие силы флота должны были заблокировать пролив Отранто, чтобы пресечь возможное вмешательство других стран, а линкоры и крейсеры огнем своих орудий должны были подавлять попытки сопротивления в пунктах высадки.

***

6 апреля шесть итальянских военных кораблей эвакуировали из Дурреса и Валоны несколько сот итальянских граждан. В тот же день после 14.00 из итальянских портов вышли транспорты с первым эшелоном экспедиционного корпуса (пехотная дивизия, 4 полка берсальеров, 3 танковых батальона), а около 100 самолетов совершили полеты над Дурресом, Тираной и Валоной, сбрасывая листовки с призывами не оказывать итальянцам сопротивление. Сама десантная операция началась рано утром 7 апреля.

Итальянское вторжение в Албанию

В Дурресе, самом крупном албанском порту, высаживалась группа Мессе. Между 3.30 и 4.00 утра на рейд порта вошла часть эскадры Риккарди («Giulio Cesare», 4 тяжелых крейсера и 2 легких, 7―10 эсминцев) для прикрытия и поддержки десантников. Около 4.30 эсминец «Lupo» высадил на мол несколько морских пехотинцев, которые должны были принять швартовы от приближавшегося к молу транспорта «Barletta» с пехотой на борту. Но подразделения албанского гарнизона, занявшие позиции на холмах с се верной стороны города (около 1000 солдат и до 500 жандармов) под командованием майора Б. Тсана, открыли огонь по итальянским солдатам, находившимся на палубе транспорта и на молу. Одновременно пушки албанцев (4 полевых орудия калибра 65 мм и батарея горных 75-мм орудий) обстреляла эсминец «Lupo» и транспорт «Barletta».

Застигнутые врасплох, итальянцы понесли потери и прервали высадку. Заранее сформированная авиагруппа (14 истребителей и 14 гидросамолетов-бомбардировщиков) начала бомбить и обстреливать позиции албанцев. Под их прикрытием около 5.30 на пригородных пляжах высадился второй, а спустя полчаса и третий эшелон десанта.

Но, поскольку албанские орудия стреляли все более метко и повредили уже два транспортных судна, открыли огонь итальянские крейсеры и линкор. Под прикрытием их огня в порт вошли новые транспорты, которые высадили на берег с южной стороны города подразделения пехоты, берсальеров, бронеавтомобили и артиллерийские батареи.

Это значительно улучшило ситуацию для итальянцев, поскольку части первого броска десанта залегли, а контратаки албанцев едва не сбросили их в море. Теперь же в тыл защитникам через город двинулись моторизованные подразделения (бронемашины, танкетки, мотоциклисты).

Несмотря на угрозу окружения, сопротивление албанцев не прекращалось. Не умолкали также их батареи, поскольку пушки итальянских кораблей стреляли недостаточно прицельно. Огонь албанских орудий прекратился лишь после четвертого по счету авианалета, но до того они успели повредить еще два транспорта в порту.

Подавление батарей совпало по времени с выходом к холмам моторизованных итальянских частей, что вынудило албанцев оставить занимаемые позиции. Большинство их отступило в сторону Тираны, а часть попыталась прорваться через город на юг, но эту атаку отразили итальянские 20-мм автоматические пушки, которые к тому времени установили на суше.

После 10.00 уже почти без помех началась высадка главного эшелона десанта (танки, артиллерия, берсальеры). Тем не менее, в разных частях города до полудня продолжались стычки с небольшими группами жандармов и вооруженных гражданских лиц.

Урок, полученный в Дурресе, привел к тому, что десанты в остальных портах предваряли бомбардировки с моря и воздуха. В Валоне высаживалась группа полковника Бернарди. Ее поддерживал огонь группы кораблей (линкор «Conte di Cavour», а также 3 крейсера и 3―4 эсминца, пришедшие из Дурреса). Высадка началась в 6.00. Албанские части, насчитывавшие несколько сот человек, не имели тяжелого вооружения, тем не менее они оказали отчаянное сопротивление.

Сама высадка, невзирая на огневой, численный и технический перевес итальянцев, происходила достаточно медленно и нерасторопно. Видимо, это было связано с тем, что основную часть десанта здесь составляли плохо обученные части фашистской милиции («чернорубашечники»). Сопротивление албанцев удалось подавить только после мощной авиационной и артиллерийской бомбардировки.

В Санти Кваранти высаживалась группа полковника Карасси. Ее прикрывала небольшая группа кораблей в составе легкого крейсера «Duca degli Abruzzi» и 4 эсминцев. Высадке предшествовали артиллерийский обстрел и воздушная бомбардировка города и порта, начавшиеся в 5.30. И тут немногочисленные албанские группы военнослужащих и гражданских добровольцев оказали сопротивление, подавленное итальянскими снарядами и авиабомбами.

Меньше всего подробностей известно о высадке в Сан-Джованни ди Медуа, видимо потому, что здесь албанцы оказали наиболее слабое сопротивление. В этом порту под прикрытием легкого крейсера «Luigi Cadorna» и 2―4 эсминцев высадилась группа полковника Скатини, в том числе батальон морской пехоты «Сан Марко».

К полудню 7 апреля сопротивление албанцев прекратилось. Потери итальянцев оказались невелики. В Дурресе они потеряли 11 человек убитыми и 44 ранеными, тогда как в Санти Кваранти только одного человека убитым и 10, ранеными. Данных о потерях в других портах нет.

Такой успех оказался возможен благодаря сильной поддержке со стороны авиации и тяжелых корабельных орудий.

Данных о потерях албанцев тоже нет. Известно лишь го, что они были весьма значительными. В боях за Дуррес погиб командующий крошечным албанским «флотом» контр-адмирал М. Улькинаку.

Развивая наступление, итальянские части тотчас двинулись вглубь страны. Тирана была занята на следующий день, а к 15 апреля итальянские войска оккупировали все основные населенные пункты страны (при этом города Корча, Кукес и Невойна захватили авиационные десанты).

После бегства Зогу и его семьи (9 апреля) марионеточное правительство Верлаччи вручило албанскую корону Виктору Эммануэлю. 14 апреля в Риме было торжественно провозглашено вхождение «королевства Албания» в состав итальянской империи на правах автономного государства. В скором будущем Албании предстояло стать плацдармом для нападения Италии на Грецию.

Выход Германии из англо-германского морского договора

Вступление частей Вермахта в Прагу в марте 1939 года окончательно доказало, что политика «умиротворения» Германии полностью провалилась. Британские власти наконец осознали необходимость вооруженного отпора агрессивным устремлениям германских нацистов и итальянских фашистов.

Поэтому, в связи с широким распространением слухов о скором нападении немцев на Польшу, Великобритания 31 марта официально заверила правительство Речи Посполитой, что она гарантирует независимость и территориальную целостность Польши. Франция заявила о таких же гарантиях 13 апреля. В этот день обе державы дали аналогичные гарантии Греции, Турции и Румынии (а не много раньше — Бельгии).

Французский минный заградитель «Pluton»

В ответ на столь решительные действия британского правительства Гитлер 28 апреля расторг морской договор от 18 июня 1935 года и соглашение от 18 июля 1937 года. Он заявил, что отныне Рейх будет соблюдать только качественные ограничения в отношении боевых характеристик кораблей основных классов.

Однако этот шаг не произвел на британское правительство особого впечатления, поскольку англичане были хорошо осведомлены о реальных возможностях германских верфей. Они знали, что для достижения паритета Кригсмарине с британским флотом немцам потребуется около 20 лет. Единственное преимущество выхода из договора для немцев состояло в том, что отныне им больше не надо было предоставлять англичанам сведения о своих военно-морских программах и о тактико-технических данных строившихся кораблей.

Одновременно Гитлер денонсировал договор с Польшей от 26 января 1934 года о ненападении.

Через два месяца (20 июня 1939 г.) последовало германо-итальянское соглашение о взаимодействия флотов обеих стран в Средиземном море. Оно напугало французов, отправивших большинство кораблей своей атлантической эскадры в западную часть Средиземного моря.

В то же время французская средиземноморская эскадра совместно с британским средиземноморским флотом сосредоточилась в восточной части Средиземного моря и в Красном море. Одновременно была усилена противовоздушная оборона и гарнизоны британских баз в Гибралтаре и на Мальте, а французы поспешно завершили строительство новой военно-морской базы в Мерс эль-Кебир под Ораном.

***

Расторжение немцами договора с Польшей ясно указывало на эту страну как на следующую жертву агрессии. Однако характер и размеры помощи, которую эти страны собирались оказать Польше, не внушали оптимизма высшему польскому командованию

Во время парижских переговоров (15―17 мая) с французским командованием, помимо прочего, обсуждался вопрос о возможности действий французского флота на немецких коммуникациях между Рейхом и Восточной Пруссией. Французы заявили, что в случае войны Балтика превратится в закрытое море, и что их действия в Гельголандской бухте нереальны.

Примерно такой же результат дали варшавские переговоры с англичанами, проходившие 23―30 мая. Британская сторона не желала посылать на Балтику никаких кораблей, мотивируя это отсутствием надлежащей базы. В грядущей войне Королевский флот должен был охранять собственные коммуникации, сражаться с немцами в Атлантике и Северном море, а также обеспечивать безопасность коммуникаций Средиземного моря (именно там должны были идти транспорты с военными грузами для Польши — транзитом через Румынию).

Завершились неудачей и попытки поляков добиться помощи в плане береговой обороны. Они хотели получить от Франции несколько батарей тяжелых орудий (калибра 240 либо 305 мм), но ничего не вышло.

Правда, англичане отправили в Польшу (через румынский порт Галац) кое-какое вооружение (6 орудий калибра 152 мм, 24 зенитные пушки 76 мм, 20 корабельных торпед калибра 533 мм, 20 авиационных торпед калибра 450 мм, 6 тралов, дрейфующие мины), но лишь в середине сентября, когда боевые действия на побережье уже завершались.

Не получило также одобрения со стороны Адмиралтейства предложение поляков об отправке для обороны польского побережья одного из старых британских мониторов типа «Erebus», вооруженного двумя 381-мм орудиями с дальностью стрельбы 23 км.

На июльской сессии британского Комитета начальников штабов был сделан вывод, что прямую помощь Польше может оказать лишь британская авиация — путем бомбардировки германских кораблей в море и в базах. С этой целью предполагалось использовать 524 самолета.

25 августа 1939 года был подписан польско-британский военный договор, однако он не смог удержать Гитлера от реализации его планов.

ЧАСТЬ IV

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИСПАНИИ В 1936―1939 гг

Глава 19. МЯТЕЖ ГЕНЕРАЛОВ И ИСПАНСКИЙ ФЛОТ

Мятеж в Испании начался вечером 17 июля 1936 года после условного сигнала, переданного радиостанцией Сеуты: «Над всей Испанией чистое небо».

В этой стране, сильно отстававшей в экономическом отношении от всех других крупных стран Европы, 14 апреля 1931 года произошло свержение монархии, и была провозглашена республика. Но в последующие годы политическая обстановка в стране оставалась крайне нестабильной. Достаточно сказать, что один за другим произошли три восстания. В августе 1932 г. произошел армейский мятеж в Севилье. В январе 1933 г. вспыхнуло восстание радикалов в Барселоне, которое быстро перекинулось на другие крупные города и было с трудом подавлено правительственными войсками. В октябре 1934 г. восстали шахтеры в Астурии и анархисты в Каталонии. Эти восстания армия тоже подавила, причем весьма жестоко.

Наконец, 16 февраля 1936 года на выборах в парламент победили левые партии (республиканцы, социалисты, анархисты и коммунисты). Они сформировали коалиционное правительство (без анархистов), президентом стал левый республиканец Мануэль Асанья.

Правительство, под влиянием коммунистов и анархистов, немедленно начало проведение в стране радикальных политических и экономических реформ. Они сопровождались многочисленными конфискациями земли и другой собственности, а также актами насилия (особенно зверствовали на местах анархисты). B Испании началась, по сути дела, социальная революция: ограбление крупных и средних собственников (в деревнях нередко даже мелких); террор против «эксплуататоров и их пособников», гонения на католическую церковь. Многое из того, что там происходило, напоминало большевистскую революцию в России.

Понимая это, так называемые «эксплуататоры и их пособники» вовсе не собирались покорно ждать экспроприации своего имущества, политических прав, личной свободы и жизни. Генералы и старшие офицеры армии составили заговор с целью свержения «красного» правительства. Его возглавили генералы Хосе Санхурхо (Jose Sanjurjo), Франсиско Франко (Francisco Franco), Эмилио Мола (EmiIio Моlа) и Мануэль Годед (Manuel Goded).

Мятеж начался 17 июля в Сеуте (испанское Марокко), откуда на следующий день он распространился по всему Пиренейскому полуострову. Восстали военные гарнизоны в 12-и городах метрополии и в городах Испанского Марокко (в Мелилье, Сеуте, Тетуане). Гарнизоны Бургоса, Сарагосы и Уэски сосредоточились в Сарагосе под командованием генерала Э. Мола. Восстание в Барселоне потерпело поражение, его руководитель, генерал М. Годед, был схвачен республиканцами и расстрелян. В Севилье и Кадисе победили повстанцы.

На стороне мятежников, лидером которых после гибели генерала Санхурхо (20 июля) в авиакатастрофе, стал генерал Франсиско Франко (1892―1975), были аристократы, крупная и средняя буржуазия (включая зажиточное крестьянство), монархисты и фашисты, большая часть служителей церкви. На стороне правительства оказались рабочие и беднейшее крестьянство, значительная часть интеллигенции, государственных служащих, наемных работников коммунальных служб и сферы услуг.

***

Главной силой повстанцев была армия. В 1936 году испанские сухопутные войска насчитывали 143.600 солдат и офицеров. Из них в самой Испании, на Балеарских и Канарских островах дислоцировались 109.700 человек, а в испанском Марокко 33.900 человек (в том числе 14 тысяч — туземные марокканские войска, именуемые «regulares»; 11 тысяч — Иностранный Легион, именуемый «tercio»). В первую неделю (18―24 июля) на сторону мятежников перешли более 100 тысяч солдат и офицеров армии и гражданской гвардии (внутренних войск).

Сухопутная авиация насчитывала 277 самолетов, морская авиация — 62 машины (26 поплавковых гидросамолетов типов Martin F4A и Vickers Videbeest, 34 летающие лодки типов Macchi М18 и М41, Savoia S62; 2 автожира Cierva С30). Базами морской авиации являлись Маон (остров Менорка), Марин (Понтеведро), Сан-Хавьер (Картахена) и Прат де Лобрегат (Барселона). ВВС в основном остались верны республиканскому правительству.

***

Пиренейский полуостров с севера омывается водами Бискайского залива (Кантабрийское море), с запада — Атлантического океана, с юга и востока — Средиземного моря. Самая удобная связь с Марокко осуществляется только через Гибралтарский пролив (ширина от 14 до 45 км).

К востоку от полуострова, на удалении 83―300 км, расположен Балеарский архипелаг, а к юго-западу, в 1110―1300 км от него — Канарские острова.

Эта акватория, которой предстояло стать морским театром военных действий, имела для воюющих сторон огромное значение, поскольку ни одна из них не располагала на своей территории всем необходимым для ведения войны. Различные грузы требовалось доставлять морским путем из соседних стран, поэтому главной задачей обоих флотов неизбежно становилось обеспечение своих морских коммуникаций и блокада коммуникаций противника.

Установив контроль над Канарами, Балеарами и Гибралтарским проливом, можно было успешно заблокировать порты неприятеля, поэтому заговорщики, готовя мятеж, сильно рассчитывали на поддержку флота, который должен был обеспечить быструю переброску войск из Африки на полуостров.

Испанский военный флот (9-е место в мире по тоннажу) в июле 1936 гола имел следующий состав: линкоры «Espana» (бывший «Alfonso XIII») и «Jajme I», тяжелый крейсер «Canarias» (проходил приемные испытания); легкие крейсеры «Almirante Cervera», «Cervantes», «Libertad», «Mendez Nunes», «Republica», 12 эсминцев типа «Churrucha» (Alcala Galiano, Almirante Antequera, Almirante Ferrandiz, Almirante Miranda, Almirante Valdes, Churruca, Ciscar, Escano, Gravino, Jose Luis Diez, Lepanto, Sanchez Barcaiztegui) и 3 типа «Alsedo» (Alsedo, Lazaga, Velasco); 6 подводных лодок типа «С» (базировались в Картахене) и 6 типа «В» (базировались в Маоне); 12 номерных миноносцев (из них 5 были превращены в малые минные заградители); 16 канонерок (из них 5 в Сеуте и Мелилье); 8 кораблей охраны рыболовства, авиатранспорт «Dedalo», 2 учебных корабля и 21 вспомогательное судно.

Общее водоизмещение кораблей в строю составляло 141.429 тонн, численность их экипажей была около 11 тысяч человек, в том числе 764 офицера. В постройке находились тяжелый крейсер «Baleares», 2 эсминца типа «Churruca» (Jorge Juan, Ulloa), 2 подводные лодки типа «D» и 4 больших минных заградителя типа «Jupiter» (всего 19.972 тонны). В береговой артиллерии, организационно подчиненной флоту, насчитывалось около 150 орудий калибра от 102 до 381 мм.

Всего на кораблях, в военно-морских базах и арсеналах, а также в частях береговой обороны несли службу около 20 тысяч человек (из них около 12 тысяч — экипажи кораблей), в том числе 1233 офицера.

Испанский торговый флот насчитывал 877 судов общей грузоподъемностью 1.164.000 брт (11-е место в мире).

Главными базами флота являлись Эль-Ферроль, Кадис и Картахена; вспомогательными — Бильбао, Виго, Пальма, Сеута, Альхесирас, Малага, Маон. Кроме того, в случае необходимости корабли могли использовать коммерческие порты атлантического побережья (Сантандер, Сан-Себастьян, Хихон, Ла-Корунья), средиземноморского (Альмерия, Валенсия, Таррагона, Барселона) и африканского (Мелилья).

Самые крупные доки и верфи находились в Эль-Ферроле (Страна Басков), там строились линкоры и крейсеры. Кадис вследствие своего стратегического расположения у входа в Гибралтарский пролив служил базой испанского флота начиная с XVI века. Здесь находились военно-морские школы и учебные полигоны. На местной верфи строились канонерки, катера, вспомогательные суда. Верфь в Картахене строила эсминцы и подводные лодки. Здесь могли базироваться корабли всех классов, хотя имелись трудности с их снабжением.

На первый взгляд испанский флот казался достаточно сильным. Однако в действительности он не был готов к войне.

Во-первых, лишь часть кораблей реально находилась в строю. Остальные проходили модернизацию, ремонтировались либо достраивались. При этом нехватка средств обусловила затягивание сроков и строительства, и ремонта, и модернизации, а также низкое качество работ.

Во-вторых, техническая отсталость страны и отсутствие опыта современной войны пагубно сказались на уровне подготовки командирских кадров всех звеньев. Их профессиональный уровень был удручающе низким, что впоследствии отразилось на эффективности действий обеих сторон. Боевой подготовкой (т. е. учениями и маневрами) в испанском флоте пренебрегали; мало внимания уделяли отработке взаимодействия разнородных соединений кораблей (особенно подводных лодок с надводными кораблями), а также флота и авиации. Экипажи, как надводных кораблей, так и подводных лодок слабо владели методами использования торпедного и минного оружия.

В-третьих, среди личного состава сильно ощущалось классовое расслоение. Офицерский состав был сформирован за счет выходцев из обеспеченных классов, поэтому большей частью относился враждебно к республике, а тем более, к «левым» радикалам, чего не скрывал. Технические специалисты, представлявшие выходцев из мелкой буржуазии, в большинстве поддерживали правительство.

Среди унтер-офицеров и матросов, набиравшихся из рабочих, крестьян и мелкой буржуазии, вели оживленную политическую деятельность левые политические партии (республиканская, социалистическая и анархистская). Вследствие различий в политических взглядах, между матросами постоянно возникали серьезные конфликты, что отнюдь не способствовало единству экипажей и успешной боевой подготовке. Дисциплину в республиканском флоте вообще считали монархическим пережитком.

Линкор «Jaime I»

Тяжелый крейсер «Canarias»

Легкий крейсер «Libertad» (бывший «Principe Alfonso»)

Легкий крейсер «Mendez Nunes»

***

Первые шаги правительства свидетельствовали об его полной дезориентации. Правда, флоту было приказано предотвратить переброску войск мятежников из Марокко, но на корабли этот приказ приходил из Главного штаба ВМФ, который почти целиком поддерживал заговорщиков. Поэтому некоторые корабли заблаговременно пришли в Альхесирас именно для того, чтобы обеспечить… доставку марокканцев. Однако республикански настроенные офицеры связи из Морского министерства сообщили на эти корабли о начале мятежа и сорвали выполнение данного плана.

На суше, несмотря на то, что 70 % войск присоединились к мятежникам, их дела складывались совсем не так, как они планировали. Уже в день мятежа (18 июля) руководство двух крупнейших профсоюзов UGT и CNT призвало народные массы с оружием в руках зашивать республику.

Было срочно сформировано новое правительство Хосе Хираля, которое стало создавать свои вооруженные силы из добровольцев (отряды народной милиции). В ожесточенных боях «колонны» народной милиции затормозили наступление войск генерала Франко.

Кроме Марокко и Канарских островов, мятежники захватили острова Ивиса и Майорка (третий остров Балеар — Менорка — остался за республиканцами), провинции Наварра, Галисия, Каталония, часть Старой Кастилии; города Севилью, Кадис, Кордову, Бургос, Гранаду, Альхесирас, Эль-Ферроль и ряд других.

Однако в итоге под их контролем оказались три разные части метрополии, не связанные между собой, а также три заморские территории. Еще хуже было то, что главные ударные силы мятежников — Иностранный легион и марокканские «регулярес» (около 25 тысяч человек) — были отрезаны от полуострова, поскольку военный флот заблокировал Гибралтарский пролив. Заявления Франко, что военно-морской флот тоже перейдет на сторону восставших, поддерживая их со стороны моря», не оправдались.

Мятеж на кораблях и в базах ВМФ (18―23 июня 1936 г.)

Контакты с начальником Главного штаба ВМФ, вице-адмиралом Хавьером Сала (Javiero Sala), Франко установил еще в мае 1936 года, когда возле Канарских островов начались маневры флота — первые после длительного перерыва. Сала должен был убедить командующих соединениями кораблей принять участие в доставке войск мятежников из Марокко в метрополию.

Когда информация контрразведки об этом дошла до властей, помощник госсекретаря в Морском министерстве, генерал Ф. Матс (F. Matz) отозвал флот назад на базы, запретив ему заход в марокканские порты.

Линкор «Jaime I» и крейсеры ушли в Эль-Ферроль, эсминцы и подводные лодки типа «С» в Картахену, подлодки типа «В» в Маон (Менорка), часть канонерок — в Кадис. Остальная часть флота, не принимавшая участия в маневрах (канонерки, корабли охраны рыболовства, миноносцы, вспомогательные суда), была разбросана по портам Галисии, Балеарских островов и западноафриканского побережья.

Хотя 17 июля мятежникам удалось захватить корабли, стоявшие в портах Марокко и Канарских островов (в Сеуте и Мелилье — канонерки «Data», «Uad Quert», «Uad Lucus» и несколько транспортных судов; в Лас Пальмасе — канонерку «Arcila»), на базах и в портах Пиренейского полуострова события пошли по другому сценарию.

По мере поступления все новых сообщений о мятеже, правительство, как уже сказано выше, начало достаточно хаотично отправлять отдельные корабли и небольшие группы в Гибралтарский пролив, чтобы помешать переброске марокканских войск. Уже вечером 17 июля, после получения первого известия о восстании в Мелилье, туда из Картахены вышли эсминцы «Sanchez», «Lepanto» и «Almirante Valdes», а также 6 подводных лодок типа «С».

Эсминцы пришли в Мелилью на следующий день в полдень, но их командиры (за исключением командира «Lepanto» В. Фуэнтеса) намеревались перейти на сторону повстанцев. В свою очередь, Фуэнтес не мог выполнить приказ правительства из-за сопротивления своих офицеров. Но вскоре ситуация изменилась вследствие того, что верные республике экипажи арестовали своих офицеров и ушли из порта. Поврежденный «Almirante Valdes» (его капитан, которого силой заставили управлять кораблем, попытался выбросить его на отмель возле мола) и «Sanches» двинулись в Картахену, а «Lepanto» остался возле Мелильи. На рассвете 19 июля он сорвал первую попытку переброски марокканцев на полуостров, заставив повернуть назад транспорт «Vicente Puchol», прикрываемый канонеркой «Dato» и двумя самолетами.

18 июля пополудни с аналогичным заданием в район Сеуты отправился эсминец «Churruca», а к порту Лараче — канонерка «Laya». Экипаж последней, уяснив настроения офицеров, захватил корабль и увел его в Картахену.

Эсминец «Churruca», командир которого сумел скрыть от экипажа содержание правительственного приказа, принял на борт 100 легионеров и ушел из Сеуты, эскортируя транспорт «Ciudad de Cadiz», на котором находились еще 400 легионеров. Рано утром следующего дня оба корабля пришли в Кадис. После высадки солдат, корабли покинули порт. Уже в открытом море их тоже захватили экипажи и увели в Картахену.

В тот же день 18 июля, после получения информации о мятеже в Кадисе, туда из Эль-Ферроля были посланы легкие крейсеры «Libertad» и «Miguel de Cervantes», а из Виго — линкор «Jaime I». Их командиры, получив зашифрованный приказ от начальника службы связи Морского министерства, который был на стороне мятежников, попытались саботировать приказы правительства. Но вскоре изменилась ситуация в самом министерстве. Дежурные связисты арестовали своего начальника и стали передавать открытым текстом на корабли сообщения о фашистском мятеже.

Первыми их приняли радисты крейсеров «Libertad» и «Cervantes». Они передали эти телеграммы не командирам, а политическим вожакам экипажей («Cervantes» являлся флагманом командующего эскадрой вице-адмирала М. Миера), которые призвали офицеров подтвердить свою верность республике.

Вице-адмирал Миер (Mier) отказался подчиниться правительству (дело дошло до перестрелки на боевом мостике крейсера) и был арестован, а командование эскадрой днем 19 июля взял на себя созданный на «Libertad» Комитет защиты республики. В течение нескольких дней радиостанция крейсера передавала на другие корабли сообщения о действительной ситуации в стране, а также приказы и распоряжения. Мятежники не сумели организовать ответную радиовойну, что позволило консолидировать большинство корабельных экипажей вокруг республиканской власти.

Эсминец «Churruca»

Эсминец «Almirante Antequera»

Эсминец «Lazaga»

20 июля оба крейсера, выполняя приказ правительства, обстреляли Кадис, Сеуту и Мелилью, вступив в перестрелку с береговыми батареями мятежников.

Вечером 20 июля из Сеуты на двух паровых баркасах ушли в Альхесирас две роты «регулярес», которые оттуда направились в Кадис и Севилью.

В тот же день, после кровавой стычки со взбунтовавшимися офицерами, был захвачен своим экипажем линкор «Jaime I». Благодаря радиограмме с «Libertad», он не пошел в восставший Кадис, а прибыл 21 июля в Танжер, бывший в то время базой республиканских кораблей.

Столкновения произошли также на подводных лодках типа «С», во время их рейда в Гибралтарский пролив, после того как матросы поняли, что офицеры не выполняют приказ правительства. Последовав примеру «С-3», экипажи остальных лодок тоже арестовали своих командиров, после чего изменили курс и 22 июля пришли в Картахену.

***

Ожесточенные столкновения произошли на базах флота. В Кадисе находились крейсер «Republica» (в капитальном ремонте), канонерки «Canovas del Castillo», «Lauria» и «Zacatecas» (последняя строилась для Мексики, после начала мятежа была реквизирована франкистами и переименована в «Calvo Sotelo») и учебный корабль «Elcano».

19 июля, получив подкрепления из Марокко, переброшенные на «Churruca» и «Ciudad de Cadiz», мятежники ворвались в порт и в арсенал Каррака. 600 рабочих и матросов арсенала должны были получить оружие с канонерки «Canovas del Castillo». Этого, однако, не произошло, поскольку ее захватил десант мятежников с «Lauria», после чего оба корабля открыли огонь по арсеналу. Оборонялась также база в Сан-Фернандо (10 км от города).

Бои в этом регионе прекратились только 22 июля, а многих их участников франкисты расстреляли, в том числе капитан-лейтенантов Аскарате и Бьонди, оставшихся верными правительству.

Столь же неудачно для республиканцев закончились бои в Эль-Ферроле. Здесь находились почти законченные постройкой тяжелые крейсеры «Canarias» и «Baleares», большие минные заградители «Jupiter» и «Vulcano» (по 2100 т), ремонтировался линкор «Espana» и проходил доковый осмотр легкий крейсер «Almirante Cervera» (7475 т). Кроме того, в порту стояли эсминец «Velasco» (1044 т), канонерка «Xauen» (438 т), миноносцы № 2 и № 7 (по 180 т), минный заградитель «Contramaestre Casado».

Канонерка «Calvo Sotelo»

Канонерка «Canovas del Castillo»

Все эти корабли, за исключением «Velasco», заявили о своей верности республике, однако положение их экипажей было очень трудным, поскольку 19 июля мятежники захватили город и береговые батареи. Канонерка «Xauen» и оба миноносца смогли выйти в море, но до республиканских портов дошла только «Xauen». Миноносцам из-за нехватки топлива пришлось зайти в Пуэнтедеуме и Виверо, где их захватили франкисты, а экипажи расстреляли.

Тем временем ситуация на верфи и в арсенале все более осложнялась. Комендант арсенала, контр-адмирал Асарола, остался верным республике, но не согласился выдать оружие рабочим, что лишь ускорило падение арсенала. Затем мятежники начали обстрел находившихся на верфи кораблей.

Несмотря на обстрел, командир «Almirante Cervera», капитан-лейтенант С. Феррагут (S. Ferragut), намеревался вывести крейсер из дока. Его артиллерия повредила «Velasco» и подвергла бомбардировке арсенал, однако пулеметный огонь не позволил рабочим верфи затопить док. Кроме того, по техническим причинам корабль не мог взять топливо. «Almirante Cervera», правда, отбивал с помощью своей артиллерии атаки франкистов, но не имел возможности двигаться.

Тогда командование мятежников 21 июля передало по радио на крейсер фальшивую радиограмму от имени морского министра, который якобы приказывал Феррагуту прекратить огонь. Тот подчинился, но когда после капитуляции корабль захватили франкисты, они тут же расстреляли легковерного командира вместе с большей частью экипажа. Утром следующего дня крейсер «Cervera» открыл огонь по линкору «Espana» и заградителю «Casado», подавляя последние очаги сопротивления. После их капитуляции франкисты расстреляли многих матросов и офицеров, в том числе контр-адмирала Асарола.

Удачно для республиканцев пошли дела в Картахене, где базировалась большая часть легкого флота. Здесь также находились строившиеся эсминцы «Jorge Juan» и «Ulloa», две строившиеся подводные лодки типа «D». Военный губернатор генерал М. Кабрера, вместе с группой старших офицеров армии и флота, заявил о своей верности республике. Попытки поднять восстание на базе гидросамолетов Сан-Хавьер и в местном арсенале быстро подавили летчики, матросы и рабочие судоверфи.

В результате Картахена стала главной базой республиканского флота и оставалась ею до конца войны. Схожим образом развернулись события в Барселоне, где легко удалось подавить бунт на базе морской авиации Прат де Льобрегат.

На Балеарских островах, 20 июля, после ожесточенных боев мятежники овладели Мальоркой и захватили стоявшие в Пальме вспомогательные суда, но на Менорке они были разбиты. Экипажи подводных лодок типа «В», базировавшихся на Маон, сорвали попытки офицеров увести их в Мелилью. Стоявший в Рио Муни (испанская Экваториальная Африка) легкий крейсер «Mendez Nunez», примкнувший к мятежникам 20 июля, вышел из порта и двинулся в Эль-Ферроль. Но спустя два дня его захватили матросы. Они высадили офицеров на берег в Рио де Оро, а сами привели крейсер оттуда в Малагу лишь 20 сентября.

Таким образом, после пяти дней неразберихи, стычек и боев, испанские военно-морские силы разделились на две части. Во-первых, по-прежнему существовал республиканский флот. Он имел следующий состав: линкор «Jaime I», легкие крейсеры «Libertad», «Miguel de Cervantes» и «Mendez Nunez», 14 эсминцев (Alcala Galiano, Almirante Antequera, Almirante Ferrandiz, Almirante Miranda, Almirante Valdes, Alsedo, Churruca, Ciscar, Escano, Gravina, Jose Luis Diez, Lazaga, Lepanto, Sanchez Barcaiztegui), 6 миноносцев (№ 3, № 14, № 17, № 20, № 21, № 22; №№ 14 и 20 были переделаны в малые минные заградители), 12 подводных лодок (C-1―6, В-1―6), 5 канонерок (Laya, Tetuan, Uad Lucus, Uad Muluya, Xauen), а также несколько вспомогательных судов.

Во-вторых, возник франкистский, или «национальный» флот в следующем составе: линкор «Espana», тяжелые крейсеры «Baleares» и «Canarias», легкие крейсеры «Almirante Cervera» и «Republica» (вскоре его переименовали в «Navarra»); эсминец «Velasco», 5 миноносцев (№№ 2, 7, 9, 16, 19; два последних были переделаны в малые минные заградители), 9 канонерок (Alcazar, Arcila, Canalejas, Canovas del Castillo, Dato, Larache, Lauria, Uad Martin, Uad Quert), а также 12 вспомогательных судов.

С самого начала оба этих флота испытывали большие трудности с личным составом. Мятежникам не хватало матросов и унтер-офицеров, которые могли бы занять штатные должности на новых либо модернизируемых кораблях; республиканцам катастрофически не хватало офицеров. Но вследствие того, что у франкистов кораблей было меньше, к тому часть их достраивалась либо находилась в ремонте, республиканский флот имел явный перевес.

Похожая ситуация наблюдалась и в авиации: из 277 армейских самолетов республиканцы сохранили 214 (а также 35 % офицеров и 90 % рядового состава), в морской авиации из 60 гидросамолетов и летающих лодок республиканцам принадлежали около 50.

Минный заградитель типа «Jupiter»

Приняв во внимание эти данные, можно понять, почему сначала получило распространение мнение, что подавление мятежа — вопрос всего лишь нескольких дней.

Однако на самом деле раскол в испанском обществе был очень глубок. Республиканцы допустили, по крайней мере, две серьезнейшие ошибки. Во-первых, они сильно напугали всех сколько-нибудь самостоятельных крестьян безответственными заявлениями ряда деятелей о планах коллективизации по примеру России. Во-вторых, гонения на церковь в стране, где католицизм укоренился чрезвычайно глубоко, были полным безумием. Каждая взорванная или закрытая церковь, каждый расстрелянный либо арестованный священник, каждый «раскулаченный» (то есть, просто ограбленный властями крестьянин) давали франкистам сотни новых сторонников.

Республиканской армии, несмотря на высокий моральный дух ее бойцов, столь же катастрофически, как и флоту, не хватало квалифицированных командных кадров. Кроме того, в ней тоже существовали серьезные политические противоречия между республиканцами, социалистами, коммунистами и анархистами. Среди высшего командования отсутствовало единство взглядов на цели войны, на ее стратегию и тактику.

Напротив, командование мятежников было едино в понимании конечных целей вооруженной борьбы, придерживалось единых взглядов на стратегию и тактику, а также имело единый план, хорошо координировало боевые действия на разных фронтах. Хотя своей численностью войска генерала Франко значительно уступали республиканским войскам, они воевали лучше.

Глава 20. СТЫЧКИ НА МОРЕ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ (ИЮЛЬ — ОКТЯБРЬ 1936 г.)

Испытывая огромную нужду в тяжелом вооружении и военной технике (танки, самолеты, пушки, минометы, грузовики, боеприпасы. корабли и т. д.), Франко обратился за помощью к Гитлеру и Муссолини.

Уже 22 июля группы его офицеров прибыли в Рим и Берлин с просьбой о содействии. Через несколько дней немцы и итальянцы решили оказать всестороннюю помощь мятежникам.

Такое решение было продиктовано соображениями военного и политического характера. Испания могла предоставить в будущем военно-морские базы и аэродромы, весьма ценные для войны против Великобритании и Франции. Гражданская война в Испании могла стать (и стала) прекрасным полигоном для испытаний новых образцов вооружения, для отработки новых тактических концепций и боевых приемов.

Наконец, итальянские фашисты и германские нацисты не хотели допустить политической и военной победы в Испании «левых» партий.

Блокада Гибралтарского пролива

Итак, уже 27 июля в Тетуан и Надор (Испанское Марокко) прилетели 20 немецких транспортных самолетов «Junkers Ju-52» и 12 итальянских «Savoia Marchetti SM-81». С 28 июля эти самолеты начали обслуживать воздушный мост Африка (Тетуан, Надор) — Севилья. Каждый из них выполнял 5―6 рейсов в день, доставляя за один раз от 16 до 40 солдат вместе с их оружием и снаряжением. За три первых месяца войны итало-германская авиагруппа перебросила через Гибралтарский пролив более 24 тысяч человек и 400 тонн военных грузов.

Доставка франкистам оружия, боеприпасов и снаряжения осуществлялись морским путем через Лиссабон и Кадис, куда в августе―сентябре пришли до 70 грузовых судов, преимущественно итальянских. В частности, всего за одну неделю (с 31 июля по 6 августа) германские суда привезли 42 боевых самолета, вместе с которыми прибыли 150 немецких пилотов и авиамехаников.

Доставкой военных грузов и специалистов из Германии занимался специальный «Штаб W» через свои филиалы в Испании — транспортное общество «HISMA» и бюро путешествий «UNION». Доставку добровольцев и военных грузов из Италии осуществляла итальянская Военная миссия (MMIS) при национальном правительстве, созданном франкистами 26 июля в Бургосе. В феврале 1937 г. эта миссия была переименована в штаб Корпуса добровольческих войск (CTV).

Попытки республиканского флота заблокировать морские коммуникации мятежников оказались безуспешными. Мадридское правительство понимало значение таковой, но мало что могло сделать. Для блокады зоны Гибралтарского пролива требовалась военно-морская база в этом районе, а все они были в руках фракистов. Только международный порт Танжер оставался свободным.

Пользуясь тем, что в нем находились корабли республиканцев, Танжер объявили временной базой флота. Вскоре тут находилась уже целая эскадра под командованием капитана флота (капитан 1-ro ранга) Педро Прадо: линкор «Jaime I», крейсеры «Libertad» и «Cervantes», эсминцы «Alsedo», «Churruca», «Ferrandiz», «Galiano», «Lepanto», «Miranda», «Valdez», миноносец № 17, канонерки «Laya» и «Uad Muluya», а также вспомогательные суда «Nador» и «Tofino».

Однако их пребывание в Танжере противоречило правовому статусу этой международной зоны, чем воспользовался Франко. Он сосредоточил на границе с зоной марокканские войска и потребовал от международной комиссии, управлявшей ею, чтобы она заставила корабли республиканцев уйти. Мадриду пришлось удовлетворить протест комиссии. Уже 25 июля республиканские корабли оставили порт (правда, отдельные суда еще несколько раз заходили в Танжер до 8 августа).

Крейсер «Libertad»

Ближайшая оперативная база республиканского флота (Малага) была удалена от Гибралтарского пролива на 62 мили (115 км). Это обстоятельство не позволяло обеспечить постоянное патрулирование в проливе. Действия республиканцев свелись лишь к обстрелу береговых объектов и к наблюдению за водами пролива с целью недопущения переброски марокканских войск по морю. Правительство, занятое в это время подавлением мятежа в метрополии, предоставило флоту действовать по собственному усмотрению. А ввиду того, что авиация мятежников все более усиливалась, лишенные поддержки с воздуха республиканские корабли могли сделать немногое. Именно поэтому, несмотря на благоприятные обстоятельства, они упустили шанс захватить один из марокканских портов посредством десанта.

22 июля крейсеры «Libertad» и «Cervantes» обстреляли Ла-Линеа, на следующий день вместе с «Jaime I» они обстреляли Сеуту, 25 июля Мелилью, на следующий день Альхесирас. Эти бомбардировки серьезно ограничили морские перевозки через пролив (до конца июля морским путем было переброшено не более 2 тысяч «регулярес»).

Но в начале августа сюда прибыли немецкие и итальянские корабли, которые открыто препятствовали действиям республиканского флота. Уже 3 августа в Сеуту вошел германский броненосец «Deutshcland». Когда отряд республиканцев (линкор «Jaime I», крейсер «Libertad», эсминец «Valdes») подошел к порту с намерением его обстрелять, «Deutschland» вышел на внешний рейд и своими маневрами не дал им возможности вести эффективную стрельбу. В тот же день корабли республиканцев обстреливали Тарифу и Альхесирас, но и здесь обстрел не удался из-за того, что на рейде Альхесираса стоял британский линкор «Queen Elisabeth». На следующий день республиканские корабли, обстреливавшие Лараче, атаковали итальянские бомбардировщики.

Приободренные помощью итальянцев и немцев, мятежники решились на проведение через пролив большого конвоя. 5 августа из Сеуты вышли пять транспортных судов (свыше 3 тысяч марокканцев и легионеров, 3 артиллерийские батареи, военные грузы), эскортируемые канонерками «Dato» и «Uad Quert», миноносцем № 19 и несколькими самолетами.

В это время восточную часть Гибралтарского пролива патрулировал эсминец «Galiano», а западную — эсминец «Lepanto». Первым атаковал конвой «Galiano». Произошла перестрелка между ним и «Dato», после чего эсминец стали бомбить самолеты. Понеся большие потери в людях (8 убитых, 28 раненых), он вернулся в Малагу. Спешивший ему на помощь «Lepanto» получил попадание бомбы и тоже лег на обратный курс, благодаря чему конвой вечером успешно прибыл в Альхесирас.

Получив сообщение о переброске марокканцев, из Малаги вышли «Jaime I», «Libertad» и «Cervantes», которые 7 августа подошли к Альхесирасу. В результате их бомбардировки была разрушена часть города и порта, потоплена канонерка «Dato» (вскоре франкисты подняли ее и отремонтировали), а несколько транспортов получили повреждения (среди них голландское судно «Dempo»).

В ответ авиация мятежников 7 августа атаковала и повредила патрулировавшую в проливе подлодку «С-3» (которую пришлось тащить в Малагу на буксире), а 13 августа она бомбила Малагу. При этом одна 250-кг бомба попала в «Jaime I» (47 убитых и раненых), незначительные повреждения получил «Cervantes».

Республиканская эскадра еще несколько раз (9―17 августа) подвергала обстрелам порты мятежниками (Сеуту, Ла-Линеа, Кадис, Тариф, Мелилью и Альхесирас), однако эти атаки становились все менее успешными из-за непрерывно усиливавшегося противодействия самолетов франкистов, пилотируемых итальянскими и немецкими летчиками.

Десант на Балеарские острова

Захват мятежниками Балеарских островов (за исключением Майорки) создал серьезную угрозу для восточного побережья республики. На островах были удобные аэродромы и порты. Поэтому автономное правительство Каталонии (Генералидад) предприняло в конце июля попытку отбить острова с помощью десантной операции. Кроме того, оно намеревалось включить архипелаг в состав автономного округа «Великая Каталония».

Инициатором этой операции выступил капитан авиации А. Байо (Вауо), которого и назначили командующим экспедицией. Десантники (около 3 тысяч бойцов каталонской милиции) погрузились на 3 пассажирских судна («Ciudad de Cadiz», «Mar Negro» и «Mar Cantabrico»), после чего под эскортом линкора «Jaime I», эсминцев «Miranda» и «Antequera», вместе с несколькими другими кораблями (миноносец № 17, канонерка «Tetuan», десантные баржи — ветераны десанта в заливе Алусемас (1925 г.), госпитальное судно «Marques de Comillas»), вышли 3 августа из Барселоны.

Десант на Балеарские острова (5 августа — 8 октября 1930 года)

5 августа десант, не встретив сопротивления, занял небольшой остров Форментера, а на следующий день он высадился на острове Ивиса (в районе Санта-Эвлалия) и полностью занял его в течение четырех дней. Воодушевленный этим успехом Байо, решил, используя в качестве оперативной базы порт Маон, захватить остров Майорка который оборонял гарнизон мятежников численностью более тысячи человек.

16 августа десант (3 тысячи человек на 4 транспортах) при поддержке артиллерийского огня линкора «Jaime I» и эсминцев высадился в районе Пунта де Амер, к северу от порта Кристо и после жестокого боя захватил эту местность. Тем самым десантники получили плацдарм глубиной 10―12 км (между Арта и портом Кристо). Они также заняли лежащий к югу от Майорки островок Кабрера.

Когда на следующий день мятежники сумели остановить дальнейшее продвижение десанта, на восточном берегу острова под прикрытием эсминца «Miranda» и 7 гидросамолетов высадился отряд милиции из Валенсии (1200 человек) под командованием капитана Г. Урибарри.

Казалось уже, что судьба острова решена. Однако вскоре начались раздоры между командирами республиканцев. Байо исполнял исключительно приказы Генералидад, а Урибарри — центрального правительства в Мадриде. В результате они не координировали действия своих частей.

Бои затянулись, что позволило мятежникам переломить ход событий в свою пользу. На остров были доставлены подразделения Иностранного легиона и отряды итальянских добровольцев. В действия также включилась (с 19 августа) итальянская авиация, которая провела массированные налеты на республиканские позиции и на базу в Маоне.

Центральное правительство опрометчиво признало действия на Майорке «каталонской авантюрой» и отказало каталонцам в дальнейшей помощи, а когда 3 сентября мятежники перешли в наступление, правительство в Мадриде решило, без согласования с каталонским Генералидад, немедленно эвакуировать свои войска с острова.

Приказ об эвакуации Байо передали с борта крейсера «Libertad», стоявшего на якоре в районе Пунта де Амер. Он был похож на ультиматум, поскольку эвакуироваться с острова надлежало за 12 часов, по истечении которых республиканский флот должен был уйти, оставив каталонцев на произвол судьбы. Под прикрытием огня с «Jaime I» и «Libertad», десантники погрузились на транспортные суда (бросив при этом часть пушек и пулеметов) и 4 сентября вернулись в Барселону.

Таким образом, ошибочное решение центрального правительства позволило мятежникам вернуть утерянные острова; Ивису и Форментеру 8 октября занял итальянский десант. При этом в их руки попала стоявшая в Ивисе канонерка «Tetuan», которую они передали мятежникам.

Вскоре Балеары превратились в главную морскую и авиационную базу итальянских добровольческих сил, откуда они постоянно угрожали морским коммуникациям республиканцев и портам восточного побережья.

Проблема доставки оружия и снаряжения

С августа 1936 года в Испанию стали прибывать отряды итальянских и немецких добровольцев. Благодаря этой помощи, мятежники в первой декаде августа возобновили наступление. 15 августа, после захвата Бадахоса, когда республиканские части оставили Эстремадуру, они смогли объединить два разделенных очага мятежа — Андалусию и Галисию вместе со Старой Кастилией, после чего начали первое наступление на Мадрид (20 августа).

До 29 сентября мятежники захватили Толедо, окружив столицу широким полукругом с северо-запада и юга, но затем наступление завязло и обе стороны перешли к позиционным действиям.

Перерыв в боях обе стороны использовали для создания регулярной армии. Республиканское правительство Ларго Кабальеро (L. Caballero) отказалось от использования частей милиции и 10 октября издало декрет о создании Испанской Народной Армии (ЕРЕ) и о всеобщей мобилизации, а 15 октября — о создании корпуса военных комиссаров.

Эти декреты появились почти одновременно с декретом франкистского правительства о создании «национальных вооруженных сил» (2 октября 1936 года). Но, вопреки своему названию, франкистская армия была не совсем «национальной». Ее наиболее боеспособную часть составляли наемные войска — марроканцы (регулярес) и Иностранный легион (терсио), после них шли части старой армии и жандармерии, а затем — отряды боевиков фашистской партии «фаланга».

Главной проблемой для обеих армий стало снабжение оружием, боеприпасами, военной техникой и снаряжением. Ввиду слабости собственной промышленности, ее можно было решить лишь путем закупок за границей. Но если мятежники без помех производили такие закупки в Италии и Германии, то республиканцы сразу же столкнулись с рядом трудностей, когда начали делать закупки в странах Западной Европы. Испанское правительство, вследствие слишком сильной своей «левизны», не пользовалось симпатиями правительств западных держав. Поэтому они склонялись к нейтралитету, который реально в большей мере работал на франкистов, чем на республику.

Создание франкистского флота и его действия в Бискайском заливе

Как уже сказано выше, в руки мятежников в занятых ими портах и базах попал ряд боевых кораблей и вспомогательных судов, имевших разную степень готовности. В принципе, поначалу могли выйти в море только несколько канонерок и миноносцев. Остальные корабли пришлось поспешно приводить в состояние боевой готовности.

Однако нехватка личного состава серьезно тормозила этот процесс. Офицерский корпус франкисты пополняли путем мобилизации офицеров запаса и ускоренным присвоением офицерских званий в унтер-офицерских школах ВМФ. Ряды матросов они заполняли вербовкой добровольцев.

Чтобы как можно быстрее создать хоть какое-то подобие флота, для несения патрульной службы были вооружены около 30 реквизированных судов и рыболовных траулеров. Все они получили одну 76-мм пушку в носу, одну 47-мм пушку в корме, два зенитных пулемета и устройство для постановки мин.

Что касается строившихся и ремонтировавшихся кораблей, то первыми вступили в строй те, что находились в портах северо-западного побережья страны, где захваченные мятежниками верфи работали без всяких помех.

2 августа вступил в строй крейсер «Cervera», несколько дней спустя эсминец «Velasco», 15 августа линкор «Espana». Вскоре завершились работы по сдаче тяжелых крейсеров «Canarias» (вступил в строй 24 сентября) и «Baleares», однако не было принято решения относительно дальнейшего использования крейсера «Republica» (долгое время он играл роль плавучей батареи в Кадисе).

29 августа, согласно декрету «национального правительства», на кораблях снова были подняты флаги цветов испанской монархии (красный-золотой-красный). Флот возглавил адмирал Х. Сервера (J. Cervera), занявший пост начальника главного штаба флота.

После провала первого наступления на Мадрид, генерал Эмилио Мола направил значительные силы, поддерживаемый итальянской авиацией, на север, против Ируна и провинции Гипускоа (с центром в Сан-Себастьяне). Занятие Ируна отрезало бы Басконию и Астурию от поставок оружия и снаряжения из республиканской зоны транзитом через Францию.

Наступление войск Мола поддерживали с моря корабли мятежников, обстреливавшие Сантандер, Гваделупу и Фуэнтеррабия. 17 августа «Espana» и «Cervera», после того, как власти Сан-Себастьяна отвергли ультиматум мятежников, начали обстрел города, длившийся несколько дней. Но во время перестрелки береговые батареи республиканцы повредили крейсер «Cervera», в связи с чем ему пришлось уйти на ремонт в Эль-Ферроль.

26 августа начались бои за Ирун. В обстреле этого города участвовал линкор «Espana», но и он в начале сентября получил повреждения и тоже ушел на ремонт в Эль-Ферроль. Падение Ируна (5 сентября) предопределило судьбу Сан-Себастьяна. Подвергавшийся непрерывным обстрелам с крейсера «Cervera» (который уже вернулся из краткосрочного ремонта) и с эсминца «Velasco», а также авиационным налетам, город пал 13 сентября.

Таким образом, мятежники перерезали сухопутные пути снабжения республиканцев и тут же, используя слабость республиканского флота в этом районе (его представляли миноносец № 3, канонерка «Xauen» и несколько вооруженных рыболовных траулеров), приступили к блокаде побережья. Их траулеры заминировали подходы к Хихону, Бильбао и Сантадеру, а «Espana», «Cervera» и «Velasco» приступили к задержанию идущих туда судов с оружием, снаряжением и продовольствием.

Реорганизация командования республиканского флота

Поначалу республиканский флот возглавлял Центральный Комитет, руководил которым капитан 1-ro ранга Педро Прадо, а роли «коллективных командиров» кораблей играли корабельные комитеты. Правительство Хираля сильно недооценило потребность в квалифицированных командных кадрах. Оно считало, что нехватку офицеров можно восполнить путем вербовки судовых офицеров гражданского флота, призыва резервистов, выдвижения способных унтер-офицеров на младшие офицерские должности.

Так же, как и в армии, одни офицеры флота остались в расчете на повышение в чине или в должности, другие же не хотели расставаться с уже достигнутым служебным положением. Те и другие служили, как умели, однако среди верных республике морских офицеров отсутствовали яркие индивидуальности. Нехватка офицеров высшего и среднего ранга, отсутствие среди тех, кто был, талантливых командиров сочетались с колоссальным падением дисциплины на кораблях.

Среди их экипажей очень большое влияние приобрели анархисты. Вследствие этого обстоятельства революционных энтузиазм повсеместно сочетался с такими недопустимыми на войне явлениями, как митинговщина, обсуждение приказов, пренебрежение морским церемониалом, несоблюдение правил противопожарной безопасности (советские специалисты позже вспоминали, что видели матросов, куривших не только возле пороховых погребов, но и в самих погребах!).

Иногда дело доходило до вооруженных стычек между матросами-анархистами и матросами — сторонниками других партий, что самым пагубным образом влияло на сплоченность судовых команд. Боевая учеба оказалась начисто заброшенной, полностью отсутствовала координации действий флота с сухопутными войсками и авиацией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на значительный боевой потенциал, республиканский флот не добился никаких существенных успехов. Яркий пример — линкор «Jaime I». Тот бардак, который царил на этом мощном корабле, обусловил ничтожные результаты его боевой деятельности и трагический конец.

Довольно быстро правительство поняло, что флот нуждается в четкой организации и в мерах по поддержанию высокой боевой готовности, иначе нечего и мечтать о решении им сколько-нибудь важных задач.

Первым шагом на пути наведения порядка стало учреждение 2 сентября 1936 года должности командующего флотом и создание штаба ВМФ. Командующим был назначен капитан-лейтенант Мигель Буиса (Miguel Buiza), начальником штаба капитан 2-ro ранга Луис Хункверра (Luis Junquerra). После образования корпуса политических комиссаров были ликвидированы судовые комитеты (ноябрь 1936 г.) и распущен ЦК флота, а главным политическим комиссаром флота стал социалист Бруно Алонсо (Bruno Alonzo).

Северный поход

Необходимость прорыва блокады мятежников в Бискайском заливе стала главной причиной отправки на север республиканской эскадры. Кроме того, она должна была доставить оружие и снаряжение для астурийских и басконских войск.

Впрочем, с оперативной точки зрения поход на север был не слишком удачным решением. Пришлось полностью прекратить патрулирование в Гибралтарском проливе, благодаря чему стала возможной переброска марокканских частей, а сам поход, как стало ясно немного позже, ничего не решал.

План ее разработал ЦК флота совместно с командирами кораблей. Все было учтено — порядок построения, курс, время прохождения конкретных рубежей похода. Много опасений вызывал проход через Гибралтарский пролив (мятежники уже начали устанавливать мощные береговые батареи в Сеуте и Альхесирасе), а в районе Эль-Ферроля существовала угроза атаки находившихся там крейсеров и самолетов мятежников (тем более, что республиканские корабли вообще не имели авиационной поддержки).

20 сентября корабли республиканской эскадры сосредоточились на рейде Малаги. В ее состав вошли линкор «Jaime I», легкие крейсеры «Libertad» и «Cervantes», флотилия эсминцев капитан-лейтенанта В. Рамиреса (Antequera, Diez, Escano, Lepanto, Miranda, Valdes). Эскадрой командовал М. Буиса.

На следующий день, в полдень, два бомбардировщика франкистов совершили налет на Малагу, сбросив шесть 100-кг бомб, которые, однако, не причинили никакого вреда. Вечером эскадра вышла в море, с таким расчетом, чтобы пройти через Гибралтарский пролив ночью. Крейсеры и линкор шли в кильватер друг другу (первым «Libertad», за ним «Jaime I», потом «Cervantes»), эсминцы поначалу шли в авангарде, а во время прохождения через пролив в арьергарде. За эскадрой следовал, оставаясь в пределах видимости, германский легкий крейсер «Nurnberg».

Во время прохода через пролив (сперва эскадра держалась ближе к гибралтарской скале, потом — к африканскому берегу, чтобы избежать обстрела сначала батарей Сеуты, потом Альхесираса) корабли были освещены прожекторами с берега. Но батареи огня не открыли (видимо, по причине слишком большого удаления кораблей от них). 22 сентября эскадра шла на запад, авиация противника не появилась, и перед наступлением сумерек она взяла курс на север.

Северный поход флота республиканцев (21 сентября — 13 октября)

Под вечер следующего дня эскадра вышла на траверз Эль-Ферроля, однако ожидаемой атаки крейсеров мятежников не произошло. В то же время атака этой базы, где имелись батареи орудий калибра 381 мм, не планировалась. Вечером над эскадрой появился самолет-разведчик. Поэтому северо-восточный курс она изменила на восточный только после того, как самолет улетел, уже в полной темноте.

Утром 24 сентября эскадра стала на якорь на рейде Хихона, отправив 3 эсминца под командованием Фуэнтеса к Сантандеру («Diez», «Lepanto» и «Valdes»).

Появление республиканских кораблей конечно приободрило защитников Астурии и Басконии, но не имело большого значения для дальнейшей судьбы этих провинций. В тот момент на сухопутном фронте наблюдалось некоторое затишье, а республиканские части без особого успеха наступали на Овьедо (30 км к югу от Хихона). Поэтому было решено использовать корабли для подвоза продовольствия и топлива и для обстрела приморских позиций мятежников. Для этого 27 сентября эсминцы перешли от Сантандера к Бильбао (линия фронта проходила в 40―60 км от города) и на следующий день они начали обстрел побережья.

С первого дня пребывания эскадры в этих местах возникли многочисленные трудности, связанные с ее обеспечением. Ни Хихон, ни Бильбао не были готовы к приему крупных соединений (тесная акватория, нехватка топлива, отсутствие противовоздушной обороны), а постоянные налеты авиации франкистов угрожали потерями. В то же время слабая ремонтная база не позволяла ликвидировать серьезные повреждения.

Когда пришло сообщение о появлении крейсеров мятежников в районе Гибралтарского пролива и о бое под Тарифой, стало ясно, что отправка эскадры на север была ошибкой. Удалось, правда, прорвать блокаду портов Бискайского залива, но чтобы сохранить эту ситуацию, требовалось постоянно держать эскадру здесь, что было невозможно. Во-первых, по изложенным выше причинам; во-вторых, вследствие необходимости охраны средиземноморских коммуникаций республики, поскольку уже начались поставки оружия и боеприпасов из черноморских портов СССР, преимущественно в Картахену.

Поэтому правительство решило увести эскадру назад. Правда, по просьбе автономного правительства Басконии (оно было создано 1 октября 1936 г.), в Хихоне остался эсминец «Diez». Все остальные корабли 10 октября оставили порт и легли на обратный курс. Сейчас проход через Гибралтарский пролив был сопряжен с большим числом трудностей. На эскадре серьезно опасались авиации мятежников (все время пути над кораблями кружили самолеты-разведчики) и стоявших в Кадисе крейсеров.

Через два дня республиканские корабли вошли в пролив. Во второй половине дня они отразили несколько воздушных налетов, которые осуществлялись с большой высоты и не причинили им никакого вреда. Хотя прохождение пролива заняло целый день (его длина 150 км), никакого противодействия кораблей и береговых батарей франкистов не было. 13 октября эскадра пришла в Картахену, а линкор «Jaime I» направился в Альмерию.

Бой под Тарифой

Готовясь к наступлению на Мадрид, франкистское командование должно было морским путем перебросить значительное количество сил и средств из Марокко. Для этого требовалось прорвать блокаду Гибралтарского пролива, однако флот мятежников был слишком слаб, чтобы пытаться это сделать. Однако уход главных сил республиканского флота на север дал шанс для реализации подобных планов, поскольку блокадную сл